На Варшаву и Берлин

Игровая площадка/Масштаб:

Рассказ -альтернативная история.

Предисловие

Этот рассказ о бывшем подполковнике разведчике империи Юрии Владимировиче фамилия которого для читателя останется неизвестной. Читателю будет известен только его литературный псевдоним — Незнамов. Впрочем, в те времена псевдоним зачастую был более известен чем действительная фамилия, тем более у тех кто занимался конспиративной и литературной деятельностью.

Это единственный выдуманный персонаж, член единственной выдуманной конспиративной организации - Экспертного Совета. Это организация ведёт свою историю от столь же выдуманной организации Союз Русских Разведчиков. Но само появление этой организации обусловлено реальными событиями, непосредственно связанными с убийством Павла I, и причинами по которым он стал Магистром ордена и ложи Госпитальеров.

Возможно, это будет цикл рассказов по крайней мере два, охватывающие события с лета 1920 до весны 1921г. По сути, это историческое исследование, как на действительные события могла бы повлиять такая организация и человек призванный и поставленный ею в ключевые события истории. По плану это единственный выдуманный персонаж, что сразу делает эту работу очень сложной.

Единственная причина того что, это только рассказы, а не повести в том, что недостаточно реальных персонажей описываемых событий, как и детального описания мест событий. К сожалению, слишком сложно искать материалы по конкретным малоизвестным участникам тех событий. А также сложно искать исторические фотографии мест и планов тех лет (даже географических карт). У меня нет «архивных негров» как у Бушкова.

Но если читателю интересна сама постановка вопроса и он обладает данными по любым реальным персоналиям и графическими материалами мест событий, то я с радостью их приму. В том числе и по уже описанным событиям. Это позволит преобразовать эти рассказы в повести и даже возможно затмить славу серии «Пиранья» того же Бушкова. Очень хочется расширить некоторые эпизоды и добавить новые.

Поскольку речь идёт о ключевых событиях политической истории это заставило меня создать и политические документы якобы того времени. Они должны были неизбежно появиться, будь такой человек и такая организация. В первую очередь это методическое пособие «Анархия и диалектика» которое является приложением к первому рассказу. Как приложение ко второму рассказу будет структурный план ГК РСФСР, который мог бы быть принят в 1922г, а также план, а возможно, и отдельные статьи Закона о Партиях, который мог бы быть принят в 1922-1923годах.

 

На Варшаву и Берлин.

Тихим летним вечером в одной из комнат брошенного панского дома сидели двое. Семи полосная керосиновая лампа под зелёным абажуром хорошо освещала стол, на котором лежала карта и несколько листов бумаги. Разговор шёл вполголоса, хотя в доме, кроме них никого не было.

- Это тот самый приказ Пилсудского…

- Да, его изъяли под Брестом у убитого майора Вацлава Дроёвского. Что думаешь?

- Не думаю, что это дезинформация, я бы поступил также даже если знал хотя бы половину правды о нашем положении… Правда что, они перехватывают наши радиосообщения?

- Не только перехватывают, но и успешно дешифруют.

- По тем данным, что имеем, они явно концентрируют свои силы на указанных направлениях, перестали взрывать мосты и перешли под Ивангородом на широкую колею. Нет, это не дезинформация.

- Я тоже так думаю, да и агентурные данные это подтверждают... Как думаешь, сколько у нас осталось времени?

- Не более сорока восьми часов — если повезёт… Но, что делать — Тухачевский закусил удила и ничего не слышит?

В комнате повисла гнетущая пауза, которую наконец прервал второй.

- В своё время Владимир Ильич, после успешного на него покушения, дал отмашку. Хотя роли всех участников ещё не были выяснены в полной мере... Однако, у Свердлова было слабое здоровье, и старых большевиков это сильно озаботило… В общем, уже в марте Владимир Ильич на открытии 8-го съезда произнёс пламенную речь в память, безвременно покинувшего нас, истинного революционера Якова Свердлова. После чего кадровый вопрос унаследовал Сталин… Думаю что, новый план Тухачевского придётся также осуществлять уже без него.

- Ты в этом принимал участие…

- Скажем так, я с самого начала многое знал…

- Если не секрет, с самого начала это когда?

- По долгу службы Владимир Ильич попал под моё пристальное внимание с осени 1914, а лично с ним встретился примерно через год. Ну а остальное уже неважно… Ты же сам разведчик.

- Но, недолго… Когда?

- У меня всё готово… Поскольку ожидалось нападение крупной диверсионной группы на штаб, то для усиления внешнего охранения, по согласованию с Тухачевским моим приказом, его личная охрана выведена на внешний периметр. Совещание в штабе в 9-30 утра, ориентировочно операция в девять. Заодно подарим панской Польше нового героя… Он уже как часа два мается в укромном месте… Всего вместе с нами и новоиспечённым героем Польши будет четверо — сам понимаешь, такие экспромты без тылового прикрытия не проходят... К стати, тебе придётся возвеличить нашего польского героя и желательно сразу наповал — не стоит перегружать тылы. Всё остальное моя задача.

- Ты не боишься?

- Чего? Я русский офицер старой закалки, и предпочту погибнуть вместе с армией… По крайней мере, я буду знать, что попытался… Давай лучше не об этом, а о новом плане Тухачевского — в случае успеха первого акта, врать мы должны согласованно.

Оба офицера среднего возраста, первому было уже 38, второй был заметно моложе, достали каждый свои курвиметры, карандаши и блокноты и склонились над картой.

План Пилсудского был прост и опирался на приказ Тухачевского о форсировании основными силами Вислы западнее Варшавы от Влоцлавека до Модлина. Основные силы панской Польши опирались на Вислу от Модлина на Варшаву далее на Ивангород (Демблин), Люблин и Хельм. Все эти населённые пункты были хорошо транспортно обеспечены, при этом железнодорожными узлами были Варшава с миллионным населением и Ивангород, до 1911г крепость. На север шли железные дороги: из Модлина на Цеханув, из Варшавы на Белосток и из Ивангорода на Седльце. Что и определило основную расстановку сил и направления ударов. Главное было определить момент наибольшего втягивания сил Западного Фронта РККА за Варшаву, и их полного отрыва от тылов, что было определено, как 18 августа 1920г. Кроме того к этому моменту у Пилсудского под ружьём уже будет более чем миллионная армия. Красные против Польши могли выставить не более 800 тысяч, хотя у них под ружьём уже было более пяти миллионов. Но многочисленные фронты в том числе внутренние не позволяли выделить больше.

Пятая армия Владислава Сикорского от Модлина движется на Цеханув рассекая силы Западного-Фронта РККА на две части. Что побуждает их вести бои за воссоединение, тем самым связывая их. Первая армия Франтишека Латиника связывает силы противника у Варшавы с целью выхода на Острув. Вторая армия Болеслава Рои обжимает восточный фланг основной группировки противника и выходит к Минск-Мазавецкому, блокируя возможность отступления красных по железной дороге на Брест. Четвёртая армия Леонарда Скерского, основная ударная армия, снимает заслон Мозерской группировки красных и выходит на оперативный простор у Седльце. И уже совместно со второй армией, громя тылы красных, завершают окружение с выходом на границу Восточной Пруссией у Ломжи. Третья армия организует заслоны у Хельма и Влодавы, по возможности её берёт и выходит к Словатыче. Её главная задача удержать восточную границу коридора основного наступления, ширина которого достигала почти 200км, то есть не менее пяти дней пешего пути. Все предпринятые меры давали Пилсудскому возможность полностью уничтожить все силы Западного-Фронта РККА и тем самым открыть себе путь на Минск, а возможно через Хельм и Львов на Киев.

В комнате заброшенного панского дома у стола, освещённого керосиновой лампой, этими двумя было исписано уже по нескольку страниц их блокнотов, когда первый из них спросил:

- Как немецкие товарищи?

- Готовы, но их стоит попридержать, да и сил у них мало. Без третьего кавкорпуса Гая они обречены... К сожалению, все советские республики там подавлены ещё в прошлом году — опираться приходится только на подполье.

- Значит, все останавливаются, организуют оборону, подтягивают тылы, корпус Гая, по сути, уходит в резерв. Его надо будет усилить всеми транспортными средствами, коих ещё нужно реквизировать. После втягивания противника они должны ударить в простроенные тылы наступающих войск противника. Когда будет передано им распоряжение?

- Подполью через два дня, человек уже ждёт, а Гаю, как и всем остальным, завтра аэропланом, радио использовать нельзя.

- Да, если Мозырская группа будет продолжать наступление, распыляя силы, то через пару суток контратака бело-поляков рискует не найти противника. Её нужно срочно остановить и определить фронт... К сожалению, она обречена, всё что они могут, так закопаться поглубже и продержаться подольше… Жаль, но торопливый гений Тухачевского не оставил нам выбора...

Ещё долго, поскрипывая курвиметрами по карте и делая пометки в блокнотах, эти двое перекидывались короткими фразами.

***

Летний утренний ветерок был приятен, всё обещало долгую хорошую погоду, как почти всегда здесь в августе. Без пяти девять в летней форме два хорошо всем знакомых высших командира РККА в сопровождении красноармейца подошли к бронепоезду. Красноармеец был несколько странноват, лицо замотано наполовину шарфом — летом, а глаза зияли расширенными и неподвижными зрачками. Собственно это и был новоиспечённый герой панской Польши, хорошо накачанный смесью кокаина и морфина.

- Юрий Владимирович, а где четвёртый?

- Николай Николаевич, он впереди… чуть задержимся… пошли. Держите револьвер наготове.

Два командира РККА, поприветствовав караульного и чуть загородив сопровождавшего их красноармейца, все трое поднялись в штабной вагон.

- Побыстрее Николай Николаевич…

Пройдя коротким коридорчиком, они догнали другого красноармейца немного похожего на их сопровождавшего, особенно усиками, одетого также только без шарфа и в ином головном уборе.

- Это свой.

Пока «сомнамбула» лишался головного убора и шарфа, а встретивший их красноармеец усиков, Юрий Владимирович, резко открывает дверь, мельком осматривает помещение и кидает туда заранее взведённую гранату. До того как она взрывается в воздухе, он успевает закрыть дверь, а все они прижаться к стенке. После взрыва, потрясшего вагон, все трое за исключением «тыла», мгновенно превратившегося в «сопровождающего», вваливаются в вагон.

