Проводник

 

Дюпен не любил, когда за ним следили. Не любил, и быстро замечал слежку. На город опускались сумерки. Тёмно-синие тучи заволокли темнеющее небо. Поднялся ветер.

Дюпен ещё тщательнее закутался в свой плащ, и зашёл в первый подъезд. Он хотел проверить свои чувства. Поднявшись на второй этаж, Дюпен зашёл за угол, он встал так, что ему была видна входная дверь. Послышались шаги. Тихие, и почти бесшумные. Появился человек. Высокий незнакомец. Он был закутан в плащ, поэтому Дюпен не увидел его лица.

- Я знаю, что вы здесь, мистер Дюпен. Мне надо с вами поговорить. Жду вас на улице.

Он вышел.

Дюпен сомневался. Если это был наёмник, ему проще было бы убить его прямо здесь, в подъезде. Так меньше невольных свидетелей. И хотя темнело, на улице ещё ходили люди. Он сомневался, но вышел.

Незнакомец ждал его возле подъезда. Увидев Дюпена, он снял капюшон.

- Мне нравиться такая погода. Когда ветер играет с твоими волосами, и дождь хлещет по лицу. А вам?

- Я не такой романтик, мне больше нравиться, когда сухо и тепло.

- Ваше право.

- Кто вы, и почему я вам нужен?

- Меня зовут Каин Блэир.

- Редкое имя.

- Может быть, только для этих мест.

Дюпен готов был поклясться, что глаза Блэира странно сверкнули. А может, это ему показалось, и виной тому была гроза.

- Не знаю. Что вы хотели от меня?

- Давайте поговорим, только не здесь. Будет дождь. Я знаю уютное кафе недалеко, может, там?

- Идёмте.

Дюпен был удивлён. Или незнакомец следил за ним, или ещё что-то, но он верно привёл его в “Устрицу”. Это было его любимое кафе.

- Вы следили за мной?

- Лучше поговорим о деле. Садитесь.

Блэир сел за пустой столик.

- Не надо на меня так смотреть, мистер Дюпен, и лучше садитесь, а то на нас смотрят.

Блэир заговорил. Дюпен его слушал, но пропускал всё мимо ушей. Его заинтересовал незнакомец. Он не мог отвести от него взгляда. Длинные чёрные волосы спадали на плечи, прямой нос и грустные голубые глаза. Весь вид Блэира влёк к себе. Тот не был старым, да и молодым его не назовёшь. Морщины покрывали почти всё лицо. И небольшой шрам над левой бровью.

- Вы меня не слушаете.

- А, да, извините. Просто задумался. Вы что-то говорили?

- Конечно! Говорил. Мистер Дюпен, до меня дошли слухи, что вы охотник за древностями? Охотник за приключениями. Профессионал в своём деле. Да?

- Есть люди, которые с вами бы поспорили.

- Конечно. Не всем по нутру, но я выбрал именно вас. Вы профессионал!

- Вы обо мне всё знаете?

- Так ли долга человеческая жизнь? Вы и сами ничего не знаете о себе. По крайней мере, о своём детстве. У вас не было родителей, и почти с пелёнок вашим домом стал приют. О котором, в сою очередь, у вас почти не осталось воспоминаний. Вы вычеркнули их из своей жизни. Но если у вас есть желание, я могу вам помочь вспомнить. Надо?

Блэир посмотрел прямо в глаза Дюпена. От этого взгляда ему стало страшно.

- Не надо. Я всё помню.

- А я и не сомневался. В тринадцать вы убежали. Не буду говорить о тех пяти лет, что вы провели на улице. Если надо, я предоставлю эту информацию позже. В восемнадцать лет вы стали легионером. И, что не менее важно, вы хотели увидеть весь мир. Это была единственная причина. Но не дослужили до пенсии, демобилизовались по здоровью. Всё так?

- Да, но откуда?

- Это потом. Сначала к делу.

Дюпен смотрел прямо на Блэира, потягивая пиво.

- Я хочу, чтобы вы нашли мне сына.

- А что с ним?

- Я не отвечу на ваш вопрос, это личное.

- Если вы хотите, чтобы я занялся поисками, то вы всё расскажите.

- Когда найдёте его, он сам всё вам расскажет.

- Но почему вы не обратились в полицию.

- Даже у полиции Её Величества руки коротки.

- Но почему вы сами не займётесь поисками?

Блэир пропустил это мимо ушей.

- Мне понадобятся деньги.

- Конечно. Вы согласны, мне помочь?

Дюпена гложили сомнения. Он готов был согласиться, даже без объяснений. На него это было не похоже.

- Я согласен!

- Я знал. Все указания уже вам доставлены.

- Так вы знали, что я соглашусь?

- Да.

Блэир встал и вышел. Дюпен даже не успел на это среагировать.

- Чарли, сколько с меня?

- Уже всё заплачено.

- Кем? – он понял, что это было очевидно.

- Мистером Блэиром.

- Ладно. Давай, если мне повезёт, ещё увидимся.

- До свидания, мистер Дюпен.

Дюпен кивнул и вышел. Погода ещё не хотела налаживаться. Дождь просто лил.

Он не удивился, когда в почтовом ящике нашёл большой жёлтый конверт. От Блэира, точно. Содержимое он высыпал на кровать. Какой-то странный медальон на чёрной цепочке, небольшой мешочек и ещё один конверт, но уже поменьше.

- Ну, посмотрим, чем нас ещё удивит мистер Блэир.

Дюпен ножиком разрезал второй конверт, и достал из него сложенный вдвое листок. И он был пустым.

- Что за шутки?

И неожиданно стали появляться буквы, из которых строились предложения.

“Мистер Дюпен, я ещё раз спрашиваю вас, согласны ли вы, найти моего сына. Если нет, то просто разорвите письмо, а всё остальное выкиньте”

- Размечтался.

Буквы стали расплываться, исчезать, и на их месте появились совсем другие.

“Я рад, что вы согласны. Вспомните, как вам в детстве снились сны, где вам было хорошо. Высокие, которые на обхватишь руками, могучие деревья. Реки с ледяной водой. Уверен, что вы пытались пить, и на утро первым делом бежали в туалет. Удивлялись, ведь вечером ничего не пили. Поэтому только вы мажете мне помочь”

Дюпен и на этот раз ему поверил. Он взял в руки медальон - на передней крышке был изображён щит, перекрещённый двумя мечами. В середине щита был изображён двухголовый орёл. Дюпен открыл медальон – слева находилась фотография молодой женщины, волосы которой обрамляла небольшая корона. А справа был изображён мальчик, светлые волосы которого торчали ёжиком в разные стороны.

- Так вот кого мне надо найти.

Дюпен закрыл медальон, немного его поддержал, и одел. Металл на удивление не холодил кожу.

Он открыл кошель и высыпал содержимое на кровать. То, что монеты золотые, Дюпен не сомневался. Он повидал много золота за свою жизнь. Все монеты были похожи, они отличались только цифрами на одной из сторон. На другой был изображён двухголовый орёл. Явно герб того места, где эта валюта была в ходу.

- Ладно, мистер Блэир, я согласен. Но это будет завтра, а сегодня я хочу в последний раз нормально поесть и выпить кофе.

Дюпен сказал всё это в потолок, но он был точно уверен, что странный мистер Блэир его точно слышит.

- Паранойя, - Дюпен прошёл на кухню и поставил чайник.

Пока чайник закипал, он сделал себе бутерброды из ветчины и сыра. И всё это покоилось посередине двух мягких кусков хлеба. Засвистел чайник, когда в дверь позвонили.

