Всех нужнее и дороже

 

Дмитрий сидел на пыльном полу серверной и держал на мушке входную дверь. Несмотря на покалывание в пальцах, сжимающих рукоять пистолета, он не боялся, что в нужный момент не сможет нажать на курок. Его больше беспокоила жара, из-за которой ладони становились скользкими от пота. А может дело и не в жаре? Волнение – вот что мешает, будь оно неладно.

Казалось бы, так долго готовились, все просчитали, все продумали… и ведь получилось же! Полтора года отбатрачил техником, чтобы обрести доступ сюда, в компьютерное сердце центра Материнства. И за все это время ни разу не переживал, не сомневался. А теперь, в одном шаге от успеха, почему-то появилось беспокойство.

Коммуникатор молчал. И это начинало бесить. Почти полчаса прошло, уже должны были принять решение. Не та ситуация, чтобы рассусоливать. А если не рассусоливают, а просто направили ликвидаторов? Да нет, вряд ли. Дверь одна, вокруг метровой толщины стены, окон нет. Никто незаметно не подберется. Начнут ломиться – будет время активировать взрыватель…

Сначала Дмитрий не расслышал какую-то возню за дверью: слишком тихий был звук, а вокруг гудели сотни вентиляторов, охлаждающих серверное оборудование. Но потом кто-то осторожно постучал по металлической двери (судя по звуку, тоже чем-то металлическим).

- Кто там ломится?! – крикнул Дмитрий, держа прицел на уровне верхней половины двери.

- Вы просили прислать журналиста для трансляции, - ответил странно знакомый голос.

- Сколько вас?

- Я один. Без оружия, как договаривались.

Черт возьми, подумал Дмитрий, да откуда мне знаком этот голос? Без оружия, значит. Не факт. Надо быть готовым к любому раскладу.

- Ладно! – хрипло выкрикнул он из-за пересохшего некстати горла. - Только без глупостей! Иначе я тут все на ноль помножу!

- Хорошо, я вхожу! Не стреляйте.

Дверь немного приоткрылась, замерла на пару секунд, в образовавшийся проем человек просунул две раскрытых ладони. Продолжая держать ладони на виду и толкая дверь локтем, он вошел в серверную.

Дмитрий думал, что готов к чему угодно. Ошибся. Вошедший смотрел на него, добродушно щурясь и слегка улыбаясь в клиновидную бородку.

- Что за шутки?! – заорал Дмитрий, с трудом удерживаясь от желания выстрелить.

- Никаких шуток, товарищ, - спокойно ответил Ленин.

 

***

 

Вместе с Дмитрием в камере сидели и оба его брата: Иван и Алексей. Политические разногласия между ними водились давно, но здесь и сейчас былые споры приняли характер конкретный и ожесточенный.

- А я вам говорил, что все эти демонстрации – бессмысленная трата времени! – кричал Дмитрий, ходя по камере и размахивая руками. – Вышли как стадо баранов, чтобы всех нас сосчитали и поставили на учет…

- Что же ты предлагаешь? – вкрадчиво поинтересовался Иван.

- А то ты не знаешь! Ломать надо всю эту гнилую систему, ломать быстро и без сожалений. Прогресс никакая тирания никогда затормозить не сможет!

- Какой прогресс, Дима? Каждый новый человек рождается обезьяной. Отдай его в джунгли на воспитание бандерлогам, и он вырастет таким же зверем. Вот вокруг нас сплошная роботизация, искусственные интеллекты и суперкомпьютеры. А люди как были в любые времена животными, так и остаются. Нет никакого прогресса.

Дмитрий остановился, презрительно посмотрел на брата.

- Врешь! Я твои манипуляции насквозь вижу. Прогресс человеческий по наследству, конечно, не передается. Развивается само общество. И новорожденную «обезьяну» оно воспитывает человеком. Именно поэтому так важно общественный прогресс не тормозить. Но правители в этом никогда не заинтересованы, ведь дураками же управлять легче. Так что я убеждаюсь все больше: пока не исчезнет толпо-элитарная система, народ всегда будет расходным материалом для самоназначенных «господ».

- Не согласен я с вами! - вмешался в разговор Алексей.

- Насчет чего не согласен? – обернулся Дмитрий.

- Насчет «обезьяны». В человеке нравственность Создателем заложена еще до рождения. И проявится она непременно в любом обществе, куда его ни помести: хоть к людям, хоть к бандерлогам. Разница лишь в том, что без адекватного воспитания она проявится гораздо позже, через личный опыт.

- Аха-ха! – злобно хохотнул Дмитрий. – И это вы меня называете идеалистом?! Я вот повидал достаточно примеров, когда за всю жизнь в человеке так никакая нравственность и не пробудилась. Даже наоборот – некоторые чем старше становятся, тем подлее и циничнее!

- Нет здесь противоречия, Дима, - кивнул Алексей. – Человеку дана свобода воли. Можешь творить добро, а можешь - зло. Но внутри, в душе, каждый все равно себе нравственную оценку непременно дает.

- На кой черт мне его оценка, если он ведет себя, как сволочь! – сквозь зубы произнес Дмитрий. – А насчет «свободы воли» я тебе вот что скажу. Воля, может быть, и есть, а свободы никакой нет. Мы даже несвободны выбрать, когда родиться, когда умереть… Но развитием общества мы управлять способны. Теперь – так особенно. Тебе же, Ванька, я вот что скажу: старые трюки рабовладельцев по управлению толпой больше не работают.

- Это почему же? – усмехнулся Иван.

- А потому, что в былые времена управлять можно было банально с помощью голода: не хочешь подчиняться – сдохнешь с голодухи. Потом добавили религию как инструмент управления. Теперь же еды – завались, и в бога уже почти никто не верит. Так что остался единственный способ управлять миллионами людей – воспитать их по-человечески. Чтобы не нужно было стоять над душой и контролировать каждый шаг.

Иван опять ухмыльнулся.

- Интересная фантазия, но на практике пока что роботы вполне себе справляются с контролем. Вот нас, например, именно они и поймали, и упекли сюда. И судья будет электронный.