Аккуратный почти дамский вальтер дважды дёрнулся в руке Юрия Владимировича, оставив столь же аккуратные девяти миллиметровые дырочки в головах тогда ещё живых Тухачевского и его личного ординарца, что прекратило их агонию. Через секунду прозвучала частая серия из четырёх револьверных выстрелов, это Николай Николаевич по ковбойский при помощи ладони разносил сердце и позвоночник «сомнамбулы». С мастерством фокусника Юрий Владимирович вкладывает вальтер в руку ещё не успевшего осесть нововознесённого героя панской Польши, его стрелковая рука в лайковой перчатке телесного цвета исчезает в кармане брюк, а через пару мгновений он вытаскивает её уже без неё.

«Тылу» даже не понадобилось устраивать затор, «свидетели» в лице охраны появились на секунду позже расчётной. При их появлении Николай Николаевич отдаёт первую команду.

- Юрий Владимирович, посмотрите можно ли помочь главкому…

Юрий Владимирович с надеждой… склоняется к убитым.

- Уже нет, оба наповал…

- Срочно, начальнику караула. Всем постам усилить бдительность, возможна атака на штаб.

Это уже Николай Николаевич обращался к караульным, недоумённо столпившимся у входа в совещательное помещение вагона. Штабной вагон стал наполняется взбудораженными участниками совета штаба фронта, с тревогой всматривающихся в три трупа на полу вагона.

- Товарищи, я смотрю уже почти все собрались… Я, Николай Николаевич Шварц, как Начштаба Фронта и последний с кем обсуждал планы компании Михаил Николаевич Тухачевский, принимаю всю полноту командования на себя. Нас ждут большие изменения, и если мы не успеем то, предадим память великого героя революции и военного гения Михаила Николаевича, позволим этой бело-польской сволочи праздновать победу. У нас нет времени на тризну, пусть нашей тризной будет победа над врагом — за работу товарищи… Да и, Юрий Владимирович приступайте к следствию.

- Я уже всё здесь осмотрел. Мне будет нужно убрать тела…

- Да-да конечно.

Уже в час дня 12 августа 1920г видавший виды «Ньюпор» нагруженный приказами по фронту взял курс на запад. Вечером того же дня в соответствии с прежним распоряжением Тухачевского и прежним шифром по штабам была передана радиограмма с Приказом №1 о взятии Варшавы, но с некоторыми изменениями. Дата начала наступления была обозначена на сутки позже от даты по приказу Пилсудского, у Николай Николаевича не было желания мешать планам бело-поляков. А также в приказе было требования о перегруппировке атакующих сил. Эта радиограмма была сигналом к исполнению письменных приказов, естественно, она была успешно перехвачена и дешифрована противником. Большая игра началась.

Уже наступила ночь, двое в иссечённом осколками штабном вагоне, с заделанными чем попало окнами и наскоро замытой кровью, неспешно вполголоса вели беседу.

- Николай Николаевич, вам не жалко своего прежнего плана. И почему на сутки позже даты наступления Пилсудского?

- Нет. Мы слишком замешкались, да и Вислу я форсировать не собирался. А этот план не в пример лучше. Эта операция ещё войдёт во все учебники по тактике, как пример успешных активных наступательных действий в окружении... А позже, чтобы не провоцировать более раннее наступление Пилсудского… У нас пока нечем его встретить. А так у него есть выгода, ударить с небольшим предупреждением… Если бы мы не остановили Мозерскую группу, и дали ей подойти к Осецку то, у Пилсудского был бы соблазн начать операцию там уже 15-го… У нас каждый день на счету… Только через две-три недели к нам, точнее к Бресту, подойдёт достаточное подкрепление.

- Но пока окружения нет…

- Нет. Но по нашему плану будет. Меня беспокоит только явный некомплект личного состава и штатного боезапаса... Любая наша дивизия втрое меньше дивизии Пилсудского и сильно измотана... Нет даже штатного боезапаса на винтовку, не говоря о пулемётах, почти нет снарядов... Если брать «капельное» снабжение, то мы уже в фактическом окружении, и даже ему осталось жить два дня… Юрий Владимирович, что у нас со следствием?

- Всё просто прекрасно, «наш герой» действительно участник бело-польского подполья. Сейчас начата ликвидация такового с неизбежной физической ликвидации тех, кто может быть слишком осведомлён по нашему делу... И конечно, ликвидация уже назначенного предателя, заодно у Троцкого здесь будет меньше ушей.

- Юрий Владимирович, осмелюсь вас спросить, а что по Троцкому…

- Николай Николаевич, поскольку вы в деле… Как никак Тухачевский прямой ставленник Троцкого, вас стоит посвятить в некоторые грязные тайны революции… Но строго между нами… С самого начала возникли вопросы по его связи с Антантой. После художеств Троцкого с Советско-Германскими переговорами о мире, уже в марте восемнадцатого ему вынесен приговор... Но сейчас, для успокоения Антанты, мы с него пылинки сдувать будем. И хотя с каждым днём его грехи множатся, мы его даже с Председателя Реввоенсовета республики снять не можем...

- Весьма интересное «Мы», вы большевик…

- Нет. И вряд ли им стану... Я анархист… Мы — это наш любимый генштаб империи — лучшая его часть, которая чуть ли не в полном составе стала генштабом РККА и «старые здравомыслящие большевики». А я, это скорее «особа приближённая к императору» по отдельным делам.

- Какие-то дела у вас сплошь грязные...

- Ну не нам разведчикам рассуждать о грязи. Чистенькими только в гроб кладут... К стати, о грязи, я думаю что есть необходимость имитации нарастающего хаоса в организации Западного фронта до числа эдак 17-го.

Основной смысл перегруппировки наступающих войск был, с одной стороны, в переходе к активной обороне и созданию её рубежей, а с другой — подтягивания тылов, точнее хвостов, тылов у Западного фронта РККА не было вовсе. До четырнадцатого числа обеспечение по Брестскому коридору шло на Варшавскую группировку в основном 16-армии. Пятнадцатого всё что было в «коридоре» шло Мозерской группировке. Далее, всё снабжение шло на 12-армию Юго-западного фронта именно на неё ложились и все основные задачи третьего этапа плана и задача организации тыла. Но у неё были и задачи первого этапа, удержать Влодаву, а значит и Брест.

Кавкорпус Гая менял своё направление и должен был 14-15 августа совместно с 4-ой армией взять Плоцк. Там он должен был держать переправы через Вислу, одновременно реквизируя всех лошадей и транспортные средства, включая речные плавсредства. Но основной задачей 4-ой армии Шуваева было организовать западный оборонительный рубеж направления на Цеханов. Северный оборонительный рубеж этого направления должна была обеспечить 15-я армия Корка, восточный рубеж 3-я армия Лазоревича. Шестнадцатая армия Соллогуба обеспечивала Варшавский оборонительный рубеж по направлениям Радимин и Остров. А также ей было нужно обеспечить плотную оборону окраин Минск-Мазовецкого с востока. Гавролин защищался также гарнизоном 16-ой армии с теми же задачами, что и у Мозерской группы, и им также приходилось жертвовать.

У Мозерской группы была очень важная, но столь же безнадёжная задача первого этапа — удержать хотя бы на сутки удар третьей, четвёртой и части второй армии Пилсутского. Во всей Мозерской группе с тыловыми едва ли набиралось двадцать тысяч на фронт в добрую сотню вёрст. Этот фронт простирался от Сточека через Адамув, Коцк, по северному берегу Вепши и далее до болот у Влодавы. А ей противостояло более шестидесяти тысяч штыков не считая тылового обеспечения и резерва при плотной поддержке артиллерией, бронетехникой и авиацией. На острие атаки Пилсутский с лёгкостью мог обеспечить стократное превосходство. Как следствие, оборона должна была строиться по очаговому принципу, прикрывая наиболее выгодные направления для армий Пилсутского, на наиболее выгодных для обороны рубежах. Здесь чуть ли не основная надежда была на артиллерийские мины. При этом авангард должен был стать арьергардом.

Собственно на всех участках фронта все подразделения авангарда по плану изначально уже были арьергардом. Который после первого столкновения должен был отступить и притащить за собой противника туда куда надо. Также повсеместно нужно было напомнить, что всю Первую Мировую Войну русская армия была лучшей в минной войне.

Ранним утром тринадцатого маленький «Ваузен» вылетел по маршруту на Львов через Ковель. Он нёс не столько приказы, сколько предложение как для Юго-западного фронта так и для Будённого, приказом их должно было сделать распоряжение С.С.Каменева, что уже ожидалось.

Сергей Сергеевич Каменев потомственный дворянин, как Н.Н.Шварц закончил императорскую службу в чине полковника, с июля 1919 главком вооружённых сил республики. Юрий Владимирович был на пять лет моложе Н.Н.Шварца и закончил имперскую службу в чине подполковника.

Юго-Западный фронт и конармия Будённого должны были обеспечить третью часть плана по окружению и уничтожению основной ударной группировки Пилсудского. Будённому предлагалось продолжать уже как имитацию атаку на Львов, при этом выдвинуть своё тыловое обеспечение на север в направлении Люблин, с тем чтобы не позднее 24 августа он совместно с 12-армией мог выйти на рубеж Мозерской группировки и тем самым захлопнуть ловушку.

Там же было личное письмо Юрия Владимировича к Нестору Ивановичу Махно. В нём Юрий Владимирович поздравил Нестора Ивановича с успешным противостоянием наглой вылазке Врангеля из Крыма и высказал пожелание не жалеть сил Украинской Народной Социалистической Республики для наказания и разгрома наглеца в Таврии. Также Юрий Владимирович просил Нестора Ивановича о формировании отрядов по возможности из этнических поляков для организации гарнизонов в городах южной Польши, для последующего формирования на их базе Польской Народной Армии.

После ликвидации бело-польского подполья в расположении 15-ой и 16-армии, Юрий Владимирович отбыл в расположение кавкорпуса Гая. Которому предстояло брать Новогеоргиевскую крепость в Модлино, крупнейшую крепость западной линии Российской Империи.

Конечно, от крепости после её взятия немцами в августе 1915 мало что осталось. Часть фортов было взорвано русской армией, часть немецкой, в том числе разрушена тяжёлой артиллерией. Тем не менее фортификация осталась, была почти не тронута цитадель, образованная предлинным (около 2,5 км) круговым трёхэтажным зданием казармы с мощными крепостными стенами. Полного гарнизона, как и артиллерии в ней не было (четыре трёхдюймовки не в счёт).