- Какого лешего ещё принесло?

На пороге стоял мальчишка лет 12. И хотя на улице во всю лил дождь, этот юный незнакомец был практически сух. И практически чист. Футболка явно когда-то была белой, а теперь она явно поменяла свой цвет. Шорты тоже не отличались чистотой. Тот, кто всё это носит, был явно представителем лондонских трущоб. У мальчишки были длинноватые чёрные волосы, сосульками торчащие во все стороны. Они на половину прикрывали два загорелых радара. Уши у мальчишки стояли торчком, и Дюпен был уверен, что незнакомец даже шевелит ими. Левая щека незнакомца была вымазана сажей, по крайней мере, так думал Дюпен. Над левой коленкой виднелась старая корка былой раны.

- Что надо?

Мальчишка только улыбнулся, и без спросу заскочил в квартиру.

- Здрасьте.

- Малой, ты, по-моему, ошибся дверью. Детский распредприёмник не здесь.

Незнакомец снял кроссовки, прошёл в большую комнату и с ногами залез на диван.

- У вас есть что-то поесть, а то я утра ничего не ел. Так устал.

- С какой стати я должен тебя кормить.

- А я вам буду помогать.

- В чём?

- Меня прислал мистер Блэир.

Дюпен на секунду опешил. В чём ему мог помочь этот беспризорник. А то, что пацан беспризорный, Дюпен не сомневался.   

- У мистера Блэира с головой всё в порядке? Как ты сможешь мне помочь?

- Я вам помогу найти Юлу.

- Кого?

- Сына мистера Блэира.

- Так вот. А позволь мне спросить, если ты такой самостоятельный, что без разрешения заваливаешься в чужой дом, и с грязными ногами забираешься на диван.

- Валяйте свой вопрос.

- Что? Не перебивай.

- Вы говорили про мои грязные ноги. Кстати, я вчера их мыл.

- Где, в Темзе?

Мальчишка его проигнорировал.

- Вот вы думаете, зачем мистер Блэир нанял мистера Дюпена разыскивать своего сына. Если есть я, то есть вот он (при этих словах мальчишка ткнул себе в грудь пальцем). Вы ведь об этом хотели спросить?

- Ну, где-то так.

- Я так и сказал мистеру Блэиру. Но он почему-то решил привлечь вас. Чем вы ему так понравились, я что-то не пойму.

- Спасибо за комплемент.     

- Да на здоровье. У вас есть что перекусить. Аж желудок сводит.

- На кухне.

Мальчишка соскочил с дивана, и протопал в следующую комнату. Дюпен заметил, как на носке незнакомца, на пятке, была небольшая дырка. Дюпен проследовал за мальчишкой. А тот уже поглощал его бутерброд.

- У вас сок есть?

- А может молоко?

- Тоже сойдёт.

- Могу предложить только виски, или пиво.

- Бррррр. Как вы пьёте такую гадость.

- Мы?

- Ага, взрослые. Пейте лучше молоко.

Дюпен вдруг вспомнил детскую поговорку. И сказал вслух.

- Пейте дети молоко, туалет недалеко.

Мальчишка посмотрел на него снизу вверх и фыркнул.

- Взрослый человек, а ведёте себя как маленький.

- Вот в чьих советах не нуждаюсь, так это в советах наглого беспризорника.

- Это почему я беспризорник?

- А ты видел себя в зеркале. Одежда вся грязная. Сам будто из трубы вылез. Такой же грязный.

- Это загар.

- Точно, загар. Уже больше месяца над Лондоном не было солнца.

- А кто сказал, что я был этот месяц в Лондоне.

- Ну не на Мальдивах же.

Мальчишка вдруг перестал жевать свой бутерброд, и поверх бровей взглянул на Дюпена.

- Что вы всё лаетесь? Чем я вам не угодил?

И это было сказано так по-детски, с такой обидой, что Дюпен отвернул голову от мальчишки.

- Вот и не угодил.

Незнакомец неожиданно заулыбался.

- Ага. Я такой. Даже мама всё время обещается меня выдрать.

- И за что драть такого ангела?

- Ага. Она говорит, что я слишком липучий.

- Жаль, что тебя ещё не драли.

- Я так и говорю. Жаль.

- Может, всё ещё не поздно?

- Что?

- Выдрать тебя.

Мальчишка даже не ощетинился.

- Сына будете драть.

- Ну, до сына мне ещё далеко, а ты рядом.

- А не догоните!

- Ты уверен?

Дюпен много чего повидал за свою жизнь. Он по крупицам восстанавливал жизнь и быт многих забытых цивилизаций. Знал о таких обрядах, от которых кровь стынет в жилах. И увидел ещё больше тайн. Дюпен знал многих настоящих шаманов и колдунов. Но всегда это были  люди в возрасте. А тут был мальчишка. Он просто исчез. Ещё секунду назад жевал бутерброд, а сейчас его не было. И бутерброда тоже. Дюпен встал. Он начинал понимать, что дело мистера Блэира попахивает мистикой. Дюпен оглянулся, и машинально сделал шаг назад. Мальчишка сидел на том же стуле. Он улыбался, и продолжал жевать бутерброд.

- Догнали? – его глаза так и сияли.

- Думаешь, это смешно?

- Вы бы увидели своё лицо, когда я появился.

- Посмейся ещё.

- Ага, - мальчишка улыбнулся. – Ой!

- Прожевать сначала надо, а потом ржать. Зачем ты мне мёртвый нужен.

- Значит, вы принимаете мою помощь?

- Раз тебя прислал мистер Блэир.

Дюпен вдруг осознал, что мальчишка ему необходим. Но для чего, он так и не понял. Мальчишка дожевал свой уже бутерброд, вытер руку о шорты, и протянул её Дюпену.

- Может, пора познакомиться. Я, Котька.

Для английского Дюпена это имя показалось странным. И трудно выговариваемым. Но он понял мальчишку.

- Да вы не удивляйтесь. Скоро моё имя вам так надоест, что вы спокойно будете его называть.

- А ты и так мне надоел.

- Я то да.

- Это твоё настоящее имя?

- Ага. Вообще то, отец назвал меня Константином. Но это так нудно, и долго произносить. Так что я просто стал Котькой. Да и мама меня так всё время зовёт. А вас?

Котька всё ещё держал вытянутую руку. И Дюпен пожал её. Ладонь мальчика оказалась тёплой и мягкой. И маленькой. Она полностью скрылась в ладони Дюпена.

- Я просто мистер Дюпен.

- Да ну вас. Мистер Дюпен – это так неинтересно. Имя то у вас есть.

- Лисьен.

- Люсьен?

- Если бы у меня была сестра, то её так бы и звали. А я Лисьен.

- Ладно вам. Для меня вы будете Лисом.

- Для тебя я буду мистером Дюпеном.

Котька не ответил.

- А где я буду спать?

- В смысле?

- В прямом. Сейчас поздно отправляться в путь. Надо рано утром, часов в пять.

- Ты опять меня учишь.

- Учу. Если вы ничего не знаете.

- Конечно, не знаю. Для начала, надо побольше узнать о мистере Блэире, о его семье. И где может быть его сын.

Котька прошёл в зал, и уселся на кресло, скрестив ноги.

- И как ты хочешь об этом узнать?

Дюпена удивило нахальство мальчишки, но это быстро прошло. Ему стал симпатичен этот нахалёнок. Да если он ещё и колдун.

- Поискать в архивах. В загсе явно есть сведения о нём.

Котька вдруг засмеялся. Да не тихо, а во весь голос.

- Вот насмешили. В загсе. Он, по-вашему, кто, подданный её величества?