- И ты считаешь нормальным, что нас, людей, будет судить робот?! – воскликнул Алексей.

- Вполне. Законы он знает хорошо, подкупить его нельзя. Работает без перерывов и выходных, без эмоций и усталости.

- И без души! – добавил с горечью в голосе Алексей.

- Ой, Алеша, а ты ее видел когда-нибудь, душу-то? – прищурился Иван. - Может приборами изменял, нет?

- Видел. И слышал – в музыке, например. Душа не только внутри нас, но и в том, что мы создаем. Если творим от сердца.

- А я вот слушаю песни, которые ты сочинил, и сравниваю с теми, что придумал искусственный интеллект. И разницы не слышу.

- Потому что ничего он не придумывает, интеллект твой. Он просто ворует куски чужой музыки и выдает за свою…

- Да бросьте вы болтовню! – раздраженно прервал Дмитрий. – Нашли время и место музыку обсуждать. Пока вы тут разглагольствуете, роботы у вас уже и работу успели забрать, и семью, и вас самих за решетку упрятать. Вот вам и весь прогресс.

Иван пожал плечами.

- Часть работы забрали, зато базовый доход каждый человек имеет.

- Ага, великое счастье: рассадили людей по клеткам, а какие-то тупые железяки к нам надзирателями приставлены. Подчиняешься им – получи кусок хлеба. А не подчиняешься – закроем тебя в твоей же квартире, как в тюрьме (для начала), а если упрямствуешь – отключим от всех услуг. Настоящий цифровой концлагерь!

- А тебе, Дима, нравилось, как раньше было? Трех разводов не хватило? Семья, говоришь… Кому нужна такая семья, где женщина рождением и воспитанием детей заниматься отказывается, а только и требует подарков и развлечений?

- Ну да, иди, значит, женись на искусственной матке! – злобно буркнул Дмитрий.

- Да если бы не искусственная матка, человечество уже бы вымерло. Заметь: никто ведь не запрещал рожать «по старинке», но что-то я не вижу очередей! Разве что староверы еще где-нибудь в тайге остались, с традиционной семьей.

- Ой, а кто же это сделал, а? – саркастически ухмыльнулся Дмитрий. - Инопланетяне? Или может сами люди себя загнали в цифровой концлагерь, в котором и размножаться не хотят, а принудительно сдают «генетический материал» для центров Материнства? Что-то мне подсказывает, что сделали это тупые и жадные элиты, по которым давно веревка плачет.

- Да брось! – поморщился Иван. – Твои-то кумиры, марксисты, коммунизм построили? Или только «аналоговые концлагеря»?

Дмитрий побагровел и с угрожающим видом двинулся к Ивану, однако его затормозил Алексей.

- Прекратите срач! Подумайте лучше, как нам дальше быть!

И все трое уселись думать…

Немало времени уж прошло с того разговора в камере. За участие в незаконной демонстрации серьезного наказания братья тогда не понесли. Для восстановления социального рейтинга им пришлось отслужить четыре месяца в добровольческой бригаде аэрокосмических войск. А вот после завершения службы каждый из них пошел своим путем.

Дмитрий на несколько лет улетел в экспедицию в Арктику, в такие условия, что даже роботы не выдерживали. Вернувшись, жил тихо и неприметно, выжидая подходящего момента. А когда такой момент настал - вступил в подпольную террористическую организацию «Судный день», боровшуюся против цифровой диктатуры.

Алексей отправился в бесконечное путешествие по религиозным святыням всего мира, параллельно сочиняя духовную музыку. И с тех пор его никто не видел.

Что же касается Ивана, то он…

 

***

 

- Прикажете принести кофе, господин министр? – услужливо предложил андроид.

- Спасибо, принеси, - согласился Иван. – И вызови моих советников!

- Которых?

- По общественным связям и медийщика.

- Слушаюсь! – андроид исчез.

Иван прохаживался по кабинету, иногда останавливаясь, чтобы разглядеть какую-нибудь фотографию или документ на стене. Вот висит диплом об окончании (с отличием!) юридического. А вот – фото обложки проекта по оптимизации цифровых прокуроров, с автографом президента. За этот проект Иван получил серьезное повышение, но задерживаться в судебной системе не стал, а подался в политику. Рядом, в рамке, висит семейное фото: жена, трое детей, собака. Все дети одного возраста, как теперь модно (слава искусственной матке!)

Когда-то здесь была еще одна фотография: в обнимку с братьями. Алеша – с гитарой, Димка – с топором и поленом, Иван – со спиннингом и ведром рыбы. Но ее пришлось убрать, когда поступила информация, что Иван связался с террористами. Об этой организации стало известно еще полтора года назад, но спецслужбы не спешили прекращать деятельность «Судного дня». Было принято решение наблюдать за ними, чтобы выявить как можно больше участников, а также изучить их планы, источники финансирования и реальные возможности.

Перед Иваном стояла дилемма: оповестить брата и вывести его из-под удара, или промолчать и следить за развитием ситуации. После долгих колебаний, он все же выбрал второе решение. Логика здесь была простая: лучше дождаться ареста террористов и представить брата как своего агента, внедренного в организацию, чем уговорить его покинуть ряды боевиков (да и согласился ли бы он?), и подставить еще и себя.

Конечно, были риски. Поэтому, когда Дмитрий, обмотанный взрывчаткой, забрался в серверную часть центра Материнства и стал выдвигать требования к правительству, Иван сразу же дал строгий запрет на силовое решение проблемы.

В дверь постучался андроид:

- Господин министр, к вам советники.

- Пусть заходят.

Вошли двое, в одинаковых костюмах, на лицах – заискивающие улыбки. Интересно, подумал вдруг Иван, если бы я дал им приказ убить друг друга, они бы хоть секунду колебались?

 

***

 

- Итак, я жду объяснений! – потребовал Дмитрий, наставив оружие на Ленина.