Но с учётом того что, у кавкорпуса не было артиллерии вовсе, то что было передали 4-армии, взять крепость штурмом было невозможно. Но брать было нужно, так как там был большой войсковой склад, а без этих складов поражение было неизбежно. Крепость в основном использовалась как войсковой склад и сборный мобилизационный пункт 5-армии Сикорского.

Было решено провести крупномасштабную диверсионную операцию, которую должен был провести Юрий Владимирович. Для этого по всей западной группе армий, собирали армейских разведчиков и бойцов знакомых с рукопашным и ножевым боем, и направляли их в расположение 3-кавкорпуса. В случае успеха, Варшаву на начальном этапе предполагалось брать также диверсионными методами.

Успеху операции должно было способствовать недостаточность гарнизона (немногим более полка) и частая смена личного состава крепости. Кроме того, почти всё население посёлка Модлино, расположенного у крепости, было не только гражданским, но и преимущественно еврейским, среди которого с 1918г получил очень сильное влияние Бунд. А польские офицеры, как прежде царские, к евреям относились весьма враждебно.

В ясный полдень 15 августа Юрий Владимирович въехал на автомобиле в Плоцк. В городе не было заметно следов вчерашнего штурма. Польский гарнизон был смят двойным ударом сразу, не успев оказать значительного сопротивления. До этого эскадроны 3-его кавкорпуса успели сделать налёт на Влоцлавек с главной целью захватить как можно больше моторных плавсредств. Удалось прихватить баржу с углём, буксир и четыре катера. Пока всё шло как-никак к лучшему. С другой стороны, армии Западного-Фронта пока не превышали допущений по плану Пилсудского, который, в свою очередь, был хорошо знаком как с новым, так предыдущим приказом Тухачевского о форсировании Вислы.

Прибыв в штаб 3-кавкорпуса, Юрий Владимирович сразу представился Гаю Дмитриевичу Гаю (Гайк Бжишкянц) и передал приказ за подписью Н.Н.Шварца, о своём временном назначении начальником особого отдела корпуса, и особом поручении по подготовке спец-отряда. Также он передал запечатанный пакет, поименованный как «Приказ №5».

Статный тридцатитрёх летний армянин, закончивший имперскую службу в чине штабс-капитана кавалерии, уже был знаком с работой Юрия Владимировича и знал смысл запечатанного конверта. При получении радиограммы начинающийся как «Приказ № 5», пакет должен был быть вскрыт и исполнен вне зависимости от содержания радиограммы. Подобные пакеты и с такими же инструкциями получали все прочие армии и оперативные группы Западного Фронта. Так «Приказ №1» от 12 августа уже был исполнен, фронт перешёл к обороне на указанных рубежах.

В тот же день из большого поместья (ближе к окраине Плоцка) с обширным садом окружённым забором, была выселена большая еврейская семья. При этом взрослые мужчины этой семьи были арестованы, якобы за пропаганду. В это поместье въехал особый отдел 3-кавкорпуса во главе с Юрием Владимировичем, а также первые двадцать бойцов из будущего спец-отряда. Семье было разрешено забрать всё, что смогут унести, включая скот. Остальное лишнее, по мнению Юрия Владимировича, было помещено в чулан и опечатано.

Дом подпольщика, который было решено использовать в качестве конспиративной явки, был всего в пятнадцати минутах ходьбы от базы спец-отряда. В него по вечерам зачастили люди, с которыми тайно встречался Юрий Владимирович лично, собирая сведения обо всей округе, включая и Новогеоргиевскую крепость.

Вечером того же дня в расположение отряда прибыло двадцать немецких товарищей и одиннадцать польских подпольщиков, которые сразу же были зачислены в отряд. Главной задачей немецких товарищей было обучение бойцов автомобильному и паровозному делу, польских товарищей обучение польскому языку. В соответствии приказа по спец-отряду, русские и немецкие имена бойцов были переиначены на польские. Бойцы отряда сразу были переведены на ночной образ жизни. Пока они несли караул, готовили казарменные помещения и оборудовали учебную базу отряда. В течение 16 августа прибыли ещё несколько групп бойцов и подпольщиков, доведя численность отряда до расчётной в 120 человек.

Рабочий день отряда начинался в пять вечера. В качестве зарядки, среди груш и яблонь с налитыми плодами уже требующих своего сбора, повзводно проводилась строевая подготовка. Главным здесь было не умение ходить строем, а заучивание команд на польском языке, которые при этом повторялись хором. Кроме этого, языкового занятия был ещё урок по чтению географических названий, правильного произнесения польских имён своих товарищей, обычных приветствий, а также ругательств — последние, как известно, заменяли три четверти слов необходимых для общения. Эти занятия заменяли отдых между занятиями по спецподготовке.

Основная часть спецподготовки проводилась ночью, она заключалась в овладении ножом при снятии часового, а также приёмам рукопашного боя. Наиболее грамотные бойцы, кроме этого, осваивали автомобильное и паровозное дело. Это позволяло иметь не менее двух таких специалистов в боевой пятёрке. В конце «рабочего дня» после ужина два часа отводилось на приведение своей польской формы и амуниции в порядок и «вечерний туалет». Отбой производился в одиннадцать утра.

После строевой зарядки, вечером 16 августа, спец-отряд был разбит на боевые группы по пять человек, то есть всего 24 группы. Все бойцы, для которых польский язык был родным, были обряжены в форму младшего комсостава польской армии. Прочие специалисты имели форму унтеров, все остальные рядовых бойцов польской армии. Что в боевой группе отражало не субординацию, а специализацию.

В ночь с 17 на 18 августа, пятнадцать наиболее подготовленных групп должны были провести разведку до 20 километров вглубь вражеской территории и вверх по течению Вислы до устья Бзуры и хутора Вышегруд. Им было необходимо обнаружить заслоны бело-польской армии, а также наличие транспортных средств, особое внимание: автомобили, катера, буксиры и баржи. В бой не вступать, языков не брать, вернуться в расположение спец отряда не позже 9-00 утром следующего дня.

Тихая тёплая августовская ночь в Плоцке перешла в столь же тихое утро, лишь едва слышно с севера доносились раскаты грома. Это была канонада.

Как и ожидалось, на рассвете 18 августа всё началось строго по плану Пилсудского составленного военным гением французских советников. Видимо, ослеплённые своим авторитетом и опытом победителей прошедшей войны, они так и не заметили системных изменений в поведении Западного фронта РККА.

На всех участках фронта красные части авангарда, после столкновения с ударными батальонами поляков, отступили на ранее подготовленные позиции основных сил, оставив после себя множество артиллерийских мин. Хорошо замаскированные направленные пороховые заряды, щедро засыпанные крупным щебнем и мелким железным ломом, с дальностью поражения до 200 метров, перекрывали основные участки возможного сосредоточения вражеских войск. После того как основные силы отбили первую атаку, эти мины были приведены в действие. Их задачей было не столько убить, сколько как можно больше ранить, пусть даже легко. Это сильно прореживало ударные, а значит и лучшие батальоны противника, что значительно сбивало темпы наступления.

Пятая армия Владислава Сикорского буквально влипла в коридор на Цеханов и оказалась зажатой между 4, 15 и 3 армией РККА Западного фронта. Это заставило поляков из пространства между Плоньском и Модлино в течение двух дней почти все силы бросить на направление основного удара.

В Плоцке был тихо, он был явно оставлен на завершающую стадию операции Пилсудского, 22-24 августа. Похоже, бело-поляки посчитали, что в соответствии Приказа №2, 3-кавкорпус будет до конца держать переправу через Вислу, то есть, по сути, уже был в окружении. Тем не менее в эти дни на большой высоте днём и к вечеру над Плоцком кружил двухместный «Альбатрос», похоже один и тот же.

На базе боевые группы продолжали подготовку по плану. Утром все разведгруппы в полном составе успешно вернулись. Юрий Владимирович на основании отчётов разведки готовил новую ночную операцию с привлечением всех сил отряда. На противоположном берегу в расположение польского батальона у Гостинина прибыла группа грузовиков, ещё было выявлено семь гражданских автомобилей.

За эти дни корпус Гая был значительно усилен немецкими и польскими подпольщиками, хотя количество сабель почти не увеличилось, всего около 2 тысяч (немногим больше половины начального состава), но пехота с учётом спец-отряда достигла начальной численности в 800 штыков. Все прибывшие подпольщики получили обмундирование и вооружение от пленённого гарнизона Полоцка.

Также в корпус прибыло три грузовых автомобиля. Было реквизировано около двухсот повозок. В Плоцке на реке было реквизировано множество лодок, три катера и буксир. С учётом плавсредств, захваченных в Влоцлавике, этого было достаточно.

Основной целью следующей ночной вылазки спец-отряда, уже в полном составе, было пополнение транспортных средств и нарушение связи. Кроме того, по обоим берегам Вислы нужно было выйти к устью Бзуры. Там восемь групп спец-отряда должны были замаскировать четыре катера и два десятка плоскодонок, а затем в течение почти суток имитировать польский заслон.

В ночь с 18 на 19 августа спец-отряд, разбитый на 12 сводных групп, по соответствующим направлениям успешно угнал все намеченные автомобили. Что опять-таки произошло без потерь, хотя немного постреляли, в основном поляки, вслед угнанной группе грузовиков. И ещё чуть-чуть постреляли, снимая польские заслоны, при возвращении разведгрупп. Также обрезали телеграфные и телефонные линии на противоположном берегу Вислы, заодно стащили пару телеграфных столбов.

Ранним утром 19 августа, полностью выполнив свою задачу, Мозерская группа погибла, удерживая оборону. Этим утром у безымянной высотки под Адамувым, подняв в последнюю штыковую атаку остатки бойцов и штаб, погиб её командир Тихон Хвесин. Войска Пилсудского в плен никого не брали, убивая всех раненых и тех, кто пытался сдаться, чудом уцелело всего несколько бойцов.

В десять утра 19 августа пришла радиограмма «Приказ №5», которая предписывала оставив гарнизон в Полоцке всеми силами идти на помощь четвёртой армии, также в нём говорилось об атаке успешно отбитой Мозырской группой. Последнее добавление было как лично для Пилсудского, так и для Юрия Владимировича. Первый должен был понять что, о гибели Мозырской группы в штабе Западного Фронта РККА ещё не знают, а второй, что медлить больше нельзя.