- Но, английский у него отменный. В отличие от одного нам знакомого. 

- Мне и так хорошо. Скажите, зачем человеку, который говорит насовсем другом языке, знать английский.

Дюпен только повёл плечами.

- Я так и спрашивал нашу англичанку, а она родителей в школу и пару в дневник.

Дюпен сел рядом на диван.

- Откуда ты?

- Да, тут совсем рядом, из России.

- И давно ты знаком с мистером Блэиром?

- Юла мой друг. А мистер Блэир его отец.

- А почему Юла?

- Ну не Юлием ведь его звать. До чего взрослые глупые. Придумают своим детям глупые имена, а ты расхлёбывай. 

- Ну, Юлием звали Цезаря.

- Как же он бедный в детстве мучался. Да и ваше имя не лучше.

- С чего ты взял, хотя, да. В детстве меня часто доставали.

- Вот видишь?

Дюпен вдруг встал перед Котькой, поставил его перед собой, и взял  его за плечи. Тот не сопротивлялся.

- Мы уже перешли на ты.

- Ага. Мы ведь уже познакомились. Я ведь не представился Константином Иворским, двенадцати лет, учеником пятого класса Б, средней школы номер 274 города Москвы. Я просто Котька. А ты просто Лис.

Дюпен взглянул в глаза мальчишке, у того глаза всё ещё сверкали, и отпустил его.

- Ладно, Котька.

И Дюпен вдруг себе позволил недопустимо мягкий жест со своей стороны. Он взлахмотил шевелюру Котьки. И тот мурлыкнул в ответ.

- Ладно, Лис, так Лис. Объясни, почему надо уходить рано утром?

- Да чего тут. Просто я двоё суток уже не спал.

И он улыбнулся Дюпену.

- Ок’ей. Ложись здесь, а я ещё посижу. Тебе постелить?

Но Котька как уже давнишний обыватель этой квартиры, по-хозяйски открыл диван, и достал простыню и подушку. Дюпен от удивления развёл руками.

- У меня дома всегда так.

- Ладно, вижу, ты знаешь что делать. Я на кухне.

Дюпен взял с телевизора ноутбук, и прошёл на кухню. Пока компьютер подключался к Интернету, Дюпен достал бутылку коньяка и уже какой день не мытый стакан. И налил.

- Опять пьёшь?

- Что значит опять? Я сегодня ещё не пил?

- А вчера?

Дюпен ничему уже не удивился, он просто махнул рукой. Перед ним стоял Котька. Без одежды он был похож на маленького щуплого аборигена. Такой же коричневый.

- Тебя не кормят? Одни кости да кожа.

- Зато у тебя животик.

- Этот животик, как ты выразился, моё достояние. Я вложил в него не один литр пива.

Котька хихикнул.

- Да, много влил. Джинсы не жмут?

- Хам!

- Ага! Разбуди в пять, хорошо?

- А выспишься?

Котька кивнул и развернулся. Дюпен оторвал голову от компьютера, и его словно резануло. Он никогда не любил детей, просто не умел с ними общаться. И если видел на улице, как непутёвая мать даёт громкую затрещину своему ребёнку, всегда проходил мимо. Он не выносил крика, который сразу же поднимал малыш. Дюпен не вмешивался, так как считал это семейным делом. А теперь он увидел спину Котьки. На загорелом теле хорошо были видны полосы от ударов. Они были узкими, зато шли по всей спине. Даже на шее были рубцы. Дюпена передёрнуло. Следы были свежие, немного красноватые. Дюпен удивился стойкости Котьки.

- Хм, - он впервые подумал о мальчишке в первом лице.

Это его удивило, и испугало. Котька был у него меньше дня, а он уже начинал переживать о нём. Он начинал быть слабым как женщина. Дюпен считал, что выжить в этом мире можно только благодаря жестокому уму и холодной расчётливости. А всякие сюсюканья, как и заботу об окружающих, считал постыдным делом. А тут этот мальчишка, Котька, начинал его перевоспитывать. Он ломал все душевные его установки. И ещё эта исполосованная спина. Дюпену стало жалко Котьку. Налив ещё коньяка, он залпом выпил полстакана. И пошёл в зал. Котька лежал на диване, накрывшись с головой простынёй. Дюпен взял стул, и сел рядом. Осторожно положив руку на простыню. Он ощутил острый выступ лопатки. Котька дёрнул плечом.

- Котька, кто тебя так? – Дюпен сдвинул простыню.

Следы от плети явно были свежие. Они были ярко красными, это просматривалось даже через загар. Кое-где на спине ещё оставались следы запёкшейся крови. Котька тихонько всхлипнул.

- Сильно болит?

- Когда лёг и накрылся прохладной простынёй, то было нечего, а сейчас просто невыносимо.

- И что же ты раньше не сказал, а всё терпел?

- Хотел вас получше узнать?

И это “вас” кольнуло Дюпена. Пропал тот нахализм Котьки, который его, Дюпена, очень доставал. Вот значит как, чтобы “обстругать” горячий нрав человека, надо его вот так выдрать, чтобы полностью покорить себе. От этого Дюпену стало тошно.

- Котька, мы ведь договорились. Никаких вы, для тебя я теперь просто…Лис.

Котька уткнулся подбородком в подушку, но Дюпен всё равно услышал его тихий голос.

- Ага.

- Знаешь, Котька. Несколько лет назад я был в России. Один заказчик заказал найти плащаницу Александра Невского. По древнему поверью, эта плащаница могла заживлять раны.

Котька положил голову на подушку, и посмотрел на Дюпена.

- Знаю. Это Перун подарил ему за одно одолжение.

- Неужели? Этот тот, который был богом?

- Ага. Но тогда древних богов стали уже забывать, на Руси было христианство, вот и бродил Перун по миру.

- А ты не выдумываешь?

Котька тяжело вздохнул.

- Я не умею. У меня и по сочинению всегда круглая тройка стояла. Я просто встретил его?

- Перуна?

Котька кивнул. И Дюпен ему поверил. Он понимал, что в такое только психиатры могут верить, но всё же, Дюпен ничего не знал о Котьке.

- А где плащаница?

- Вот в том то и дело. Заказчик меня кинул, не заплатил, и плащаница осталась у меня. Может, она и тебе поможет?

- Давайте.

Дюпен встал и прошёл к дальней стенке. Отодвинув одну из книжных полок, он открыл сейф. И достал плащаницу. Дюпен не верил, что это та самая. Если ей была не одна сотня лет, то почему плащаница выглядела как новая. Каждый раз как он доставал плащаницу, та выглядела как новая. Даже пыли на ней не было. Может, поэтому заказчик и не захотел её покупать. Дюпен нашёл плащаницу в горах Кавказа. Та была накинута на плечи когда-то человека. А теперь это был обычный скелет. И как только Дюпен снял плащаницу, скелет рассыпался.

Взяв плащаницу, Дюпен повернулся к Котьке. Тот уже вылез из-под покрывала, и стоял рядом с диваном. Он обнимал себя за плечи.

- Холодно?

- Неа, просто у меня такая привычка что-то ждать.

- Неплохая привычка. Моя привычка, это пить всё, где есть градус.

Котька только вздохнул.

- Знаю, плохая привычка.

- Будем бороться!

- Я тебе вот поборюсь. Нечего перевоспитывать старого дядьку. Как говорят, старую собаку новым трюкам не научишь.

- А я постараюсь?

- Вот я тебя.