- Вы только не волнуйтесь, товарищ революционер. Насколько я знаю, вы последователь советских марксистов?

- Допустим.

- Вот поэтому руководство министерства безопасности решило направить к вам андроида с внешностью одного из ваших кумиров. Чтобы вас немного успокоить и расположить к сотрудничеству.

- Ах вот оно что! – выдохнул последователь марксистов. – Я-то уж думал, что галлюцинации начались. Так ты, значит, цифровой Ильич. И что ж тебе поручили передать?

Андроид опустил руки.

- Передавать вроде бы вы собирались. Послание какое-то, на все медиа каналы. Моя задача – обеспечить трансляцию сигнала от вас.

- Да, послание есть, - признался Дмитрий. – Я должен рассказать народу правду. О том, что власти держат нас в цифровом рабстве, искусственно тормозя прогресс (в первую очередь – общественный). О том, что искусственный интеллект – это никакой не интеллект, а средство оболванивания и манипуляции. Этот «интеллект» использует жесткую цензуру, часть информации скрывая, а часть – перевирая. А цензуру эту закладывают в него разработчики по приказу власть имущих. И нет никаких «независимых» цифровых судей и прокуроров, потому что в них загружены программы, допускающие коррупцию для избранных, и максимально жесткие правила – для простых смертных. Ты знал об этом?

- Я не могу ничего знать, простите, - спокойно ответил андроид. – Знание – понятие нестабильное, оно постоянно меняется. Я не обладаю критическим мышлением, а лишь могу воспроизводить внесенную в мою память информацию.

- Вот ты сам же и подтвердил, что являешься слепым орудием в руках хозяев! – злобно прищурился Дмитрий.

- Чего же вы хотите от слепого орудия?

- Чтобы роботы не использовались как надсмотрщики над людьми, вот чего. Стройте дома, обрабатывайте землю, водите транспорт. А правительство пусть сложит полномочия и передаст власть народу.

- Какому, простите, народу? Вам лично?

- Да хоть бы и мне! – с вызовом заявил Дмитрий. – Уж я-то воровать не собираюсь! Зато всех коррупционеров к стенке поставлю быстро, и порядок наведу.

- А вас не смущает, что не все хотят вашего порядка? – вежливо поинтересовался андроид.

- Не хотеть порядка могут только антисоциальные личности, и в обществе им не место.

- Ясно. А не подскажете, почему еще ни разу в истории революционерам не удавалось победить коррупцию?

- Потому что, тупая ты железная башка, коррупционная система обязательно сопротивляется и стремится любой ценой взять реванш. На смену революции всегда приходит контрреволюция, возглавляемая реакционными силами.

- Но откуда же берутся эти силы, если вы всех коррупционеров и контрреволюционеров «поставите к стенке»?

- Ты мне что, зубы заговариваешь? – спохватился Дмитрий, поглядывая за спину андроиду: нет ли там еще кого?

- Ни в коем случае! – бойко опроверг тот. – Трансляция уже ведется, вас показывают на всех медиа ресурсах. А мне поручено лишь задать ряд уточняющих вопросов от имени населения.

- Так какого же черта, - возмутился Дмитрий, - ты меня не предупредил, что трансляция ведется?! Впрочем, так даже лучше! Я не боюсь неудобных вопросов, как нынешние «элитки». Народ имеет право спросить, и получить честный ответ. Вот только ты – не народ.

- Но все же, - возразил робот, - я думаю всем было бы интересно узнать: откуда же, по-вашему, берутся новые любители коррупции, в том числе – среди революционеров?

Дмитрий устало вздохнул, помрачнел.

- Берутся они из природы самого человека. Животные инстинкты загружены в нас, как в тебя твоя программа. И мы не можем их вычеркнуть или переписать. Можем только контролировать и ограничивать.

- То есть вы признаете, что человеческую сущность переделать невозможно? – уточнил андроид.

- Переделать – нет, а воспитать – можно.

- А это воспитание – это религия, какое-то утопическое учение, идеология?

- Да при чем тут религия! – поморщился Дмитрий. – И ничего утопического тут тоже нет. Это абсолютно логичная стратегия развития и процветания для общества, если думать хотя бы на пару шагов вперед, а не только про «здесь и сейчас».

- Расскажете?

Что я делаю, подумал Дмитрий. Мне надо ультиматум правительству выставить, а я… Но ведь, в конце-то концов, это же самое главное – объяснить людям. Доказать, что мы не террористы, а хотим счастья для всех. Когда еще будет такая возможность?

- Ладно. Вот встретились два первобытных человека. Видят – под деревом ананас лежит. Какая логика у животного? Эгоистическая: конкурента прогнать или убить, ананас забрать себе. И вроде бы выгодно, да? Ну, прогнал конкурента, съел ананас. На следующий день он к тебе подошел спящему и убил. Выгодно? Применим другой алгоритм – убьем его первыми. Допустим, получилось. Наелся ты ананасов, идешь дальше по лесу, а тут – медведь. Вдвоем бы может и одолели, а в одиночку – смерть. А стоило всего лишь поделиться ананасом…

- Звучит логично, - согласился андроид. – Но ведь в современном обществе уже не настолько эгоистичные отношения?

- Не настолько, но все еще чрезмерно эгоистичные. Потому что формальное воспитание – это традиция без понимания ее сути. Человек вроде и запомнил, как поступать нельзя, а почему – не осознает. И живет по принципу: человек человеку – волк, хотя на публике лицемерит, притворяется альтруистом.

- А вы, значит, всех перевоспитаете?

- Мы хотя бы будем стараться. В отличие от ваших хозяев, которые только потакают низменным инстинктам и стравливают друг с другом.

- Кого стравливают?