Сразу же был вскрыт пакет «Приказ №5». По нему весь 3-кавкорпус до особого распоряжения поступал в подчинение Юрию Владимировичу для взятия крепости Новогеоргиевск, по его собственному плану.

Ещё до полудня полк 4-армии, приданный для взятия Плоцка, вышел на северо-восток, как бы во исполнение радиограммы. Поскольку радиограмма была успешно перехвачена и расшифрована бело-поляками, то над возможными путями движения войск в течение дня несколько раз появлялась польские аэропланы. Это был не совсем обманный манёвр, этот полк действительно был нужен севернее, но для других целей. Вся кавалерия корпуса выступила вслед пехотного полка позже, но с расчётом, что её заметит авиаразведка противника. После заката она должна была повернуть на восток.

Ближе к вечеру вверх по Висле два буксира на максимальной скорости потянули баржу в направлении крепости. Юрий Владимирович посчитал что, аэропланов противника больше не будет. На барже расположилась основная часть спец отряда, усиленная до двух рот пехотой кавкорпуса. Вторая, но меньшая часть спец отряда, в основном водители, на 20 грузовых и 8 легковых автомобилях, усиленная оставшейся пехотой, должна была выехать в семь вечера. Её задачей было совместно с кавалерией корпуса преодолеть более полусотни вёрст, снимая на своём пути заставы и заслоны, на рассвете выйти к Плоньску, далее захватить городок и аэродром.

Этот аэродром позволял производить разведку и бомбить по расположению всей группы армий Западного фронта РККА, поэтому на нём ожидалось найти до половины всей авиации бело-поляков. Другая половина, как ожидалось, поддерживала прорыв бело-поляков через Мозырскую группу.

По плану, в ночь на 20 августа войска РККА должны были полностью покинуть Плоцк, последними должен был уйти обоз, сразу в Модлин. Все пленные и арестанты бросались как есть, в надежде, что поутру их освободят местные. В эту же ночь Конармия Будённого, получив пополнение, начинала своё движение на север в направлении на Люблин.

Была тихая, уже не душная, но всё ещё тёплая, безлунная ночь конца августа. Примерно в час пополуночи две группы плоскодонок с бойцами спец-отряда в тени берегов на шестах подошли к крепости. Одна группа высадилась у пролома в цитадели, вторая у величественного здания зерносклада. Они сняли часовых по обе стороны подвесного моста, не забыв при этом выставить своих. Затем вторая группа тихо зачистила зерносклад и вышла к железнодорожному мосту у ветки на Варшаву. Первая группа занялась цитаделью.

Цитадель была неплохо освещена электрическим светом фонарей, но тёмных мест, где легко можно было укрыться было предостаточно. Скользнув тенью от южных ворот цитадели, трое скрылись под сенью деревьев, искалеченных обстрелом 1915г. Через несколько секунд три фигуры выскользнув из тени, и не прячась неспешно, пошли в направлении электростанции.

Юрий Владимирович в форме младшего офицера польской армии в сопровождении двух бойцов в форме унтеров, вошёл в дверь помещения электростанции, выставив впереди себя бутыль с самогоном. Как он и ожидал дверь была не заперта, и даже полуоткрыта. В центре душного зала тарахтел старенький малый судовой дизель, заглушая гудение генератора и трансформатора. Помещение освещало четыре сильно закопчённые лампочки, висевшие в разных концах машинного зала с потолка под рефлекторами.

Загораживаясь самогоном, Юрий Владимирович смело прошёл несколько шагов к центру зала, с порога начиная свою речь на польском, при этом его спутники вошли следом, распределившись в стороны:

- Вечер добрый, могу я видеть достопочтенного пана механика. Хочу засвидетельствовать ему своё почтение как коллега коллеге.

- Кто тут у нас такой шустрый… Кто меня спрашивает?

В центр зала вышел мужчина лет сорока в спецовке и лихими усами.

- Да нам тут не спится, решили пройти к коллегам. А то сегодня прибыли с товарищами из Кракова, вернее, уже вчера, сегодня уже уезжаем, а поговорить не с кем…

Явную неуклюжесть обращения скрасил бутыль самогона, ставший центром внимания для дежурной смены из четырёх человек. Слово за слово, бутыль наполовину опустел, при этом Юрий Владимирович и его спутники сделали только по паре глотков. Рассказывая о своих планах устроить с товарищами электрическую компанию в Кракове, он выспрашивал об организации электроснабжения крепости и назначении рубильников — было опасение что есть сигнальные устройства. Примерно в половину третьего ночи, дежурная смена была огорошена тремя направленными на них наганами, что принудило их к сдаче, но не без рукоприкладства. Сразу после того как они были связаны, был отключён главный рубильник. В цитадели воцарилась темнота.

Это было сигналом для начала движения катеров и баржи к крепости. В три часа ночи, уже усиленной первой группой, была «произведена смена караулов» по цитадели. Одновременно второй группой и основной группой с баржи, была столь же тихо захвачена железнодорожная станция с подвижным составом, один паровоз и семь вагонов. Одновременно с этим был захвачен железнодорожный мост.

В цитадели снова засиял электрический свет, после чего в пять часов утра сыграли побудку для гарнизона крепости, прямо в подштанниках всех и пленили. Точнее, они долго не могли понять что уже в плену, исполняя приказы новоявленных польских офицеров.

Юрий Владимирович, здраво рассудив что, лучше светить старыми дырами, чем топорщится навьём, приказал так в подштанниках всех и вести вниз, там им было приказано освободить пару обширных подвалов от новенького обмундирования и продовольственных припасов, где их потом всех заперли. Кормить их никто не собирался, по плану уже утром 21 они, получив новенькое обмундирование без знаков различия и сухой паёк, за подвесным мостом должны были быть отпущены на все четыре стороны. Офицеры должны были оставаться под арестом до особого распоряжения.

Офицеров, разбудили чуть раньше, ещё более тихо, но более жёстко, после чего закрыли в зале на третьем этаже у южных ворот. Их ещё нужно было допросить. До шести утра была произведена «смена заслонов» в четырёх полуразрушенных фортах на внешнем обводе крепости. Общая численность гарнизона крепости, как и ожидалось, оказалась примерно в полк полного состава.

По сообщениям пленных, утром ожидался эшелон с резервным полком для пятой армии Владислава Сикорского. Необходимо было подготовиться к тёплой дружеской встрече, для чего все бойцы усиления, приданные спец-группе Юрия Владимировича, обряжались в форму рядового состава гарнизона и осваивали манлихеры. Как оказалось, гарнизон щеголял в почти новой форме, а значит дырами светить не придётся. Сам же Юрий Владимирович одел полковничью форму коменданта крепости. В ней он и предстал перед уже бывшим комендантом.

- Доброе утро. Надеюсь, вы не слишком огорчены тем что я воспользовался вашим гардеробом. Конечно, несколько широковато, но на первый взгляд сойдёт.

- Вы все воры и бандиты, только и можете что воровать чужое... Вы неспособны к открытому честному бою...

Спесиво выдавил из себя комендант.

- Что поделаешь, я разведчик да ещё и диверсант, нам чужая форма роднее, чем своя.

Основной задачей этого разговора была проверка ранее выдвинутой версии для дезинформации, о возможном предательстве Пилсудского. То есть, о его планах превратить Польшу в протекторат Австрии, для чего ему и потребовалось пересечь линию Керзона. Беседа с комендантом и позже с офицером артиллеристом, подтвердили что, особых изменений в неё вносить не надо. А это значит что, уже можно разбрасывать, ранее отпечатанные, листовки над расположением войск противника. Но лучше подождать до следующего дня.

К семи часам наскоро провели инвентаризацию воинских складов. Улов несказанно обрадовал, можно было перевооружить чуть ли не всю 4-армию, половина снарядов уж точно подходила к артиллерии РККА и их было много. Около пятисот пулемётов в основном немецкого и австрийского производства. Особенно порадовала сотня ящиков с бронебойными патронами. Ими, при помощи MG-15, метров со ста можно было почти гарантированно пробивать броню весьма многочисленной бронетехники противника.

Северная усиленная группа спец отряда на автомобилях и кавалерия вышли к Плоньску около пяти утра. Сняв посты, она вошла в спящий городок. Один из эскадронов, осуществил разведывательный рейд по ближайшим дорогам севернее и восточнее городка у Буга и Вкры. Там они наткнулись на штаб пятой армии Владислава Сикорского, который почти без боевого охранения переезжал поближе к фронту. Эскадрон атаковал с ходу и почти без потерь порубив и перебив почти весь штаб, но всё же взял несколько офицеров в плен. Владислав Сикорский, как и положено истинному шляхтичу, погиб с оружием в руках, как и большая часть офицеров его штаба.

Три эскадрона и четыре грузовика сразу выдвинулись к аэродрому. В шесть утра они заняли аэродром с сотней самолётов, из которых около половины было исправно, при этом завязалась скоротечная перестрелка. Разноплемённое и разноязычное сборище пилотов и техников предпочло сдаться. Особой идейно стойкости в них не было, а мёртвым деньги не нужны.

В Плоньске бой также начался в шесть утра. Поскольку группа под командованием Гая уже заняла все ключевые точки городка, скоротечный, но жаркий бой был больше похож на избиение отдельных групп бело-поляков. К восьми утра, потеряв около пятисот бойцов, немногим более тысячи бело-поляков сдалось в плен. Около десяти утра пехотный полк, первым вышедший из Полоцка, замкнул линию между Плоньском и 4-армией. Получив контроль над шоссе Плоньск-Дробин.

Сразу после этого вся группа грузовиков только с личным составом спец-отряда по захваченному шоссе выехала в расположение 4-армии. Где приняв из резерва две роты, сразу выехала в направлении Плоньска. Также в десять утра на обозе по захваченному шоссе 4-армия двинула все свои резервы в Плоньск, для усиления кавкорпуса Гая.

Только к полудню полякам стал понятен уровень катастрофы, постигшей пятую армию, но они всё ещё не знали что, Новогеориевская крепость также уже взята спец-отрядом Юрия Владимировича. Они также не знали что, резервный полк, ранее направленный на помощь 5-армии, также уже пленён. Предварительно комсостав, был отделён от полка — его пригласили на встречу с комендантом крепости. Вагоны и паровоз были застопорены башмаками, личный состав полка выведен из вагонов и разоружён под предлогом проверки оружия. Без стрельбы не обошлось, но три-четыре десятка выстрелов не омрачили усиленный спец-отряд потерями.