Дюпен встал возле Котьки. Тот опустил свои руки. “Какие они у него тонкие, как у птенчика”. Дюпен опять застыдился своих мыслей. Он расправил плащаницу, и та оказалась во весь рост Котьки. Даже длиннее. Дюпен перебросил плащаницу за Котькину спину и бережно окутал его, даже с головой. Котька стал выглядеть ещё беспомощнее, такой галчонок. Но Дюпен даже не улыбнулся. Он взял на руки Котьку, и осторожно положил его на диван, на живот. Весу в Котьке оказалось ещё меньше.

- Ничего, я тебя откормлю.

Дюпен сам удивился, что сказал вслух. Котька удивлённо посмотрел на него.

- Чего.

И Дюпен не стал отпираться. И почему-то, уже забыл про свою стыдливость.

- У тебя одни рёбра, надо откармливать.

- Так и мама говорит.

- Полностью с ней согласен. Пусть, это и будет нелегко, но мы справимся.

Котька опять не стал упрямиться. Он или устал, или полностью доверился Дюпену.

- Хорошо.

Котька закрыл глаза. Дюпен выключил свет и прошёл на кухню. Бутылка коньяка так и стояла. Компьютер оставался включённым. Неожиданная тревога за Котьку сморила Дюпена. Он запарковал компьютер, и улёгся грудью на стол. Так и заснул.

Проснулся Дюпен от взгляда. Рядом стоял Котька и в упор смотрел на него.

- Зачем заснул на столе. Я мог бы и подвинуться.

- Я не хотел тебя беспокоить.

- Ну, уж не хотел.

- Как твоя спина?

- Нормально!

Котька крутанулся на одной ноге. И Дюпен увидел его спину. Не осталось ни одного рубца, только одна коричневая спина.

- Спасибо.

Это спасибо снова смутило Дюпена.

- Чего уж там.

Котька прошёл босыми ногами и сел напротив Дюпена. По-турецки скрестив ноги на табуретке.

- Ты бы оделся, а то холодно.

- Да я привык.

Дюпен опустил голову.

- Котька, ты колдун?

- Опа на. Почему?

- Ну. Твоё перемещение вчера на кухне, и, вот Перун.

- А что, Перун. Мне его жаль. Навыдумывали себе богов, а потом забыли. Вот они и ходят, маются.

- А твоё перемещение?

- Здесь нет никакой магии. Просто чистая физика?

- Да?

- Ну, сам посуди. Да и магия, если честно, это один из разделов физики. Не все об этом знают.

- А ты?

- Что я. У меня и по физике троечка с натягом.

- Какой ты отличник!

- Какой есть. Вот я и говорю, ты про мои перемещения?

- Да!

- Эйнштейн однажды сказал, что пространство и время – это как лист бумаги. И чтобы попасть из пункта А в пункт Б, надо просто провести прямую. Вот смотри.

Котька схватил с буфета старую газету, из кармашка на плавках достал маленький карандаш и начертил на бумаге прямую.

- И если мы сложим лист, то пункты А и Б окажутся совсем близко.

- И ты так можешь делать?

- Ага, что тут сложного.

- Но как?

- Да я и сам не пойму. Просто могу.

- Загадка!

- Ага. Будь я немного Эйнштейном или Лобачевским, то объяснил бы. А так, не знаю?

- Каким Лобачевским?

- А говорят, я плохо в школе учусь? Лобачевский! Был такой великий математик. Он говорил, что параллельные линии могут пересекаться.

- Ну, куда уж мне! – Дюпен дотянулся до Котьки и растрепал тому волосы.

- Вот ты говоришь, если сложить лист бумаги, то пункты сольются. Так?

- Да.

- Но если мы сложим лист не посередине. Тогда пункты окажутся на отдалении друг от друга.

- И вот тут срабатывает теория многомерности миров.

- Путешествия в параллельные миры?

- Ага. Пространство и время во всех многомерностях разное и в тоже время одинаковое. Одинаково – это когда вакуум. Во всех измерениях в космосе нет воздуха. Здесь действуют одни и те же вселенские законы. Ну а разные пространства, это разные стечения обстоятельств. Представь, ты напечатал на принтере несколько сот листов бумаги. И случайно пролил кофе. Даже если листы лежат друг на дружке, они не все промокнут. Здесь важны стечения обстоятельств. И тоже действуют вселенские законы. Разные пространства можно представить как тысячи листов. Но они лежат не друг на дружке, а немного выступают.

- И есть тоже прямая с А и Б?!

- Да!    

Котька взял ту же газету, и нарисовал ещё с десяток параллельных прямых с пунктами А и Б.

- Прямых может намного больше, не в этом суть. Самое главное, зачем надо сворачивать лист по прямой, чтобы пункты сходились? А если мы лист сложим наискосок?

-  Параллельные прямые пересекаются.

- Ага. И мы может попасть из пункта А одного мира в пункт Б другого мира.

- А если смять листок?

- Тогда ещё проще.

- Но как ты это делаешь? Как складываешь этот листок?

Котька только вздохнул.

- Может, мне сделать лоботомию, и исследовать?

- Да боюсь, что твою твердолобую голову не вскрыть даже болгаркой.

- Жаль, а так хотелось узнать правду.

Котька посмотрел из-под лобья на Дюпена. В глаза опять засветились. И Дюпен вдруг понял, что ему не противно пройтись своей пятернёй по волосам Котьки.         

- Остряк.

Дюпен прошёл к шкафу и достал бутылку коньяка.

- Ты опять? – Котька вскочил. Такой тощий и хрупкий. И коричневый как туземец. Котька легонько сжал кулаки.

- Взялся ты на мою старую шею!

Котька расслабился, и опять уселся на стул. Дюпен вернул бутылку на место.

- И что прикажешь пить?

- Молоко!

- Молоко в магазине. Котька, скажи честно, кто тебя так. По спине.

- Это когда нас с Юликом поймали. 

- Ты говорил, что он Юла.

- Ага. Он не любит, когда я его вот так называю, как маленького. Но мне проще звать Юликом. Как младшего братишку.

- Потом о братьях. Что с вами приключилось?

- Юлик, также как и я умеет перемещаться в пространстве. Да мы так и познакомились. А потом в его мире началась гражданская война. Ты не подумай, что Юликин отец был деспотом. Даже наоборот. Он был слишком мягким. И это не нравилось его генералам.

- И они свершили переворот.

- Ага. Юлик вывел отца в твой мир, а сам вернулся.

- Зачем?

- Там у него оставались друзья.

- И его взяли.

Котька подвинулся ближе к столу, и подбородком уткнулся в твёрдый стол.

- А зачем он им.

- Во всём виновата жажда власти. Генералам мало было их мира, они хотели вселенского повиновения.

- Но если ты не знаешь теорию, как скачешь по мирам, то, наверно, и Юлик этого не знает?

- А он и не знает.

- И они ему не верят.

- Ага! Не верят.

- Но почему он не сбежит? Он ведь умеет.

Котькины глаза встретились с Дюпеном. И в них появились слёзы.

- Думаешь, это так легко? Меня, к примеру, после прыжка тянет рвать. А у него и того хуже. Думаешь, почему моя спина была исполосована? Когда тебя секут каждый день до потери сознания, тут уже не до прыжков. Мне вот посчастливилось выбраться. А он не смог.

Котька уже не сидел. Он стоял, его волосы торчали сосульками во все стороны. И Дюпен опять сравнил Котьку с галчонком.

- Ладно. Выручим твоего Юлу. Ты только доставь меня туда, а потом я сам.

- А вот и фигушки. Мы пойдём вместе. Думаешь, я побоюсь?

- Да ничего я не думаю.