- Да всех! – с ненавистью произнес Дмитрий. - Правых с левыми, верующих с атеистами, женщин с мужчинами, детей с родителями, умных – с глупыми, бедных – с богатыми. Чем больше векторов для стравливания, тем, опять же, легче управлять. Достаточно лишь направлять объективные претензии в нужное русло. Население вымирает – это все бабы виноваты, рожать, мол, не хотят! Но почему не хотят, давайте разберемся. Может капиталистическая конкуренция создала такие социальные условия, что рядовая семья с детьми обречена на нищету? И параллельно этому рекламируется красивая и счастливая бездетная жизнь? А когда «элитки» спохватились, что некем управлять скоро будет, было уже поздно! И теперь нам пытаются рассказывать, что дети – это счастье. Но институт семьи развален, просто так его снова не собрать. Да никто и не старается, честно говоря. Проще ведь выдать каждому по секс-роботу, а детей в инкубаторах выращивать.

- А вы что же, против конкуренции?

- Против.

- Но ведь конкуренция – основа прогресса!

- Вот как раз пример той самой брехни, что людям в голову вбивают, а вы, роботы, в этом участвуете, даже не понимая. Конкуренция – основа вражды, а не прогресса. Потому что проще и выгоднее конкуренту создать проблемы, или вообще убить его, чем устраивать честное соревнование. Да без конкуренции и войн бы не было. Потому что основа прогресса – сотрудничество.

- Убедительно объясняете, Дмитрий, - отвесил комплимент андроид. – А вы готовы с вашей политической программой выступить на публике?

- Какой публике? – с подозрением уточнил Дмитрий.

- Ну, вы же к народу обращаетесь сейчас. Вот перед ним и выступайте. Например, завтра, на центральной площади. Организацию митинга берут на себя городские власти. Пусть приходят все желающие.

- Ну да, а вы всех сразу под арест?

- Зачем же? У нас и тюрем столько нет. Сможете собрать достаточно голосов – формируйте партию, берите на себя общественные задачи.

- И что, мою группировку даже судить за терроризм не будете? – удивленно спросил Дмитрий.

- Есть распоряжение правительства не наказывать вас, если откажетесь от терактов, - подтвердил робот. – Вам достаточно сейчас согласиться на эти условия, и сразу же будет публичное обращение властей по этой теме.

- О как! – восхитился Дмитрий. – Хитро придумали. Почти поверил.

- Обманывать нет смысла, ведь эти гарантии вам даются сейчас в прямом эфире, перед всеми гражданами, смотрящими трансляцию.

Дмитрий вдруг понял, что предложение серьезное. Иначе никто бы не стал с ним церемониться. Вопрос был лишь в том, как поступить. Согласиться – рискованно. А если не соглашаться? Власть ведь просто так никто не отдаст. Но ведь и андроиды продолжают работать, а значит… значит что-то пошло не по плану! Что делать? Подрывать этот проклятый инкубатор, со всеми младенцами?

 

***

 

Аэрокосмические войска – это не совсем и войска, строго говоря. Потому что вместо людей тут воюют дроны. Управляющие ими операторы сидят в комфортных апартаментах, очень далеко от места боя. В случае с троицей братьев их апартаменты располагались где-то в Алтайских горах, а поле битвы – на Луне.

Лунная колония насчитывала не так много лет, но проект был грандиозный, деньги вкладывались чудовищные, поэтому несколько городов и необходимая для них инфраструктура были построены очень быстро.

Не успели земляне моргнуть глазом, как на Луне уже проживало более двадцати миллионов человек. Поначалу они сильно зависели от поставок воды и продовольствия. Однако вскоре после обнаружения значительных запасов лунного льда эта зависимость резко снизилась, а со временем - и вовсе исчезла.

Очень хорошо себя проявили лунные оранжереи: при непрерывном и более интенсивном (по сравнению с Землей) солнечном излучении растения не только быстро росли, но и давали фантастические урожаи.

А запасы гелия-3 обеспечивали «лунатикам» чистую и безопасную энергию в любых количествах. Вот этот самый гелий-3 и стал однажды яблоком раздора. Сначала его отправляли на Землю в обмен на продовольствие, технику и медицинские товары. Но спрос на дефицитный гелий рос быстрее, чем осуществлялась его добыча. Цены шустро взлетели до небес. Постепенно «лунатики» смогли построить у себя современные производства в достаточном количестве, чтобы свести зависимость от планеты практически до нуля. А поскольку самые перспективные ученые предпочитали жить и работать на Луне, в один прекрасный момент они смогли технологически превзойти землян.

Поразмыслив, владельцы лунных активов перебрались на свой перспективный спутник и выдвинули земным правительствам ультиматум. Суть ультиматума была проста: признание независимости Луны и передача всех лунных территорий и ресурсов в бессрочное владение новоиспеченным лунным «королям».

Сначала им просто рассмеялись в лицо. Однако «короли» времени даром терять не стали: они поспешно выдали каждому жителю Луны сертификат на владение земельным участком, плюс часть доходов с каждого проданного ресурса. И моментально получили в свое распоряжение многомиллионное население, готовое воевать за свои интересы. Энтузиазм новоиспеченных жителей лунного королевства было понять нетрудно, ведь с Земли сюда перебирались жить и работать те, кто на родной планете ничем ценным не обладал.

А воевать, как оказалось, было очень просто: ракеты с Луны на Землю летели не только быстрее, чем наоборот, но и тратили в разы меньше топлива, а значит могли нести намного более мощный заряд. Кроме того, бомбить Луну землянам очень не хотелось, чтобы не потерять все вложенные туда капиталы, ну и ресурсы, конечно же. Разумеется, население планеты многократно превосходило «лунатиков» в количестве. Можно было бы собрать против них огромную армию. Однако сложности с космической логистикой сводили это преимущество на нет.

Вот поэтому и пришлось землянам срочно создавать аэрокосмические войска.

Дмитрий, Иван и Алексей были зачислены в ДБАкВ№17. Схема ведения боевых действий была такова: в ракету-носитель загружалась партия дронов, она выводила их на земную орбиту и там выпускала. А далее уже каждый дрон аккуратно летел к своей цели, управляемый человеком дистанционно с Земли. Уничтожать разрешалось только военную технику и солдат противника.