В рядах наступающей польской 5-армии к полудню возникли хаос и паника. Попытки взять ситуацию под контроль со стороны 1-армии и Варшавы не удалась, как и отбить вечерней контратакой Плоньск. Почти все силы 1-армии Франтишека Латиника были отданы на прорыв в направлении Острув. Это направление перекрывала 16-армия, достаточно успешно отбивая все её атаки. Но ей, под нажимом 1-армии и её мощной танковой группы, уже трижды пришлось сменить рубежи обороны, отступив на пять-семь километров.

К полудню в Модлино прилетела пара двухместных «Альбатросов» с польскими опознавательными знаками, пилотируемая немецкими подпольщиками. Один, сразу по получению двух пакетов для Гая и Н.Н.Шварца, вылетел обратно в Плоньск, другой занялся разведкой Вислы и пригородов Варшавы.

Юрием Владимировичем в сообщении Гаю Дмитриевичу была поставлена задача всем составом 3-кавкорпуса выдвинутся с автоколонной в сторону крепости. Лошадей вести только с коноводами, предварительно дав им отдохнуть.

К полудню 20-го августа основная ударная группа Пилсудского успешно завершила окружение всей Западной группировки РККА, выйдя на оперативный простор у Седльце. Но к чувству победы примешивалась изрядная досада, под Лукуво добрый десяток вёрст железной дороги красные успели разобрать и вывезти. Эти рельсы они планировали использовать для ремонта путей, повреждённых польской армией при отступлении, и строительства дополнительных обгонных путей в самом Седльце. Да и подвижного состава нигде не было. Это очень сильно замедлило продвижение бронетехники и артиллерии, но Пилсудский в прорыв изначально брал не танки, а бронеавтомобили.

Его план строился на хорошем снабжении и транспортной мобильности ударных дивизий, обеспеченной довольно густой железнодорожной сетью Польши. Но теперь подвижной состав можно было получить только из Варшавы, а на пути к ней лежал Минск-Мазовецкий занятый 16-армией РККА. С другой стороны, первой целью после взятия Седльце был именно Минск-Мазовецкий, и только на второй, если не на третьей очереди, был Брест.

Всё это сильно омрачалось известием о трагедии, постигшей 5-армию Сикорского. Между ударными силами польской армии и гарнизоном Новогеоргиевской крепости отчаянно вклинился 3-кавкорпус 4-армии РККА. Он сумел, по сути, окружить 5-армию, при этом захватил аэродром и уничтожил штаб 5-армии, но у Гая в принципе не было сил для взятия крепости. Резервных полк, переброшенный из Варшавы через крепость, и резервные части 1-армии должны были прикончить этих выскочек уже завтра, к вечеру 21 августа. Тогда же к Минск-Мозавецкому должны были подойти основные ударные силы с востока, а с юга 2-армия Болеслава Рои, левый фланг которой так не кстати на два дня застрял у Гавролино. Тогда участок дороги Варшава-Минск-Мазовецкий будет взят под контроль не позднее 23 августа — всё ещё идёт по плану.

Более того судя по действиям красных, похоже, в штабе Западного фронта РККА до сих пор не знают о вчерашней гибели Мозырской группы. Это давало надежду полного разгрома войск РККА, а значит и скорое, очень скорое взятие Минска.

Примерно в час дня к Новогеоргиевской крепости подошли первые подводы обоза 3-кавкорпуса, на них в срочном порядке стали грузить оружие и боеприпасы для отправки основным силам Западного фронта РККА через Плоньск. Первый обоз вышел вечером того же дня. Также формировался первый эшелон снабжения, который этой ночью должен был, по сути, на виду у противника отбыть в направлении Цеханов.

В час дня Николай Николаевич Шварц получил сообщение от Юрия Владимировича, с примерным описанием захваченных складов в Модлино и крепости. Прочитав записку, он воздел руки к небу как Моисей, в благодарении Бога за манну небесную, но он благодарил не Бога, а Антанту за столь хорошее снабжение польской армии. Без этих складов армиям Западного фронта оставалось жить не более трёх суток. Весь успех плана строился именно на этих складах.

Сразу же Николай Николаевич даёт распоряжение по всем армиям, кроме 16-ой, о передаче всех резервных частей 4-армии Шуваева — ей предстояло брать Варшаву по плану Юрия Владимировича. При этом предписывалось 15-армии Корка завершить разгром 5-армии Сикорского и выйти на рубеж железной дороги Модлин-Цеханув и продвинуться к Бугу, 3-армия Лазоревича после ликвидации польской 5-армии усиливала 16-армию Саллогуба. Задаче в обеспечении прямой линии снабжения между 16-армией и складами в Модлино в течение ближайших суток было придано приоритетное значение.

Николай Николаевич надеялся и на второе чудо — взятие Варшавы. Но даже взятие только западного вокзала Варшавы в районе Прага и его складов заставляло польскую 1-армию воевать на два фронта, а это уже позволяло вести переговоры о перемирии на своих условиях.

Судя по данным воздушной разведки, телефонная и телеграфная игра, затеянная Юрием Владимировичем, дала свои результаты, противник к вечеру 20-го всё ещё не знал о падении Новогеоргиевской крепости. Нужно было срочно развивать успех. В течение всего дня усиленный спец-отряд отдыхал при этом заготавливались с большим запасом белые повязки с крупными чёрными буквами «SP», бойцы нашивали их уже на свою польскую форму.

К вечеру прибыла автомобильная группа с основным составом 3-кавкорпуса во главе с Гаем Дмитриевичем, которые сразу стали обживать вагоны пленённого польского полка. Происходило переформирование команд автомобильной группы, в каждой должен был быть один подпольщик из Варшавы — ей отдавалась особая роль. Формировались команды катеров, которым предстояло взять все три Варшавских моста, группа с баржи должна была взять старый город, главные цели Сейм и Арсенал. По возможности красноармейцы, которые могли быть видны, переодевались в польскую форму, пленённого гарнизона крепости. На баржу были установлены все четыре трёхдюймовки из крепости, в ходе штурма её планировалось использовать в качестве плавучей батареи. На рассвете следующего дня из Плоньска в Модлин должен был подойти первый эшелон с подкреплением, который сразу отбывал по железной дороге на Варшаву.

В семь часов вечера началось движение ударных групп к Варшаве. Солнце ещё висело над горизонтом, ночь с 20 на 21 августа обещала быть тёплой и хоть ясной, но столь же тёмной и безлунной, как и прошедшая. На час раньше по Бугу сплавилось до батальона 3-армии, они заняли рубеж, соединяющий её с 4-армией.

Вечерняя заря уже догорела, но сумерки ещё не сгустились до темноты ночи. Шесть катеров, стуча моторами, неспешно поднимались по Висле, вслед за ними на буксире шла баржа усыпанные бойцами в польской форме. Колонна грузовиков, с бойцами в польской форме, и несколько легковых автомобилей, пыля по дороге, въехали в западные пригороды Варшавы.

Паровоз с десятком закрытых вагонов, тяжело пыхтя, прибыл на Пражский вокзал и потихоньку подполз к бронепоезду, стоящему на соседнем пути. Из первого и последнего вагона высыпали бойцы в польской форме. Кроме бронепоезда, других сил на вокзале почти не было, он стоял под погрузкой угля и боеприпасов, все люки и двери были открыты, весьма солидное боевое охранение следило за погрузкой. Юрий Владимирович быстро осмотрелся и понял: либо сейчас, либо никогда. Передвижения бойцов чуть изменились, ещё чрез пять минут двери вагонов распахнулись и грянул дружный винтовочный залп, поддержанный пулемётным огнём, большая часть боевого охранения и экипажа бронепоезда сразу была выведена из строя. Завязалась жаркая перестрелка, во время которой бойцы спец-отряда ринулись в открытие двери и люки бронепоезда потрошить его внутренности при помощи ножей и револьверов. Одновременно с этим, бойцы Гая Дмитриевича в красноармейской форме спешно покидали вагоны, нужно было добить противника и захватить здание вокзала с близлежащими складами. Их главной задачей было удержать вокзал Праги и подходы к железнодорожному мосту, поэтому их обряжать в польскую форму не стали.

Хотя воинских сил на вокзале было около роты, перестрелка длилась минут двадцать, потери у красноармейцев составили около двадцати бойцов из них двое убиты и трое тяжело ранены. Среди личного состава спец-отряда потерь не было. Ещё минут через десять подошла автомобильная колонна.

Раскрыть себя пришлось на час раньше чем планировалось, что несколько путало карты, с другой стороны, бронепоезд значительно усиливал позицию вокзала Праги. Но задача захвата всего района Праги с ещё двумя вокзалами сильно усложнялась, тем более что было неизвестно где находятся ещё три бронепоезда бело-поляков. Кроме того, 1-армия имела сильную танковую группу, однако вряд ли они успеют организовать ночную атаку. Но и без того военных сил бело-поляков в Варшаве, с учётом вооружённых дружин рабочих, было значительно больше чем во всей 4-армии и в пару десятков раз больше чем в головной ударной группе, а ей придётся держать город всю ночь.

Захват близлежащего железнодорожного моста уже должен был быть произведён. Наиболее важным для конечной цели операции был средний шоссейный мост, соединяющий Прагу со старым городом, он же почти прямо выходил на вокзал Петербургской линии ещё восточнее лежал вокзал Московской линии. Захват самого дальнего моста, как и высадка с баржи, ожидались только через час. В случае необходимости этот мост можно было взорвать, но остальные нужны были целыми.

Теперь задачи разведки и занятия позиций в Праге целиком ложилась на автомобильную группу, бойцы которой были полностью переодеты в польскую форму с нарукавными нашивками. Их задачей было установить наиболее удобные точки для обороны, обозначив их группами спец-отряда. Этот район Варшавы был застроен двух-трёх этажными добротными домами в них нужно было правильно разместить расчёты пулемётов, для обстрела бронетехники сверху, а внизу их защиту, для противодействия пехоте. До прибытия основных сил 4-армии, они должны были изображать усиленные посты военных регулировщиков, по возможности не вступая в бой.

Но и основную задачу с автомобильной группы никто не снимал. После захвата Сейма, они должны были собрать в него всё правительство. Список адресов готовился Юрием Владимировичем, с первого дня по прибытии в Западную группу войск.