И Дюпен замолчал. Ему было стыдно признаться, что ему, человеку с  железным характером, что ему просто стало страшно. И не за себя, а за Котьку.

- Послушай, Котька. А почему бы нам не переместись прямо туда, где держат твоего друга. А?

- Ну, ты прямо  как первоклассник?

- Почему? – Дюпен дурашливо надулся.

- Я ведь не знаю, где здесь находиться темница. То есть, где у вас это место. Ой! Я, наверно, плохо объясняю.

- Я тебя понял. Но раз так, то при перемещении мы не окажемся в чужих руках?

- Неа. Я запомнил, где у вас появился. Возле реки, под мостом.

- А что за мост?

- Не знаю, но там было кафе рядом. Плавучее.

- А. Тогда понятно. Иди одевайся. Хотя, если тебе нравиться путешествовать голым, поехали.

Котька посмотрел на Дюпена.

- Дурак!

- Словами младенца…

Дюпен увернулся от летящей в него газеты.

Через несколько минут вернулся и Котька. На нём опять была его футболка и шорты.

- Ты так и пойдёшь?

- А чё такого?

- Тебя так не узнают?

- Неа. Мода в наших мирах похожа.

- В наших?

- А что такого? Там у меня есть дорогие для меня люди. Так что я считаю полноправным его жителем. У меня даже есть местный паспорт.

- Ладно, не спорю.

Дюпен стал собираться. Он натянул кобуру с пистолетом, и захватил с десяток запасных магазинов. Поверх надел коричневый плащ с капюшоном.

- Плащаницу захвати. И золото.

- Устами младенца…

Дюпен схлопотал по макушке. Для этого Котьке пришлось подпрыгнуть.

- Доиграешься, взгрею как-нибудь.

- Пожалуйста.

Дюпен посмотрел на квартиру. Диван был застелен, и в комнате уже не чувствовался бардак. Явно Котька постарался.

До моста ехали на автобусе. И всё благодаря галчонку.

- Поехали на автобусе.

- Может, на машине.

- Да брось ты её.

- Только не скачи.

- Ага, не буду.

Это только первые минуты он спокойно сидел возле Дюпена. И крутил головой. А потом заносился по салону. Дюпен даже заволновался, что Котьки долго не было. А тот поднялся на второй этаж, и приткнулся головой к стеклу. Его нос расплылся картошкой – автобус проезжал мимо БИГ БЕНА. Котька взглянул на севшего рядом Дюпена.

- Зато у нас есть Кремль.

На набережной у автобуса была конечная. Здесь было много полицейских, и чтобы они не вызывали подозрений, Котька взял Дюпена за руку. Этакие отец и сын прогуливаются по набережной. Пистолет сквозь рубашку приятно холодил кожу.

- Пап, пошли спустимся к воде. А? Ну, пошли!

И Котька потянул Дюпена за собой. Они быстро преодолели площадь и по лестнице спустились к воде. Немного поодаль стояла баржа-ресторан. А справа был мост через реку.

- Что это за папа. Ты чего?

- Жалко, что ли? Просто на нас странно поглядывал один коп. Вот я и сказал. Если тебе обидно, я могу извиниться.

Котька отвернулся, и носком кроссовки стал играть с небольшим камушком.

- Ну, зачем. Мне даже приятно.

Котька оглянулся, и потащил Дюпена под мост. Дюпену даже показалось, что вот они выскочат с другой его стороны. Они и выскочили. Но здесь уже не было привычной реки, замурованной в каменный туннель с двух сторон. Остался и мост. Только он был уже не каменным, а деревянным. По берегам реки росли редкие деревья. И эти самые берега образовывали небольшой обрыв вдоль всего протяжения реки. Деревья, которые росли на самом краю, корнями торчали наружу.

- Мы уже тут?

Котька стоял на четвереньках, и издавал знакомые Дюпену звуки, когда он перепивал.

- Трудно было? – Дюпен присел рядом с Котькой.

- Сейчас всё пройдёт. Если ты хочешь и дальше так со мной путешествовать, то тебе придётся похудеть. Тащить такого кабана через пространство, это нелегко.

- Ладно, Котька, я исправлюсь.

Дюпен встал и огляделся. Они также находились под мостом. Небо, в отличие от лондонского, было чистым. Ни одной тучки. Ветер был, но тёплый. Котька уже встал. Его лицо было бледным.

- Тебе надо поесть.

- В нескольких километрах есть деревня. Там у меня друзья.

- Пошли.

Котька не сопротивлялся, кода Дюпен помог ему выбраться по насыпи на мост.

- Если будут проезжать гвардейцы, опускай голову. Здесь так принято.

- Учту.

Плащ стал скапливать на себе солнечные лучи. Но Дюпен привык. Жар костей не ломит. Он не раз бывал в Африке, и был одет тогда не по-летнему.

- Сними плащ, изжаришься!

- Там у меня ствол.

- Спрячь.

- Потреплю, мамочка!

Котька не обиделся, он просто опять подпрыгнул и вкатил  Дюпену звонкий подзатыльник.

- Скажи, а отцу можно высечь своего неугомонного сыночка. Или здесь это запрещено?

- Пожалуйста, только у тебя ремня нет.

- Чего нет, того нет. Придётся ломать хворостинку.

- Ну и, пожалуйста.

И он показал Дюпену язык.

- Путешествуешь по мирам, а ведёшь себя как ребёнок.

- А я он и есть!

- Я вижу.

Котька не ответил. Впереди показались всадники. Котька схватил Дюпена за руку.

- Не забудь поклониться.

- Помню.

Они немного опустили головы, когда проезжали всадники. Их было шесть человек. Все люди были в чёрных камуфляжах, если в этом мире есть такое понятие. На голове всадников было что то наподобие берета. У каждого слева висел автомат. Они остановились.

- Документы, - все спешились и обступили Дюпена и Котьку.

Котька протянул свой паспорт.

- А его? – один из гвардейцев ткнул дулом автомата в Дюпена.

На руке гвардейца, пониже плеча была звёздочка. У других всадников были только полоски.

- Лейтенант!

- Гвард-лейтенант!

- Да, гвард-лейтенант, мы с сыном возвращаемся от родственников. И паспорт у них.

- Почему пешком?

- Трудное сейчас время.

- Кому как, гражданин.

Гвард-лейтенант перевёл свой взгляд на Котьку.

- Корин Ивор, двенадцати лет. Почему не в школе?

- Гвард-лейтенант, у нас умерла бабушка, и пришлось отпроситься, - Дюпен покрепче притянул к себе Котьку. Он начинал понимать, что гвардейцы им не верят. Если оттолкнуть Котьку, он сумеет выхватить свой ствол. Троих он точно положит. И этого лейтенанта тоже.

- Вас проводят.

- Но гвард-лейтенант!

- Не надо благодарности. Сейчас смутное время. Честь имею!

Он козырнул Дюпену. Тот только кивнул. Он немного склонил голову над Котькой.

- Слушай, куда мы идём, у тебя точно есть друзья?

- Не бойся!

- Я не за себя, а за тебя боюсь.

Спереди и сзади их вели всадники. Дюпен хмыкнул.

- Окружили.

По крайней мере, не надо прятаться. Так их проводят прямо в деревню. Дюпен взглянул на Котьку. Тот безмятежно пинал рядом небольшой камень. И был спокоен.

Они стали входить в город. Или деревню. Дома стояли вдоль самой дороги. Одни были двухэтажные, но больше всего было одноэтажек. Дюпену казалось, что он попал в 13 век. Дорога шла в гору, на верхушке которой стоял небольшой замок.

- Чей это?