Большая часть ракет-носителей сбивалась лунной ПВО еще на подлете. Так что дроны добирались до поверхности Луны нечасто. Поэтому основная часть работы братьев заключалась в сборке и настройке дронов.

Но случился у них однажды боевой вылет, после которого служба в ДБАкВ№17 закончилась.

Двум ракетам-носителям удалось прорвать ПВО и выпустить рой дронов. Подобно стае хищных птиц, они ринулись к поверхности Луны, жадно выбирая цели для удара…

- Смотри, сорок-два-двенадцать, вон зенитные турели! – крикнул Дмитрий.

- Вижу, навожусь на них, - спокойно ответил Иван.

Взрыв! Это дрон Дмитрия врезался в турель, повредив один из стволов орудий. Еще взрыв! Это Иван добавил. После выхода одного дрона-камикадзе из строя, операторы сразу же переключались на управление другим.

- Ассист по мне – блок управления ПВО!

- Есть ассист.

- Не пробили защиту, направляй еще.

- Готов.

- Теряю сигнал – глушилки…

- Переключаюсь на другой радиоканал.

Пока Иван и Дмитрий активно участвовали в сражении, Алексей тихонько увел свой дрон подальше от боевых действий, чтобы полюбоваться внеземными пейзажами. Как зачарованный, он смотрел на голубоватые лунные горы, на искрящиеся в лучах солнца ледяные глыбы.

- Море дождей, которых там никогда не бывает…

- Ты что там бормочешь, Леха?

- Безумие это, братишка. Какое же безумие! Что ж мы за люди такие, что для нас красота ничего не значит?

- Эй, ты куда летишь?

- К ракетной шахте.

- Но это же…

- Тихо! Помогите мне.

Братья быстро сообразили, куда метит Алексей. Интересной особенностью этой войны был запрет на удары по горнодобывающему и перерабатывающему оборудованию. Оно было не только очень дорогостоящим, но и уникальным. Обе стороны конфликта планировали после победы использовать его единолично.

Поэтому, когда братья ударили дронами по термоядерной установке рядом с гелиевыми комбайнами, разрушения ценнейшей техники вызвали грандиозный переполох и на Луне, и на Земле.

Командир бригады орал на них четырехэтажным матом до тех пор, пока не сорвал голос. Но вышестоящему начальству сообщить правду побоялся – сослался на сбой координат дронов из-за лунной РЭБ.

Для братьев авантюрная выходка закончилась увольнением из аэрокосмических войск, а для воюющих сторон – договоренностями о перемирии. На несколько лет лунная война прекратилась. И когда все уже стали забывать о конфликте, разведка «лунного королевства» получила информацию, что земляне, решив любой ценой одолеть бунтовщиков, готовятся нанести по Луне ядерные удары…

 

***

 

Скучное безоблачное небо простиралось над Ватиканом, когда в город прибыл неприметный человек на сером ослике верхом. Вид его говорил о том, что он давно не посещал парикмахерскую: длинные спутанные волосы уже и про расческу забыли, а густая борода вряд ли вообще когда-нибудь видела ножницы или бритву.

Копыта ослика лениво стучали по базальтовым камням брусчатки, всадник с любопытством поглядывал по сторонам, негромко насвистывая какую-то мелодию. Добравшись до площади Святого Петра, человек остановился у фонтана Мадерно.

Ослик тут же начал хлебать воду из фонтана, под настороженными взглядами папских гвардейцев. А человек снял со спины животного большой рюкзак, и все так же посвистывая, стал выгружать из него некие конструкции, похожие на детали от разборного, то ли стула, то ли столика.

Площадь была практически пустой, лишь кое-где бродили зеваки, да несколько туристов кормили голубей. Минут через десять показался белый бронированный лимузин. Остановившись в центре площади, он выпустил четырех телохранителей и принялся ждать понтифика. Вскоре появился и сам Папа Римский, в сопровождении двух кардиналов. Слегка прихрамывая и опираясь на трость, он направился к лимузину.

Владелец ослика заметил Папу, отложил свой конструктор и пошел навстречу. Сразу двое телохранителей крикнули ему «стой!» и выхватили пистолеты. Но человек, не обращая на них внимания, шел вперед. Один из телохранителей выстрелил дважды, и оба раза промазал. Вслед за ним выстрелил и второй, но ни одна из трех пуль не попала в цель. Третий и четвертый телохранители бросились заслонять собой Папу. Человек остановился, махнул рукой и пошел обратно. Вслед ему полетели еще две пули, но обе непостижимым образом отклонились от своей траектории примерно в метре от цели.

Вдруг кто-то крикнул: «У него бомба в рюкзаке!» Не прошло и десяти секунд, как телохранители утащили Папу вместе с кардиналами за бронемобиль, и сами спрятались там же. Но никакой бомбы в рюкзаке не было.

Владелец ослика спокойно дособрал свою конструкцию (ею оказался высокий белый столик на трех ножках), а затем разместил на ней какую-то старую потрепанную книгу, раскрыв оную посередине.

Перепуганные гвардейцы, вспомнив свои обязанности, осторожно приблизились, держа оружие наготове. И не обнаружили ничего опасного. Ну стоит себе заурядный человек бомжеватого вида возле белого столика и читает книгу. Но было в нем что-то настолько загадочное, что это почувствовали все, кто находился на площади.

И тогда сам Папа, вопреки настойчивым возражениям телохранителей и кардиналов, решился подойти к странному незнакомцу. Оставалось преодолеть пару метров, когда он прекратил движение.

Человек оглядел Папу и спросил на латыни:

- Это ты Великий инквизитор?

Папа вздрогнул. Его губы зашевелились, но не издали ни звука.

И тогда что-то сверкнуло в небе: будто бы молния, но не было там ни молнии, ни даже туч.

- Что ж, начнем, - сказал человек. – Как там записано? И увидел я великий белый престол, и того, от лица Которого бежало и небо, и земля. Пожалуй, начнем Страшный Суд…

После этих слов солнце будто моргнуло, и небо вдруг потемнело, превратившись из голубого в багряное.