Скоротечный бой взбудоражил город, слухи по телефонным линиям стремительно распространялись. Горожане в кабачках и кофейнях шушукались и шмыгали по улицам, желая узнать у сведущих военных смысл происходящего.

Изначально понимая что, после начала пальбы так и будет, Юрий Владимирович, как и планировалось, со станции сразу позвонил в комендатуру, но уже от имени командира бронепоезда сообщил, что атака на станцию со стороны диверсионной группы красных отбита, но на всякий случай он выставил свои посты у железнодорожного моста и рядом со станцией. Командам спец-отряда было дано распоряжение, успокаивать горожан тем что, красным не повезло, они попали под огонь нашего бронепоезда, но возможно, это не единственная группа диверсантов, поэтому в городе введено усиленное патрулирование. Во избежании неприятностей горожанам стоит сидеть дома, и никого к себе не пускать, о подозрительных перемещениях, при наличии телефона, сообщать в комендатуру.

Информированность комендатуры Юрия Владимировича не беспокоила, так как через час, он сам намеревался стать военным комендантом Варшавы, выставив в старом городе новоиспечённую «ново-польскую жандармерию». А эта его «ново-польская жандармерия» уже выставила свои заслоны у всех мостов и произвела высадку в старом городе.

На легковом автомобиле, с группой из спец-отряда и в сопровождении четырёх уже пустых грузовиков, он проследовал к шоссейному мосту и въехал по нему в старый город, где он встретился с группой, высадившейся с баржи. За мостом в грузовики сели восемь групп спец-отряда. Путь его лежал к зданию Сейма. Усиление спец-отряда (более роты), также обряженное в польскую форму, в пешем строю должно было двинуться за ними, с тем чтобы через пятнадцать минут прибыть на место.

Весь расчёт строился на некоторой безалаберности польских офицеров при всём их неистовом служебном рвении. То есть дежурный офицер не будет сразу звонить в комендатуру, а первоначально будет всё решать сам.

Юрий Владимирович, прибыв на место, отрекомендовался дежурному офицеру как усиление, прибывшее по распоряжению коменданта, и то что теперь он отвечает за охрану Сейма. Сразу распорядился о смене постов, что было произведено незамедлительно, после чего охрана была пленена и повязана в помещении караула. Прибывшее пешим строем усиление было распределено так, чтобы те, кто не говорит по польски, не встретились с «гостями».

Но вначале нужно было встретиться с хозяевами, то есть взять комендатуру, находящуюся в здании Арсенала буквально через квартал от Сейма. Само здание уже потеряло былое значение, став архитектурной достопримечательность, но всё ещё использовалось военными в качестве комендатуры и учебной базы для добровольческих дружин, сформированных из рабочих Варшавы. Сейчас ночью там должна была быть только комендантская рота и караул.

План Арсенала был составлен по сведениям варшавского подполья, на нём же были отмечены постоянные посты и основное распределение сил. Его нужно было брать штурмом, но изнутри, используя локальное численное преимущество, и по возможности без стрельбы. Снаружи через толстые стены стрельбу будет не особенно слышно, но выкуривать забаррикадировавшихся не хотелось, да и времени не было. Западнее в трёх километрах был Гданьский вокзал, а перед ним казармы, в которых могло находиться более полка новобранцев, и не менее дух рот основного состава. Рядом была тюрьма, а по берегу реки, чуть ниже железнодорожного моста, Александровская цитадель хоть уже и архитектурная достопримечательность, но там также было не менее двух рот. На южном берегу Вислы за самым восточным шоссейным мостом у Краковского вокзала был ещё примерно полк. Остальное в размере до двух дивизии были в северных пригородах Варшавы как резервы 1-армии.

Связь в комендатуре была отключена в тот момент, когда патруль привёл нарушителей воинской дисциплины, выловленных в городе. Патруль оказался ненастоящим, входное помещение с регистратурой было очищено сразу и без выстрела, тут же в здание ворвалось ещё три десятка бойцов спец-группы. Пострелять конечно пришлось, но забаррикадироваться никто не успел, даже комендант не успел застрелиться.

Из кабинета от имени коменданта и уже по восстановленной связи в комендатуру был приглашён председатель правительства, в связи с непредвиденными обстоятельствами, также было сообщено, что за ним выслан автомобиль. Одновременно в штаб-квартиры партий Сейма выехали нарочные с сообщением что, ввиду прорыва диверсионных групп красных созывается внеочередное заседание Сейма. За членами правительства и главами партийных фракций вышли все четыре уже освободившиеся крытые тентом грузовики в сопровождении двух открытых грузовиков с вооружённой охраной. Совершив круг по адресам, они в два часа ночи въехали во двор Арсенала, где все собранные лица были благополучно арестованы и препровождены в подвал.

Вояж автомобилистов на этом закончен не был, ещё было необходимо получить из тюрьмы и равелина Александровской цитадели коммунистов и анархистов, арестованных по приказу Пилсудского. Бумаги, на официальных бланках, но с подделанными подписями коменданта и председателя правительства, возымели действие, к четырём часам ночи они также были доставлены во двор Арсенала.

Но это было не последняя тайная операция Юрия Владимировича. В час ночи при передаче в набор газет, их типографии были захвачены (не все конечно) и осуществлён перебор первых полос. Теперь на них был текст «интервью» Юрия Владимировича как коменданта Варшавы и всея Польши.

Освобождённые из тюрьмы и равелина, арестанты были препровождены в один из залов Арсенала, где Юрий Владимирович выступил перед ними с краткой речью:

- Я, по поручению В.И.Ленина и решением штаба Западного Фронта РККА, назначен военным комендантом Варшавы и всей Польши. По поручению Ленина я сообщаю вам что, теперь вы входите в Сейм Польши вместо партий войны, которые моим приказом распущены и запрещены. Вы не выбраны своим народом, но вас, как лидеров польской нации выбрал Пилсудский, и нам этого достаточно… Ленин, отправляя меня сюда, прямо сказал, что после перехода польской армией линии Керзона и взятия Киева, только безоговорочная капитуляция Польши, может сохранить её независимость. Только так мы можем сохранить данное нами слово… Свои соображения по этому поводу я изложил здесь, утром это прочтёт вся Варшава. Вам самим решать свою судьбу.

При этом он передал три листка с машинописным текстом на польском языке. До этого он значительно более обстоятельно пообщался с представителями правительства. Там он дополнительно пояснил, что ему всё равно, кто подпишет капитуляцию Польши они или, правительство Дзержинского, со всеми вытекающими отсюда последствиями. Но тогда Польше не удастся сохранить не только независимость, но и целостность.

В два часа ночи стали пребывать депутаты Сейма. Дежурным офицером в форме лейтенанта Войска Польского всем им было заявлено что, внеочередное заседание Сейма созвано не только в связи с тем, что группа красных диверсантов напала на вокзал в Праге, она уничтожена. Ситуация крайне осложнена тем что, красные не только окружили 5-армию и захватили её штаб, но и захватили крепость в Модлино. Также было сказано что, сейчас идёт совещание правительства и глав фракций у коменданта Варшавы, где присутствуют командиры воинских частей Варшавы. По завершении этого совещания заседание Сейма будет официально открыто. В течение ночи зал заседаний Сейма постепенно наполнялся, но прибыли не все, часть депутатов похоже предпочла «исчезнуть».

Ночь прошла относительно тихо, хотя кое-где постреливали. Воинские части Варшавы, по мере их обращения в комендатуру получали распоряжение, до особого распоряжения привести воинские части в состояние боевой готовности, мест дислокации не покидать, выставить посты на прилегающих улицах, задерживать всех подозрительных.

«Ново-польская жандармерия», успешно задерживала польских офицеров, что хорошо скрывало действительное положение в Варшаве. Бдительные граждане Варшавы, всю ночь звонили в комендатуру. Благодаря им, Юрию Владимировичу удалось даже побеседовать по телефону с несколькими командирами своих постов. Звонки принимали польские подпольщики от имени дежурных офицеров, отмечая на карте места происшествий.

Заседание Сейма было открыто в пять часов утра, с заявления что, у Варшавы, а заодно и всей Польши, новый военный комендант. Чтобы ни у кого не было сомнений, двери в зал затворились, президиум с двумя льюисами заняли два десятка бойцов, к манлихерам которых были примкнуты штыки, на балконах появилось ещё два пулемёта усиленные стрелками. Ещё через минуту, с места председателя из-за импровизированной трибуны, неплохо защищавшей от пистолетного выстрела (депутатов на входе недосматривали), к ним лично обратился Юрий Владимирович, уже как военный комендант Варшавы и Польши.

- Уважаемые депутаты Сейма, вам как представителям народа Польши, предстоит в ближайшие часы решить её судьбу, то есть будет ли сохранена её независимость… Но первоначально я заявляю что, моим распоряжением партии Национальных Демократов и «Пяст», как партии и войны и предательства национальных интересов польского народа, запрещены и распущены. Следовательно их представители не могут быть депутатами Сейма. Врочем, как и все депутаты, заклеймившие себя предательством национальных интересов Польши. Все они должны покинуть зал и будут отправлены под арест. Их дальнейшую судьбу решит обновлённый Сейм Польши.

Сразу после этого, дополнительная группа бойцов вошла в зал и оттеснив всех, разделила его на две части. Выкликивая поимённо «агнцев», ими постепенно заполнили пустующую часть зала. Сепарация «волчищ» от «агнцев» затянулась на целый час. Затем значительно большую остальную часть депутатов вывели и заперли в специально подготовленный подвал Сейма.

Ещё минут через пять в зал вошли бывшие политзаключённые, сильно разбавленные подпольщиками, при этом бойцы из президиума сместились в стороны, превратившись в почётный караул, пулемёты и стрелки с балконов исчезли. Слово вновь взял Юрий Владимирович:

- Уважаемые депутаты Сейма, я приветствую ваших новых коллег. Им не дали избраться от народа, но их выбрал Пилсудский сам, именно как вождей и лидеров польской нации. Они достойно заменят тех, кто запятнал себя предательством национальных интересов независимой Польши. Теперь, в соответствии закона о представительстве, Сейм обладает кворумом для принятия своих решений… Перед выступлением полномочного представителя Правительства Польши на переговорах с Советской Россией, я должен дать некоторые пояснения.