- Шерифа.

- Куда мы идём?

- На площадь.

Когда они дошли до небольшого одноэтажного дома с красным флигелем, всадники отстали.

- Выяснили, куда идём.

Входная дверь дома открылась, и на Котьку прыгнул мелкий мальчишка.

- Котька!

Котька заулыбался, и взлохматил мальчишке волосы.

- Привет, Рыжик! Скучал?

- Ага! После того, как вас увели в замок, места себе не находил. Даже попало!

Рыжик потёр себя сзади.

- Отчим выдрал?

- Да! Ему не нравиться, что я связался с вами. Он больше верит тому, у кого власть в руках. Ой! А это кто?

- Лис! – Дюпен протянул Рыжику свою руку.

Мальчишка посмотрел прямо в глаза Дюпену, потом улыбнулся и пожал тяжёлую ладонь.

- Рыжик.

Дюпену грел грудь пистолет. Он был напряжённым, явно гвардейцы что-то пронюхали, ведь не каждого жителя они провожают до дома.

- Котька! Нам нельзя здесь долго задерживаться!

И Дюпен увидел глаза Рыжика. В них стали набухать слёзы.

- Коть! – Рыжик обнял Котьку на бок, и не хотел отпускать. – Я, правда, соскучился.

- А как ребята?

- Я не ходил к ним больше. Это не безопасно.

- Ничего! – Котька опять прошёлся по волосам Рыжика. – Но я не могу подставлять тебя.

- Ага! Я видел, что вас гвардейцы проводили.

- И это странно!

Но Котька увидел умоляющие глаза Рыжика.

- Но поесть мы можем. Не умирать ведь с голоду.

- Ага!

Дюпен оглянулся. За домом никто не следил, да и не многолюдно здесь было.

- Рыжик, а твой отчим дома?

- Нет! Он в баре, и до вечера не вернётся. Не бойтесь!

- Ты меня успокоил.

Дюпен давно не пил такого вкусного молока. А хлеб просто таял во рту. Сначала заурчал желудок, но, проглотив несколько кружек парного молока, он успокоился.

- Правда, вкусно? – Рыжик налёг животом на стол.

- А что ты не ешь?

- Не хочу. Коть! Я хочу уйти к ребятам, а сам ещё не умею прыгать как ты.

- А отчим?

- После смерти мамы, от него совсем житья не стало.

- Бьёт?

И я увидел, как Котька до красноты сжал кулаки. А Рыжик только кивнул.

- Ты возьмёшь меня с собой?

- Обязательно!

- Где держат Юлу?

- В замке шерифа! В подвале.

Что было дальше, Дюпен помнил уже обрывками. Сработал его рефлекс, он молниеносно вытащил пистолет, и выпустил две пули в гвардейцев. Надо было уходить раньше, а тут не успели, да ещё и Рыжика подставили.

- Котька, уходите с Рыжиком, я вас прикрою! – Дюпен как котят перекинул через себя мальчишек, и укрылся за столом. Раздались выстрелы.

- Ты не выживешь в этом мире без меня! – Котька прижался к Дюпену.

- Это так, но ты теперь отвечаешь не только за меня, но и за Рыжика. А он слишком маленький. Уведи его! Уведи в мой мир!

Автоматная очередь гвардейцев прошлась над Дюпеном, обрушив на пол толстый слой штукатурки.

- Сдавайтесь, вы окружены!

Дюпен оглянулся. Мальчишек за ним не было. Значит, ушли. И значит, мы ещё повоюем. Жаль только, что радость была не долгой.

- Если вы не сдадитесь, мы убьем мальчишек.

И Дюпен выглянул. Котькины руки были сильно выкручены и заломаны ему за спину. Котька посмотрел прямо на Дюпена, ему в глаза. А Рыжика просто придавили ногой к грязному полу. Дюпен понимал, что если он встанет, его возьмут. Раньше бы он не встал, а сейчас было всё по-другому. Если Дюпен продолжит отстреливаться, мальчишке убьют. И теперь его это волновало.

- Сдаюсь! – он встал и поднял руки.

Совсем неожиданно вырвался Рыжик. Он вытащил небольшой ножик и со всего размаху воткнул его в ногу одного из гвардейцев. Того, кто заламывал руки Котьке.

- Ах ты, гадёныш!

Но первым успел гвардеец. Он передёрнул затвор и выстрелил. И это было последнее, что успел сделать гвардеец в своей жизни. Пуля из пистолета Дюпена раздробила солдату голову. Потом был удар и Дюпен упал. Он не видел, как Котька с криком набросился на оставшихся гвардейцев. И успел откусить одному ухо, пока мальчишку не отбросили в угол и не запинали.

Сколько он был без сознания, Дюпен не помнил. Его вывела из беспамятства вода.

- Пейте! Вам надо!

Дюпен открыл глаза. Над ним склонился мальчишка, наверно, помладше Котьки. Когда-то у него были светлые волосы, а теперь они и мордашка были перепачканы сажей. Но лицо Дюпен узнал.

- Юла!

- Да! Вас папа прислал!

- Ты знаешь?

- Мне Котька рассказал.

- А где он?

Юла отполз немного назад, и сел, обхватив колени руками.

- Его увели на допрос. Сначала его! А потом и меня.

Ярость стала закипать в Дюпене. Но его руки были скованы кандалами. Этот мир ему не нравился. Здесь умели воевать только с детьми. И Дюпен, в какой раз опять удивился себе. Раньше он никогда не был таким сентиментальным.

- Юл! А Рыжик?

Юла всхлипнул.

Двери заскрипели, и двое гвардейцев втащили Котьку. Дюпен сжал кулаки и невольно подался вперёд. Футболка на Котьке была разорвана, а вся его спина была исполосована ударами от плети.

- Пошли! Ты следующий!

Юла улыбнулся, и не гвардейцам, а Дюпену.

- Котька! Коть!

Мальчишка заворочался, и застонал. И открыл глаза. Под его глазами остались следы от слёз.

- Лис! Ты как?

- Я в порядке! А ты как?

- Могло быть и лучше, но и так тоже хорошо, - и Котька закрыл глаза. – Они нас бояться! Иначе бы не были.

Дюпен не знал, что ответить. В нём закипала злость. Злость на этот гнилой мир, на себя, что не может помочь. На Котьку! Почему он не уводил Рыжика? И опять на себя.

- Коть! Они!? Пытали! Как?

- Ты меня рассмешил, Лис! – Котька начал кашлять. – Не бойся, у них всё намного банальнее, только плеть. 

Намного быстрее принесли Юлу!

- Ты следующий! – один из гвардейцев ткнул в Дюпена пальцем.

Их было двое, и Дюпен решал, может, их сразу здесь положить. Но гвардейцы ненароком могли зацепить мальчишек. И он пошёл. Из подвала наверх было всего сорок семь ступенек. Дюпен сосчитал, кто знает, даже эта информация может пригодиться. У выхода (или входа) из подземелья стояла стража, и тоже два человека. Их автоматы висели за спиной. И есть время, чтобы вырвать их. Его руки уже не были в кандалах, а были банально связаны верёвкой. Пока они поднимались, он немного расслабил путы. Коридор был длинным. И через каждые семь, восемь метров по обе стороны располагались двери, в два человеческих роста. Деревянные, с непонятным орнаментом. И не было стражи. Свет в коридор попадал с потолка, где окна располагались во всю длину коридора. Окна были белые, без узоров. И хотя солнце нещадно палило, стены замка сохраняли осеннюю прохладу. Навстречу попадались служанки, и, увидев пленника, они сразу же прижимались к прохладным стенам – хотя коридор и был длинным, он оставался довольно узким, всего в четыре тела. И Дюпен ждал – бой был бы эффективнее в не таком узком пространстве. Его втолкнули в передние двери. Комната была большой, и так же как в коридоре, потолок комнаты украшали большие окна. Вдоль стен через метр стояли гвардейцы. Посередине комнаты стоял большой деревянный стол с массивными ножками. И рядом со столом стоял трон, спинка которого взмывалась высоко к потолку. И на самой высоте была корона, блики солнца играли на её металле.