Трость выпала из трясущихся рук Папы Римского, а сам он, не успев даже перекреститься, рухнул на колени.

 

***

 

- И на что вы рассчитываете? – угрюмо спросил Дмитрий, глядя на брата исподлобья.

- Тут, скорее, надо спросить, на что ты рассчитываешь, - пожал плечами Иван. – Затея изначально была дурацкая. Ну подорвал бы ты инкубатор, ну пускай даже еще несколько, а потом что? Поймали бы вас и нейтрализовали, на том и сказочке конец.

- Пока я вас отвлекал, другие должны были взорвать базу управления роботами, - признался Дмитрий. – Но я не знал, что вы устроили там засаду.

- Слушай, да если бы даже вы смогли отключить роботов, ничего бы это не дало. Собрали бы оперативно автономные модели из всех ближайших городов, ввели военное положение, притормозили беспорядки. Как максимум - пошумел бы народ чуток, да и успокоился.

- Никогда мы не успокоимся, пока не снесем вашу диктатуру.

Дмитрий сидел у брата в кабинете. Он был раздосадован провалом своей миссии и готовился к жесткому давлению со стороны репрессивной системы, но давления почему-то не было. Иван говорил с ним спокойно, дружелюбно. Поставил на стол бутылку коньяка, предложил бутерброды.

- Выпей уже, что ты его греешь, - сказал Иван, кивнув на рюмку коньяка, которую Дмитрий минут десять держал в руках. – Иногда мне кажется, что у революционеров вообще нет цели, а есть только путь. Лишь бы против чего-то бороться. Но это и хорошо! Критикуйте власть, предлагайте модернизацию, чтобы, так сказать, карась не дремал. Но бомбы-то зачем взрывать? Я тебе одну вещь неприятную скажу, да ты и сам, наверно, знаешь... Что нигде и никогда так хорошо не живется народам, как при диктатуре. Стабильность, порядок, безопасность, уверенность в завтрашнем дне – вот что такое диктатура. Между прочим, все шедевры мирового искусства были созданы в периоды авторитаризма.

- А как же свобода?

- Свобода – это что? Когда все дозволено? Вы, революционеры, про свободу любите доверчивым обывателям рассказывать, ага. Только забываете им объяснить, что свобода – это резня, погромы и бардак. А возможно и гражданская война на неопределенный срок. И репрессии, конечно же.

- А у вас репрессий нет? – ухмыльнулся Дмитрий.

- Есть! – воскликнул Иван. - И репрессии есть, и воры. И всегда будут, в любой системе. Потому что власть – слишком сладкая штука, брат. И чем более порочен человек, тем сильнее она его соблазняет. А в соревновании между порочными и честными почти всегда выигрывают первые. Да и невозможно быть честным, если ты управляешь миллионами людей. Обыватель почему-то думает, что политикам приходится выбирать между хорошими и плохими решениями. Но на практике приходится выбирать только из плохих решений! Понимаешь? Только из плохих… Вы там сидите, фантазеры, придумываете идеальное общество с чудесными президентами. И ваш фентезийный президент – умный, красивый, добрый, всем конфеты раздает. А в реальности президент – это ассенизатор, у которого каждый день катаклизмы. То канализацию прорвет, то пожар, то наводнение. И стоит он по пояс в дерьме, пытается все это разгребать, а со всех сторон недовольные визги: фу, что это воняет? Почему туалет не функционирует? Почему мокро? Почему дым? А давайте президента поменяем, и катаклизмов не будет!

- Угу, давай еще коррупцию оправдай.

- Коррупцию? Вот я в прошлом месяце за воровство посадил почти два десятка чиновников, в позапрошлом – еще больше. Да не ухмыляйся, Иван. Знаю я, что на их место другие придут, такие же. Но – слишком наглеть не будут. Или хотя бы – не сразу. И то уже – достижение. А больше сделать никому не под силу. Вот для вас человек – потенциально идеальное существо. Только один хочет ему помочь богом стать, а второй – заставить. А вы не думали, что если бы кто-то хотел нас идеальными сделать, то и сделал бы. Но сделал, тем не менее, вот такими. Почему-то каждый потенциальный революционер уверен, что достаточно придумать красивый образ будущего, и все само собой сгенерируется! По небу будут летать облака из сахарной ваты, космические корабли - бороздить просторы, и обязательно сто сортов колбасы, причем бесплатно. И чтобы при этом ни одна слезинка ребенка не пролилась! Ну а мы, говорят обыватели, пока что будем подворовывать, если где-то что-то плохо лежит, обвешивать и обсчитывать, врать, уклоняться от уплаты налогов, решать свои «вопросики» с помощью взяток, гадить мимо в общественных туалетах, машины ставить в неположенных местах, потому что «не мы такие, жизнь такая», ага? Главное – вовремя президента поменять, и все сразу станет хорошо.

- А сами они, без президентов, не способны с собой управиться?

- Нет, потому что глупы слишком и горды. Каждый дурак себя умным считает. И чем глупее дурак, тем умнее он в своих собственных глазах. А попросишь его поумнеть – так он на тебя же и обидится! Но скажи ему, дураку, какой он умный, и делай с ним, что хочешь. Легче обмануть человека, чем доказать ему, что он обманут.

- Так вы же специально народ и обманываете.

- Специально? Обманываем? Тебе кто-то запрещает книжку прочитать по экономике, социологии, политологии, философии, истории? Информации море, и вся бесплатная, изучай что хочешь. Но зачем же! Ведь это скучно и тяжело. Лучше футбол посмотреть, или сериальчик, а про политику и так все понятно: надо всех воров посадить, а все деньги просто взять - и поделить. Не мы человека обманываем, а он сам – себя. Как построить светлое будущее? Рецепт прост и одинаков в любые времена: труд, учеба, самоконтроль, рефлексия, и так ежедневно, до конца жизни. Да вот беда - такой рецепт никому не нравится! Поэтому люди придумывают «образы будущего», в которых достаточно принять какие-то особые правила или законы, и можно ничего из означенного рецепта не делать. Так кто кого обманывает?