Далее, Юрий Владимирович пространно, можно даже сказать в красках, стал говорить о причинах и неизбежных следствиях этой войны. Он напомнил что, именно Советская Россия дала своим решением независимость Польше, в расчёте на её понимание и добрососедство. Переход линии Керзона на восток, безусловно является не только враждебным актом против Советской России и её союзников, ведущих войну за свою независимость и суверенитет, но и глубоким политическим оскорблением наций всех советских республик. Было сказано о множестве предложений по мирным переговорам, направленных на исправление ошибки и соответственно возвращения Войска Польского за линию Керзона. Но это оказалось не ошибка, а умышленное предательство наших прежних договорённостей.

Но возможно, это не просто глупая и преступная авантюра со стороны Пилсудского, а преднамеренное предательство интересов польского народа. С одной стороны, он понимал, что после того как он занял Киев, только полная и безоговорочная капитуляция Польши может закончить эту войну. С другой стороны, во время Первой Мировой Войны он воевал на стороне Австрии. С третьей стороны сразу после начала нашего наступления, со стороны посольств Австрии и Германии, правительство Советской России получило неофициальные намёки на возможный раздел Польши. При этом Австрия намекнула на своё желание, выступить в качестве посредника между Пилсудским и Советской Россией. Также он напомнил о цирке, с приездом Пилсудского из Германии в Польшу. Всё это может указывать на прямой изначальный сговор между Пилсудским Австрией и Германией о разделе Польши. Но возможно, это просто глупость Пилсудского и его окружения, которой решила воспользоваться Вена. Далее, Юрий Владимирович заявил:

- Вследствие всего этого нам пришлось взять Варшаву, вместо того чтобы взять Перекоп, и очистить Крым от Врангеля и его бело-бандитов. Поэтому нам всё равно, кто примет решение о полной и безоговорочной капитуляции Польши, Вы или Временный Революционный Комитет Польши. Но в последнем случае, возможно, уже через месяц, нам самим неизбежно придётся обратиться к правительствам Германии и Австрии с предложением о разделе Польши на три протектората, чего нам бы очень не хотелось… Принять своё решение Вы должны до 12-00… Это ультиматум… С текстом которого вас сейчас ознакомит представитель Правительства Польши на переговорах с РСФСР и её союзниками.

В президиум вошли несколько членов правительства Польши: Витос Винценты, сильно осунувшийся, по сути, уже бывший Премьер-министр Польши, Казимир Бартель министр железных дорог, Станислав Войцеховский министр внутренних дел, Мацей Ратай министр по делам религии Антоний Пониковский министр народного просвещения. Также место в президиуме занял Енджей Морачевский приступив к обязанностям маршала сейма.

К трибуне подошёл заместитель премьер-министра Игнацы Дашиньский, он был самым первым премьер-министром независимой Польши, и только он нашёл в себе силы зачитать ультиматум.

На рассвете 21 августа на вокзал Праги прибыл первый эшелон с подкреплением. Уже к девяти часам утра части подкрепления заняли позиции в старом городе. Тогда же с улицы близ вокзала Праги взлетел двухместный «Альбатрос», под завязку гружённый выпуском малоформатной газеты варшавских объявлений, первую полосу которой полностью занимало «интервью» Юрия Владимировича. Эти газеты должны были разбавить ранее отпечатанные листовки, которые намеревались разбросать уже к полудню над расположением 5-ой и 1-ой польских армий.

Примерно в это же время разносчики газет побежали по улицам Варшавы крича: «Пилсудский предатель». Заголовок передовой статьи был гораздо длиннее — «Пилсудский предатель, или это его политическая ошибка?», но крупным шрифтом во всю ширину полосы были набраны только первые два слова. Так, жители Варшавы узнали о новом военном коменданте Польши и Варшавы. В газетах также было указано о разгроме 5-ой армии, взятии Модлино и Варшавы.

Из этих же газет об этом узнали и командиры польских воинских частей Варшавы, тогда же они поняли что, всю ночь исполняли распоряжения Юрия Владимировича. К десяти утра они связались между собой и начали прощупывать оборону красных, сообщив при этом о случившемся командованию 1-армии Польши. То здесь то там вспыхивали перестрелки.

Утренняя атака Первой польской армии на линию обороны 16-армии РККА была отменена. Срочно было необходимо узнать о том что, именно в Варшаве захватили красные. На 10-00 утра было точно известно что вокзалы Петербургской и Московских линий были ещё не заняты красными. Всё это было сразу же по радио доложено в ставку Пилсудского в Седльце.

Пилсудский долго смотрел на карту Варшавы и пригородов, что это, близость конца его правления или отчаяние обречённых на полный разгром войск РККА. Если они ударят с юга силами Юго-западного Фронта в направлении Люблин и Демблин (Ивангород), то уже он окажется в окружении. Но если он выйдет к Варшаве через Минск-Мозавецкий, то Западный Фронт РККА так и останется в окружении. А при удержании им железнодорожного моста в Варшаве и соответственно Гданьского вокзала, это будет заготовка для ещё одного окружения, но уже выдвинувшихся сил Юго-западного Фронта красных. А это не только дорога открытая на Минск, но и на Киев, даже возможно, на Москву.

Он чувствовал, как маховик калейдоскопа событий раскручивается, тая в себе новые угрозы и маня новыми возможностями. Его сильно беспокоила Варшава, точнее паникёрство Правительства и Сейма. Он помнил как недавние смелые передвижения Конармии Будённого у Львова больше всего нанесли разрушений вовсе не на фронте, а в Варшаве.

А это значит. Стратегическое пространство у Седльце сохранить, разъездами прощупать вплоть до Восточной Пруссии и Бреста. На востоке организовать заслон против Бреста и Влдавы — хватит дух дивизий. Все резервы с юга подтянуть в Демблин, чтобы их не побили поодиночке. Заодно это будет новый рубеж для окружения сил красных, которые возможно ударят с юга. Половина 2-армии должна всё так же развивать наступление с юга на Мазовецк. А её вторая половина к ночи соединится с 1-армией, и далее совместно они вытеснят красных из Варшавы. До этого 1-армия должна определить силы красных в Варшаве и заблокировать их дальнейшее продвижение, по возможности контратакуя. Он же с востока продолжает всеми силами наступать через Мазовецк на Варшаву. Если он успеет до 25 то, всё будет ещё лучше, чем по первому плану.

Новый приказ Пилсудского от 21 августа до войск был по радио доведён уже в 11-30 того же дня. В полдень его авангард уже вышел к Минск-Мазовецкому и наткнулся на передовую линию обороны красных. Ещё через час он узнал что, над позициями его армий были сброшены листовки и варшавские газеты, с обвинением его в предательстве, теперь он сам почувствовал отчаяние, всё теперь зависело только от его своевременного прорыва к Варшаве, и времени становилось всё меньше. Но он ещё не знал что, в эти минуты капитуляция Польши уже подписана.

В соответствии текста Польша безоговорочно капитулировала. Польской армии предписывалось немедленно сложить оружие и сдаться частям РККА. При условии этого РСФСР и её союзники гарантировали целостность, независимость и суверенитет Польши. Для обеспечения которого действующий обновлённый Сейм организует переходное правительство при военной администрации РСФСР. Главной задачей переходного правительства является разработка нового гражданского законодательства Польши. На основе этого законодательства проведение выборов в новый Сейм. После чего Сейм должен был сформировать новое правительство Польши. Деятельность военной администрации РСФСР на территории Польши было ограничено 1 сентября 1923г. Этот же день был определён как последний для полного вывода войск РККА с территории Польши. Но оговаривалось что, это может произойти раньше, по мере государственного строительства Польши.

Дополнительным указом Военной администрации РСФСР на территории Польши все партии войны распускались и запрещались, как следствие, их члены не могут входить ни в выборные ни в государственные органы Польши, а также не могут участвовать в выборах в новый Сейм и прочие выборные органы Польши.

Уже как самостоятельное решение Сейма Польши, было сообщено об утверждении нового состава правительства, сплошь социалисты, коммунисты и анархисты. Вторым решением Сейма Пилсудский был смещён со всех своих постов и разжалован в рядовые. Ему было предложено добровольно явиться для судебного разбирательства, по поводу его возможного предательства. Третьим решением Сейма было заявлено, что все те, кто не сложит оружие в течение двух суток с момента опубликования указа будут считаться изменниками и преследоваться по закону. Сдаваться допускалось в действующие местные органы власти Польши.

Отпечатать всё это смогли только в ночь на следующий день. Так как уже к полудню редакции газет и типографии опустели, их работников приходилось собирать специально организованным патрулям с помощью варшавских подпольщиков. Но до воинских частей варшавского гарнизона эту новость довели вечером того же дня.

Уже с утра 21 августа начали сдаваться первые части с левого фланга 5-армии Сикорского. При этом центр и её правый фланг стремились выйти в расположение 1-армии, им было решено не мешать. То есть дать коридор через Буг, который при этом весьма активно обстреливался артиллерией. Для Николай Николаевича самым главным было высвободить 4-ую и 15-ую армии для Варшавы, и третью для помощи 16-ой армии Западного Фронта РККА.

До часа дня в Варшаву пришло ещё два эшелона с подкреплениями из 4-армии. Был занят вокзал Петербургской линии, при этом стрелки с севера на все три вокзала были подорваны. Польские бронепоезда были отрезаны от Варшавы на мощной пригородной железнодорожной развязке Ново-Праги, но всё ещё могли быть использованы как передвижные батареи. Также красные части четырьмя ротами вышли к Гданьскому вокзалу, что также усиливало оборону старого города. При их приближении полк новобранцев просто разбежался, утренние газеты сделали своё дело.

К вечеру 2-армия соединилась с частями 1- армии, уже около шести началась массированная атака на город с севера и с востока вдоль Вислы, Через кладбище непосредственно на вокзал Праги наступала левофланговая резервная дивизия 1-армии. Через Прагу к железнодорожному и шоссейному мосту поддержанная танками шла правофланговая резервная дивизия 1-армии. На подступах к вокзалу Московской линии завязался встречный бой с частями 2-ой армии.

Противник был встречен плотным ружейно-пулемётным огнём с заранее подготовленных позиций. С вокзала Праги открыл заградительный артиллерийский огонь бронепоезд. Катера, вооружённые пулемётами, и плавучая батарея обстреливали части 2-армии по северному берегу Вислы, препятствуя как захвату самого восточного шоссейного моста, так и их переправе на лодках.