А Дюпен был разочарован. Теперь он понял, почему было так много гвардейцев – он думал увидеть шерифа, этакого, верзилу, с необхватной шеей и … сильным. За троном сидел небольшого роста человек. Когда он переваливался с бока на бок, под мантией играл его живот. На небольшой  голове красовалась знатная корона, выполненная в форме летящего дракона, в глазницах которого красовались яркие камни. В руке коротышка держал плеть. Дюпен уже представил себя полицейским психологом, объясняющим поведение маньяка, убивающим детей. Личность, возможно, маленького роста, которая может причинять боль только беззащитным детям, боясь сильного взрослого человека.

- Вам нужна моя корона?

- Мне уже заплатили! Мне просто нужен мальчишка.

- Но мальчишка нужен и мне.

- Чтобы сечь его!?

- Вы не понимаете!

- Не понимаю. Вы что, получаете от этого удовольствие?

- И это тоже. Если они будут без сил, то не смогут воспользоваться своей магией.

- Магией? Они просто управляют законами физики. И всё тут. Они могут, я вот, нет.

- Так надо отучить их от этого. Вы со мной?

- Что?

- Ну, зачем вам эти мальчишки? А я смогу вам заплатить. И много. Моя казна полна золота. И, если захотите, сможете наказывать их вместе со мной.

Дюпена передёрнуло от отвращения. От отвращения к этому шерифу, и к себе. Это только так просто сказать – да! Но, сечь детей – это словно наплевать себе в душу, и в душу ребёнка. Дюпен живо представил себе Котьку, его живые глаза. Нет! Дюпен только сжал кулаки. И этот жест заметил шериф. Он только посильнее вжался в свой трон.

- Мне уже заплатили. И в не моих правилах разрывать контракт, когда он почти выполнен.

- Ха! Вы глупец! Мои гвардейцы сотрут вас с лица земли.

- Скажите, как вам удалось?

- Что?

- Всё это! Вы, жалкий коротышка! Как вам удалось взять власть в свои руки. Я просто разочарован.

- Вы! – и шериф подскочил.

- Хотя! Что я перед вами буду унижаться? Вас расстреляют, а я дальше буду у власти. А хотите узнать правду, валяйте. Да! Я когда-то был при дворе мелким чиновником. Но стоит пустить всего лишь маленький слушок, что король распускает своих гвардейцев, и что требуется повысить налоги.

- И народ взбунтовался?

- И гвардейцы тоже. У всех были семьи, а чем их кормить, когда ты уволен? Ха! А потом было всё намного проще. Налоги всё равно поднялись, а кто был не согласен, того просто не стало.

- Понятно, ты только и можешь, что воевать с детьми.

- Они так слабы, что не могут дать отпор.

- Трус!

- Но я на троне, а вот вы будете казнены. На глазах ваших мальчишек. Уведите его, и… расстреляйте.

- Мы ещё увидимся!

- Ага! На том свете.

Дюпена вытолкали в коридор. И всё те же двое гвардейцев. И они ничего не успели сделать. Как только двери тронного помещения захлопнулись, Дюпен просто вытащил руки из верёвок. Он просто схватил гвардейцев за руки, и столкнул их вместе. Слабо, но этого хватило, чтобы гвардейцы потеряли контроль.

Никто не услышал, как хрустнули их шеи, и как два безжизненных тела были утащены за колонну. Дюпен оглянулся, но вокруг никого не было. Он взял разгрузку одного из гвардейцев. И одел её. И ухмыльнулся. Этот мир был похож на его землю. Если не во всём, то в вопросах оружия миры были идентичны. Магазин пистолета был заряжен восемью пулями, и снабжён глушителем. Что, было кстати.

Жаль, что у Дюпена не было камеры, а то она бы зафиксировала явно открытую челюсть шерифа, когда Дюпен ворвался в тронный зал. У гвардейцев явно была заторможенная реакция. Дюпен уложил восемь человек, истратив один магазин, пока те очухались. Но это им тоже не помогло. Они боялись убить шерифа, и стреляли как вон из рук плохо. На них Дюпен потратил второй магазин. А шериф сидел, вжавшись в трон.

- Смотрю, вот мы опять и встретились. И я ещё жив.

- Что вам надо?

- Я уже говорил, мне нужны мальчишки. И, повторюсь, ещё раз, мне не нужна ваша корона.

- Но вы ведь понимаете, что не уйдёте из дворца живыми!?!

- Мы постараемся.

- А если я не отпущу вас?

- Тогда тебе больше не нужна будет корона, - Дюпен навалился над шерифом. Дуло пистолета упёрлось коротышке между ног.

- Ты выживешь, но всю оставшуюся жизнь будешь мочиться через трубочку. Хотя, может тебе это и к лучшему.

- Нет! Забирай их, и уходите.

- А как же, что мы не уйдём из дворца живыми?

- Это была шутка.

- Знаешь, в моей стране есть такая старая игра – называется русская рулётка.

- Да! И что?

- А ничего! Из барабана револьвера убираются почти все пули, кроме одной. Барабан крутится. И…

- И?

- Бабах! Если не повезло, мозги долго будут соскребать со стен. Сыграем?

- Но у тебя не револьвер?

- И правда. Тогда может просто тебя пристрелить?

Дюпен снял с предохранителя.

- Ба! Какой у нас храбрый шериф!

Шериф был белым как лист бумаги. А между его ног появилось мокрое пятно.

- Уходите, - он даже захрипел.

- И никакого преследования?

- Никакого!

Дюпен убрал пистолет в кобуру. И ударил шерифа. Тот как грузный мешок свалился на пол.

- Когда очнётесь, у вас будет болеть голова. А в это время мы спокойно уйдём.

Дюпен оглядел комнату. И увидел свой мешок, плащаница в котором нужна мальчишкам. И оделся как гвардеец.

Он прошёл незамеченным до подземелья. Стража козырнула ему, а он, увидев на своих плечах сержантские лычки, козырнул им в ответ. И вошёл в подземелья.

Котька сидел возле зарешётчатого окна. Юла лежал на его коленях, и Котька мокрой тряпкой смачивал раны друга. Тот только вцепился зубами в палку, и молчал. Увидев вошедшего, Котька сжал кулаки.

- Собирайтесь! Мы уходим.

- Сейчас моя очередь, оставьте Юлу.

Дюпен понял, что мальчишка принял его за гвардейца.

- Вы оба пойдёте! – он присел перед Котькой, и легонько взял его за плечи.

- Коть, ты чего! Это я, твой Лис!  

И тут он узнал гвардейца.

- Упс! Извини! Я тебя не узнал.

- Конечно, узнаешь тут человека, когда сидишь целые сутки в темноте. Так и глаза можно испортить. – Сейчас мы уходим.

- А шериф?

- У нас с ним договор.

- И ты ему веришь?

- Я что, похож на идиота? 

- Мне ответить, или промолчать?

- Состришь, когда будем в безопасности. А сейчас надо уходить.

- Лис! Юла слаб.

- Я смогу.