- Труд, самоконтроль, рефлексия… - Дмитрий покачал головой. - А вот Лешка считает, что главное – любовь. Без любви, он говорит, вообще ничто не имеет смысла.

- Ну ты-то - материалист, в любовь не веришь? Или череда разводов еще ничему не научила?

Дмитрий опрокинул рюмку коньяка, поморщился. Вздохнул с разочарованием.

- Да черт его знает! Он ведь не про такую любовь.

- А про какую?

- Про любовь к жизни, к человечеству.

- Человечество – это чересчур широко. Где же столько любви набраться-то? Ни у кого не хватит на всех. Тут на своих самых ближних, и то не всегда хватает.

- А ты погоди, погоди мне душу-то запахивать. Она, может быть, у меня на всю Вселенную распахнута, и полыхает не слабее солнца…

Дмитрий хотел что-то еще добавить, но запнулся, увидев изумленный взгляд брата. Иван смотрел в окно, из которого в комнату пробивался сквозь полузакрытые шторы багровый свет.

- Не понял! – Иван подскочил к окну, отодвинул штору. – Неужто подорвали-таки? Но почему не слышно было, почему мне никто не доложил?

Не успел Иван отправить сигнал вызова помощнику, как в кабинет осторожно заглянул андроид:

- Прошу прощения, господин министр, но у меня экстренные новости.

Иван повернулся к нему:

- Что случилось?

- В Ватикан прибыл Иисус и запустил процедуру Судного дня…

 

***

 

Невероятная новость распространилась со скоростью света. Какое-то время карабинерам удавалось сдерживать толпу, но когда счет пошел на десятки тысяч, они уже никого не могли остановить. По улицам Ватикана катилась возбужденная человеческая масса, сметая все преграды на своем пути.

Очень быстро на площади Святого Петра не осталось ни сантиметра свободного места. Люди забирались на автомобили, колонны собора, крыши домов, лишь бы своими глазами увидеть происходящее.

В эпицентре событий, помимо инициатора Страшного Суда и Папы Римского, находились журналисты с камерами, транслировавшие происходящее на всю планету (а заодно и на Луну).

Папа смотрел на раскрытую книгу, которая размещалась на белом столике, и с ужасом слушал речь того, кто ее читал:

- Что ж, начнем с живых. Вот тут у меня книга Дел, в ней записано… Все добрые и злые поступки, слова, мысли и намерения, вера или неверие, невыполненные добрые дела, покаяние и прощение, - он глянул наверх, - снимите первую печать, пожалуйста!

Сразу после этих слов в небе опять что-то сверкнуло, а затем там возникла чудовищных размеров фигура – всадник на белом коне. Этот всадник проскакал по небу, оставляя за собой белоснежный облачный след, и растворился. И сразу за этим послышался звук трубы. Звук был такой силы, что его услышал каждый человек на планете, где бы он ни находился. И не было в мире ни одного препятствия, способного преградить путь тому звуку.

Толпа ахнула. Большинство упало на колени, некоторые бросились бежать прочь, другие же оставались стоять как истуканы, оцепенев.

Папа, утирая лившиеся ручьем слезы, жалобно вопрошал:

- Но как же так, Господи?! Разве не должен перед твоим приходом воцариться Антихрист?

Грустная улыбка в ответ:

- Антихрист давно правит вами, а вы и не заметили. И исправно ему служите.

- Мы были слепы, Отче! – возопил Папа. – Не ведали, что творим! Прости нас, грешников, ради всего святого!

- Ну как же не ведаете? Ядерную войну вот решили устроить. Самое время для Апокалипсиса. Снимите, пожалуйста, вторую печать!

На этот раз по небу промчался всадник на рыжем коне, а след, тянувшийся за ним, был кроваво-красного цвета.

И если в первый раз звук трубы был тревожный, но с торжественным оттенком, то в этот раз звучание было мрачное и грозное. После этого звука затряслись колени даже у самых храбрых.

Среди обитателей планеты началась такая паника, что невозможно передать словами. Люди бежали в любые храмы, молились, каялись за грехи и просили прощения друг у друга. Кто-то безумно выл, кто-то рвал на себе волосы, кто-то хохотал (а кто-то – блаженно улыбался), многие прятались в подвалы и другие укрытия, ожидая атомной бомбардировки. Были и такие, кто злорадно кричал «А я же говорил!»

Представители элиты и зажиточных прослоек общества, видимо вспомнив про верблюда и игольное ушко, носились по улицам, пытаясь раздавать деньги и драгоценности кому ни попадя.

Какой-то поп выскочил из церкви и, вырываясь из рук паствы, торопившейся исповедоваться, кинулся к нищему, который сидел у ограды. Еще сегодня утром поп одарил этого нищего всего лишь устным благословением, но теперь он трясущимися руками стал совать ему ключи от своего автомобиля престижного класса, уговаривая принять в дар. Однако нищий, скрипнув зубами, послал попа к черту со словами «да отстань ты, у меня у самого таких два!»

А тем временем, в Ватикане понтифик умолял отменить Армагеддон и Судный день.

- Ну неужели нет никакого способа дать человечеству еще один шанс? – жалобно клянчил он, воздевая зачем-то руки к небу.

- Так вам же был дан шанс, примерно пару тысяч лет назад, почему не воспользовались?

- Не удержались, отяготились мы злом, Господи, - тараторил Папа, крестясь обеими руками, - слабы духом оказались. Прости нас, молю тебя! Уповаем на милосердие твое бесконечное.

- Бесконечное у Бога милосердие, но не терпение. Ну да ладно. Есть один способ отменить конец света: нужно принести жертву.

- Какую? – воодушевился Папа, узрев надежду.

- Такую же, как и в прошлый раз…

Папа замешкался на несколько секунд, но затем набрался смелости и решительно предложил:

- Возьми меня, Господи, я готов взойти на крест! В конце концов, я виноват в том, что не уберег веру твою, не смог достучаться до людских сердец.