Часам к двум ночи атака противника полностью захлебнулась, почти не потеснив обороняющиеся подразделения 4-армии красных. На перекрёстках Праги поляками было оставлено огромное множество убитых и раненых, и около сорока танков, некоторые из них, всё ещё урча моторами, бессмысленно упирались в стены. Пулемётные очереди бронебойными патронами, выпущенные в упор, пробивая броню, внутренним рикошетом вымолачивали их экипажи. Исходя из потерь противника, ожидалось что, новую волну он сможет сформировать только утром следующего дня.

К красным за весь день прибыло четыре эшелона с подкреплением. Ожидался ещё два к утру, так как второй состав стал под погрузку боеприпасов и оружия в Модлино для 16-армии. Весь день 21августа и всю ночь на 22 августа, как мусор метлой, 15-армия сметала остатки 5-армии Сикорского, уверенно и неизбежно двигаясь к намеченной цели — железнодорожной линии Модлин-Цеханув, выйдя на неё в четыре утра. Сразу на виду и под обстрелом противника паровоз с восемью вагонами, прошёл на Цеханув, по только что захваченной линии. Там, не доезжая до Цеханува, он разгрузится на обозы 3-армии, который, в свою очередь, вышел в расположение 16-армии. Ещё раньше, ночью в расположение 16-армии прибыл обоз с пулемётами и патронами, шедший окружным путём. Оставив тыловые команды и обоз у железной дороги, 3-армия уже влилась в 16-армию следуя на усиление её оборонительных линий в Минск-Мазовецком. Утром 22 августа, им предстояло испытать всю мощь удара основных сил Пилсудского.

Утром, как только позволило солнце, из Плоньска в направлении Варшавы вылетела эскадрилья лёгких аэропланов с польскими опознавательными знаками. В восемь утра, сразу по прилёте, аэропланы загрузились малоформатной варшавской газетой объявлений с текстом акта о капитуляции и первыми распоряжениями Сейма и нового правительства Польши. Взлетая с улиц Варшавы, они сразу брали курс на расположение войск бело-поляков. Им нужно было сбросить там свой груз как можно раньше, желательно до начала новой атаки.

Это удалось, в целом атака была сорвана. В расположении как 1-ой так и 2-ой армии началось брожение, после ночных потерь никому не хотелось лезть в пекло, всё большее количество солдат хотело сдаться. Над основными силами Пилсудского наступающего на Минск-Мазоветский с востока, газеты и листовки сбрасывались уже во время атаки, что сильно смазало её характер. Атака быстро захлебнулась, и поляки откатились назад. С трудом подавив брожение, вторую атаку смогли организовать только к часу дня. Через три часа она тоже захлебнулась, поляки, покрыв поля своими телами и разбитой бронетехникой, откатились назад. Их боевой пыл упал, разговоры о сдаче стали повсеместны даже среди офицеров.

Пилсудский, читая принесённые сброшенные газеты и листовки, с ужасом думал о своём поражении, и это было вовсе не военное поражение. В горячке отчаяния, но как и должно ответственному и думающему главнокомандующему, он дал приказ об отступление на Демблин (Ивангород) и Люблин. И сам сразу вылетел в Демблин на двухместном аэроплане.

На западе начали клубиться облака, похоже, время первых осенних дождей наступит раньше обычного. Летя над полями ещё вчерашних своих побед, он думал о перспективах возможного возвращения в Варшаву. Потеряны три армии 5-ая, 1-ая и по сути 2-ая. Остаются остатки 3-ей и 4-ой армий, которым ещё нужно дойти до Демблина и Люблина, и сколько из них ещё дезертирует неизвестно. На линии Демблин-Люблин есть ещё три резервные дивизии. Но туда спешит Будённый, встреча с которым уже завтра неизбежна, с Хельма активизировалась 12-армия РККА. Всё что можно, так это сдержать натиск Будённого и 12-армии, до подхода оставшихся сил. Но всё равно сил для взятия Варшавы нет. Нужно новое польское правительство в Кракове и формирование сил новой Польши на линии Краков-Львов.

Он всё ещё надеялся на старых легионеров и на возможность создать новый очаг сопротивления. Однако после обеда над Демблиным и Люблином также были сброшены новые варшавские газеты и листовки красных. Бывшие его стойкие соратники по легиону смотрели на него чересчур холодно. Тем не менее он сумел организовать оборону Люблина, но она продержалась менее суток. Всё что можно грузилось со складов в Демблине отправлялось в Краков, туда же из Люблина были отправлены разбитые резервы 3-армии. Оборону Демблина решили держать до завершения эвакуации остатков армий. Но и это не удалось, утром 24 августа Демблин был оставлен, как следствие, основная часть 3-ей и 4-ой армии попала в окружение, где на следующий день они капитулировали.

Пилсудский ещё почти месяц метался по Польше, преследуемый образом чёрта из табакерки, коим он окрестил Юрия Владимировича, и его успехами как коменданта Польши. Об этих успехах как-то неожиданно слаженно трубили все газеты Польши. Пилсудский, вместе с последними истыми сторонниками Великой Польши, пересёк границу Австрии 20 сентября, но по сути, уже в одиночестве.

***

Вечер 18 сентября, на варшавском вокзале московской линии под прикрытием бронепоезда, стоял штабной состав Западного Фронта РККА. В новеньком штабном вагоне всё те же двое ведут тихую и неспешную беседу.

- Уезжаете Юрий Владимирович, наверное в Крым…

- Нет в Кронштадт через Москву.

- Что там случилось, если не секрет…

- Оно конечно не секрет, но лучше вы, Николай Николаевич, забудете всё, что я скажу... Всё-таки иногда жутко хочется выговориться… В Кронштадте троцкисты окончательно на голову сели, если так будет продолжаться то, и до бунта недалеко. Так что исходя из необходимости сохранить многопартийность, необходимо сделать так, чтобы советская власть там была представлена преимущественно анархистами, сильно разбавленными большевиками, с небольшой перчинкой левых эсеров.

- А зачем в Москву…

- Как обычно — ругаться с Владимиром Ильичом. К вам я приехал как раз после такой ярой стычки, но при этом весьма успешной, таки удалось отстоять долгосрочную необходимость в создании республики Батьки Махно... До этого я два месяца сидел в Екатеринославле у Батьки формулируя основные понятия его республики. Строил местных анрхистов пришлось даже методическое пособие написать... Затем доказывал полезность её существования в Генштабе, после чего по личным контактам проводилась агитация как отдельных членов Политбюро РКПб так и СТО... Мне, как всегда, досталось самое приятное — ругаться с Лениным, и как всегда, зло и яро. Обозвали друг друга ренегатами, мелкобуржуазными мещанами, предателями революции и так по мелочи. В общем, республика была признана и признана её территориальная юрисдикция… Если бы вы видели, как бесновался Троцкий, он был готов зубами стенку грызть, но единые решения Политбюро и СТО непреложны даже для него.

- А к нам зачем приехали…

- Официально наладить разведку и контрразведку при штабе Западного фронта, а также агентурную работу на месте. Ну а не официально…

По решению Экспертного Совета я должен был осуществить две задачи сохранить здесь многопартийность, а значит построить местных анархистов. Даже пришлось моё методическое пособие на польский перевести с некоторыми добавлениями… И основная задача ликвидировать Тухачевского он явно, как и Троцкий с Антантой в поддавки играл, а заодно если повезёт взять Варшаву… Кстати, Экспертный Совет — это вообще бабушкины сказки, но вам как кандидату в сказки верить можно. И даже нужно знать что это за сказки... Экспертный Совет — это бывший тайный Союз Русских Разведчиков, который был организован ещё в начале прошлого века, сразу после убийства Павла I... Сегодня в нём уже немало тех кто к разведке вообще никакого отношения не имеет. Однако идея осталась прежней: «Государство — ничто, Родина — всё»... А Родина это не просто страна, это люди — народ строящий свою судьбу на своей земле. И мы должны следовать его решению, даже не задумываясь хорошо оно или плохо. Мы можем только защищать народ и его решение и по возможности убирать с его пути всякие мелкие неприятности исходя из своего экспертного понимания будущего…

- А будущее Польши и Германии разве не требует Вашего участия?

- Моего уже нет. В Польше нужен эксперт по истории и традиции польского народа. Веймарская республика сейчас требует только эксперта по агентурной работе, возможно даже грязной. Большая общая граница и вольный город Гданьск этому способствуют. И эти эксперты уже прибыли. Возможно, ещё придётся там пострелять? но точно не в этом году… За то ваше присутствие, как коменданта всея Польши, здесь крайне необходимо. Вас здесь, как победителя, по старой польской традиции очень уважают. Нужно, по мере строительства государства и народной армии Польши, постепенно демобилизовать ту часть РККА, которая здесь остаётся.

- А в чём эксперт Вы, Юрий Владимирович?

- В марксизме, точнее, диалектическом и историческом материализме, а также в организации политических и правовых систем. Ну и анархизме конечно, как и положено верному крапоткинцу. Кстати, в диалектическом и историческом материализме нет ни капли идеологии, это просто научный метод — научный метод наблюдений.

 

 

+1
0
-1

Комментарии

Аватар пользователя Лина Иль

Рассказ совсем не по теме конкурса.

+1
0
-1

Лина Иль

Аватар пользователя Рол

Дело в том, что данный рассказ был опубликован на прежнем, незавершенном нормально (из-за крайне низкой активности) сезоне конкурса по тем правилам - https://konkurs.kub2091.ru/node/310
Об этом было объявлено здесь - https://konkurs.kub2091.ru/node/738
Так что, как ни странно, данный рассказ наиболее близок к теме конкурса, только к теме прошлого сезона )

+1
0
-1
Аватар пользователя Лина Иль

Уважаемый Юрий! Чтобы разобраться в сюжете Вашей альтернативной истории, пришлось изучить биографию Пилсудского, прочитать о реальных событиях, происходивших в Польше в августе 20 года. Ваша версия с переодеваниями, листовками, мистификациями и фейками показалась мне слишком неправдоподобной. Следуя логике конкурса, после победы Красной армии в Варшавской битве Польша должна была бы войти в состав СССР, но у Вас она сохраняет независимость. В чём тогда смысл действий Юрия Владимировича? К тому же образ русского разведчика в рассказе выглядит весьма отталкивающим и схематичным. И всё же спасибо за рассказ! Есть над чем подумать.

+1
0
-1

Лина Иль