Юла сидел, прислонившись к Котьке. Дюпен сдержался, чтобы не пройтись рукой по его волосам.

- Конечно, сможешь.

И достал плащаницу.

- Ну, кто первый?

- Юла!

А Юла смотрел на плащаницу, не понимаю всего разговора. Котька взял из рук Дюпена плащаницу, осторожно отодвинул от себя Юлу и завернул того в материю.

- Боль пройдёт.

- А мне и не больно, когда вы рядом.

Котька поморщился, но Дюпен помог ему встать.

- Шериф может передумать.

- У нас есть в запасе несколько минут.

- Но мы не сможем уйти, здесь много гвардейцев.

- А скачок?

- Извини, но я не могу. Эти стены просто давят.

- В соседней камере есть ход. Мне папа говорил. Он, когда был мальчишкой, часто там играл, - Юла уже выбрался из плащаницы, и протягивал её Котьке.

- Тебе она тоже нужна.

- Потом.

- Ну, уж, извини! Пока ты мой проводник, а я единственный взрослый, и должен вернуть тебя в сохранности твоей матери, ты сейчас оденешь плащаницу.

И Котька не стал спорить с Дюпеном.

- Есть! Команданте!

- Выдеру тебя позже!

- Когда догонишь.

- Юла! Так, где вход?

- В соседней камере.

- Так идём?

- А гвардейцы?

Дюпен подошёл к двери.

- Мне нужна помощь.

Дверь открылась, и они сразу же уставились на мальчишек. Юла скакал на одной ноге, а Котька просто высунул язык.

- Паршивцы!

- Один есть! – Дюпен втащил гвардейца в камеру и просто впечатал того в стену.

- Главное жив, и совсем не важно, что завтра будет болеть голова.

Второй гвардеец внял совету своего друга, и уже оба они лежали возле стенки.

- Пошли.

Вторая камера была пуста.

- Где вход?

- Вон! Где висят цепи. На одном из камней нарисован дракон.

Дракон и правда был. Маленький, нацарапанный, скорее всего ножом. Дюпен нажал на камень. Медленно, и со скрипом пол стал уходить в пустоту. И появились ступеньки.

- Это ещё во времена моего деда построили.

- Чем и пользовался твой отец.

- Ага!

Совсем неожиданно забил колокол. И его мощному, пронзительному гулу подыгрывало множество мелких колоколов. 

- Тревога!

- Надо было прибить шерифа.

- Идём.

Первым пошёл Юла.

- Ступенек тридцать семь.

- А света здесь нет?

- Спустимся, и там будет светлее.

- Веди!    

Сзади раздался топот солдатских сапог и выстрелы. Гвардейцы уже были возле камеры. Дюпен стал поторапливать ребят.

Уже кончились в пистолете патроны, и Дюпен просто толкал впереди себя мальчишек. И если что, прикрывал их собой. Гвардейцы уже не лезли на рожон. Все патроны, выпущенные Дюпеном, попали в цель. Теперь было обычное безмолвное преследование.

- Котька, ты знаешь куда идти?

- Юла знает, он здесь вырос!

- И родился!

- И это тоже!

Котька стал шутить.

- Чёрт!

- Котька!

- Это не я!

- Это я!

Тоннель закончился, но выхода так и не было. Стальные прутья образовывали решётку, которая была вделана в выход их тоннеля.

- Раньше её не было.

Дюпен думал! Патронов почти не было, был один магазин, но и его не долго не хватит. И ещё в довесок были мальчишки. И что будет, если их поймают, Дюпен уже знал. Если детей и не убьют, их продолжат пытать, и мальчишки просто не выдержат. А его, понятно, сразу же уберут.

- Котька! Ты старший и немного сильнее Юлика. Отведи его к отцу.

- Мы вместе пойдём!

- Ты ведь знаешь, что двоих ты не потянешь!

Котька только опустил голову.

- Я помогу! Я слаб, но я могу!

- Я знаю, ты можешь! – И Дюпен, подхваченный минутной слабостью, прошёлся пятернёй по волосам Юлы. – Но я всё равно остаюсь. У меня есть патроны, вы успеете уйти.

- Но! – И Котька посмотрел прямо на Дюпена.

Из глаза встретились. И Дюпену опять стало тоскливо. Он хотел бы, чтобы у него был сын, такой же, как Котька. Но Дюпеном всегда двигала только жажда наживы, жена, дети – это всё было пустое. А сейчас? А сейчас уже было поздно! Дюпен перезарядил пистолет. И вдруг его кольнуло. Кольнуло так сильно, что его ноги подкосились, и Дюпен рухнул на вымощенный камнем пол.

- Котька!

А тот уже перехватил пистолет.

- Юл! Ты теперь проводник! Лис знает, где твой отец, воспользуйся его мыслями.

- Котька! Зачем?

- Лис! Так надо! Я подвёл Рыжика один раз, второго раза уже не должно быть.

- Но Рыжик умер!

- Его нет здесь, и нет там! Его нигде нет. Но есть дорога, которая задевает все миры, и одному по ней ой как трудно идти. Пойми! Рыжик! Он мне как младший братишка, как вот Юла, и даже, как ты. Я нужен ему, и он мне.

- Но он ведь умер для этого мира. И?

Дюпен не договорил. Он и так понял, чтобы попасть на дорогу после смерти, надо умереть. И Котька жертвовал собой ради Рыжика. Как бы пожертвовал собой Дюпен ради Котьки.

- А как же твоя мама?

- Улыбнись, Лис! Человека делают его поступки. И если после меня в каком-нибудь мире закончится война, или даже кто-нибудь просто улыбнётся, значит, так всё и надо. – Улыбнись! Лис!

Теперь Котька прошёлся ладонью по волосам Дюпена. И он бы смог перехватить руку с пистолетом, но не стал. Котька бы его не простил.

- Мы ещё увидимся?

- Кто знает? Дорога есть везде, и наши параллели могут пересечься.

- Юла! Уводи Лиса!

- До свидания!

- И тебе.

Юла облапил Дюпена сзади, потянуло знакомым холодом. И всё расплывчатее становился Котька. Но Дюпен видел, как появились гвардейцы. И видел, как Котька поднял руку, но не стал стрелять. Он мог укусить, ударить, но никогда бы не отнял жизнь вот просто так, из-за своей прихоти. Он поднял руку с пистолетом, и этого хватило, чтобы гвардейцы выстрелили.

Дюпен в последний раз увидел, как улыбнулся Котька. А улыбнулся он им, и слабо двинул рукой.

За решёткой начинался дождь.

 

***

Дюпен оглянулся, а Юла уже шёл твёрдым шагом. Вдруг он сорвался на бег. Он бежал, раскинув руки, и воздух прорезало его звонкое: ”Папа”. Дюпен остановился.

Отец Юлы прислонился к дереву, и его глаза засверкали на солнце. Он подался навстречу сыну, и Юла запрыгнул на отца. Мальчишка облапил руками отца, и так они упали в траву.

Дюпен просто зашагал дальше. Туман стал обволакивать горизонт. И Дюпен увидел, что он не один, рядом стоял Котька. Его тёплая ладонь коснулась руки Лиса, и они пошли. И было не важно, что охотника и проводника отделяло друг от друга много тысяч миль. И что между ними было два мира и два пространства. Это было совсем не важно.

Главным было, что они шли по одной дороге, и Дюпен слышал, как бьётся сердце его проводника, и было совсем не важно, что, если открыть глаза, то Котька просто исчезнет. Кто знает, может, они ещё увидятся. Ведь дорога опоясывает все миры и все пространства, и что даже параллельные прямые и те пересекаются.