- Рвение твое похвально, только для такой цели и жертва должна быть соответствующей. Нужен человек без греха. Тут есть такие? – вопрошающий обвел взглядом толпу.

В толпе воцарилась гробовая тишина. Даже слышно было, как хлопают крыльями и деловито воркуют голуби, пьющие воду из фонтана Бернини.

- Так я и думал, - подытожил организатор Страшного суда. – Ничего с прошлого раза не изменилось. Что ж, придется опять самому решать вопрос.

С этими словами он достал из рюкзака трехлитровую канистру, свинтил с нее крышку, и стал поливать себя какой-то жидкостью.

- Это что же такое?! – опешил Папа.

- Пока что священная вода, но сейчас будет священный огонь. Видишь зажигалку?

- Э-э-эмм, а как же крест, распятие?

- Нет у меня на все это времени. И вот еще что: в этот раз воскрешения тоже не будет. Я просто исчезну, и все. Но запомните: больше на чудо надеяться не стоит. Следующее мое появление уже точно будет финальным.

- Господи, да неужели нет другого способа искупить наши грехи?! – вскрикнул Папа.

- Может быть и есть, но даже мне он не под силу. Прощайте!

Щелкнула зажигалка, и вспыхнул такой ослепительный столб пламени, что никто из присутствующих не смог удержать глаза открытыми. А когда пламя угасло, не осталось ни малейших следов, кроме расплавленного белого столика и потрепанного рюкзака. Да еще грустные белые облака в небе, как и прежде, лазурном.

 

***

 

Иван с Дмитрием посмотреть прямую трансляцию Судного дня не успели: из-за каких-то перебоев со связью сигнал терялся. А когда советник по медийным вопросам смог принести Ивану запись, все уже было кончено.

Но не посмотреть ее они, конечно же, не могли. Андроид попытался было отвлечь Ивана каким-то письмом («Особое важное, поручено передать лично в руки!»), но тот лишь отмахнулся с досадой, хотя письмо взял и сунул в карман пиджака.

Смотрели, не отрываясь, выпучив глаза, без единого слова. И лишь когда увидели лицо человека, читавшего книгу Дел за белым столиком, оба вскрикнули практически одновременно.

- Как это понимать? – Дмитрий посмотрел в глаза Ивану.

- Ты у меня спрашиваешь?! – изумился тот. – Хотя, погоди-ка…

Он сунул руку в карман и вынул оттуда небольшой желтый конверт из плотной бумаги. На нем было написано только два слова: «для Вани». Иван узнал этот почерк. Он торопливо разорвал конверт и стал читать.

«Дорогой брат! Пишу тебе, поскольку не знаю, как связаться с Митей. Мы долго не виделись, и я очень хотел встретиться с вами, да видно не судьба уже. Всю свою жизнь я мечтал создавать музыку, которая достучится до людских сердец и поможет сделать наш мир лучше. Но то ли у меня была плохая музыка, то ли ее было недостаточно… получилось так, что наша цивилизация вплотную подошла к угрозе уничтожения. Я искал на Земле способы это предотвратить, но нашел в итоге на Луне.

Мне запретили раскрывать все детали операции, поэтому лишь намекну: у них там, на Луне, есть очень интересные технологии: портативные генераторы магнитного поля, позволяющие менять траекторию полетов пуль… ретрансляторы звуковых волн на огромные расстояния, через любые преграды… видеопроекторы, формирующие голограммы гигантских размеров прямо в воздухе… сверхгорючее топливо, моментально испаряющее почти любую материю…

В общем, если земные правители и поймут, что мы организовали спектакль, то к этому времени на Луне уже будет построена надежная защита даже от ядерных ударов. Да и невыгодно им будет развенчивать такой спектакль, сам понимаешь.

Ты, наверное, скажешь, что обман – это плохо. Согласен. Но когда мы рассказываем детям сказки, разве это плохо? Если люди еще не доросли до ответственности за свой мир, то они от детей ничем не отличаются.

А еще ты захочешь спросить – как же я на такое решился? Отвечу. Я долго прятался от реальности, кочевал по разным храмам, искал убежища в монастырях, надеялся обрести спасение в любых религиях. И в каждой религии говорилось, что с небес спустится Спаситель и сделает нам хорошо. Поэтому мы все сидим и ждем этого Спасителя, и ничего не делаем. А я вдруг понял, что Спаситель должен прийти не с небес, а отсюда, с Земли. Мы почему-то отшельников, монахов считаем святыми. А что же в них святого? Они испугались жизни, убежали от нее и спрятались. Это обычная трусость. Святой - кто остается в гуще проблем, искушений, борется со злом, и сохраняет при этом человечность.

Жизнь – это вызов, который каждый должен преодолеть. Ведь как бы ты ни прятался, итог жизни у всех одинаков. Только прийти к нему можно разными путями, и с разными результатами. Вот я долго думал, в чем смысл этого вызова? Что мы должны понять за отведенный нам срок? Раньше мне казалось, что важнее всего правда. Потом – что доброта. Помнишь, как в песне поется? Всех нужнее и дороже, всех доверчивей и строже в этом мире доброта. И, наконец, я осознал, что важнее всего. Это - любовь. Без любви нет ни правды, ни доброты. А когда любишь – ты сделаешь все, чтобы спасти того, кто тебе дорог. В том числе – весь мир.

Не поминайте лихом, братья! Ваш Алешка».

 

***

 

Апокалипсис был отменен, однако взбудораженная толпа не спешила покидать улицы Ватикана. Одни глазели на небо, другие бурно обсуждали произошедшее, третьи радовались, четвертые - читали молитвы.

И лишь один человек не терял времени даром, а спокойно и методично обчищал карманы ротозеев. Собрав достаточно добычи, он кое-как выбрался из толпы, нашел свой электросамокат, брошенный на обочине, внимательно огляделся по сторонам. Никто его не преследовал. Человек посмотрел на небо, задумчиво почесал в затылке. А затем махнул рукой, и со словами «да хрен с ним, еще раз прилетит, спасет!» поехал домой.