Должок

(нереальная фантастика, основанная на реальных событиях. О жизни и смерти, таких разных и таких одинаковых.)

***

Неделя в плену. Неделя в подвале, перекрытия на которым разбиты снарядом, а стены завалены обломками дома. Неделя, когда сверху, со второго этажа бывшей девятки – на первый не пройти из-за так сложившихся панелей, на тебя испражняются каратели. Неделя без воды, когда обсасывашь металлические пруты арматуры бетонных плит после дождя, и лачешь эту воду в бетонных ямках… Иногда тебе кидают хлебные корки, со смехом, уверенные, что ты все равно сдохнешь. От голода. И кидают корки только для того, чтобы ты подольше помучился…

***
Он попал в плен глупо. Прикрывал отход своей группы, когда снаряд накрыл развалины девятки, где они размещались. Контузия. Когда очнулся – вокруг были каратели. Бородатый араб-наемник, рывком поднял его на ноги, прислонил к стене, и, хохоча, поднес лезвие ножа к его лицу, держа второй рукой за горло. Мелькнула мысль - вырежет глаза, глупо, как глупо… Но, в это время голова араба разлетелась как арбуз, и глаза залило кровью. Кровью араба. Еще одна мысль – это Седой. Группа Седого находилась в соседней девятке. Седой не признавал оружия, кроме охотничьего СКС-а, заряженного экспансивными патронами. Охотник… Долбил карателей исключительно в голову, почерк у него такой. Дальше прыжок в сторону, в пролом в полу, падение… Очнулся в подвале. Выхода нет – все завалено, выход только вверх, но… два этажа вверх. Плюс высота подвала. Капкан.
***
Впрочем, ему повезло. Каратели тоже не горели желанием утруждать себя спуском, чтобы насладиться его мучительной смертью, тем более, что стрельба в городе не смолкала. Может и смерть араба сыграла роль, не важно. Они избрали другой путь. Что они кричали сверху, издеваясь, он не слушал. Он искал выход, но его не было. Бетон, кругом бетон и арматура… Ладно, хоть умудрился ничего не сломать. Только шумело в голове и ломило виски после контузии. Интересно, жив ли Седой?...
***
На третий день появилась крыса. Обычная городская крыса-пасюк. Сначала настороженно, потом не боясь, шныряла вокруг него, таращила свои глазки-бусинки… А что крысе? Крысам можно пролазить везде, где есть щели. Это он не отвернет бетонную плиту. А крыса пройдет… Вот интересно, в брошенных городах остаются собаки и крысы. А куда уходят кошки?... Крыса… Сожрет, когда он сдохнет, или нет? Наверное, сожрет. Ей же тоже нужно чем-то питаться… Обидно. Лишь бы живого не начала грызть… Нет, пока не лезет. Красивая… если в этом есть красота… На, кусок корки – ешь…
***
Он любил кошек. Еще тогда, до войны, любил плюсовать в интернете фото котейков. Котэ… Пока не переехал в город, в доме у него жил котейка. Рыжий. Под машину попал. Жена с дочкой два дня плакали. Потом жена сказала, что больше кошков заводить ему не даст – к ним привыкаешь, как к людям. Остался интернет. Как давно это было… До войны, в прошлой, далекой жизни… Но, находясь в осажденном карателями городе, он все время мучился вопросом – а куда делись кошки? Ушли, вслед за людьми? Остались брошенные, а теперь бродячие, сбившиеся в голодные стаи собаки… И крысы…Вспомнилось – в каком-то журнале он читал, что крысы сменят человека после ядерной войны на планете. Из глубин памяти выплыл и какой-то американский фильм про это… Крыса в ОЗК… Смешно. А вот она, рядом. Глазенками уставилась, носиком водит. Совсем рядом, не боится. Ждет, наверное…
***
Глюки… От голода, контузии? Крыса говорит?!! Нет, не говорит… Смотрит в глаза, сверху, с обломка плиты, на него, лежащего, а он понимает...
- Почему они так с тобой?
Пересохшими губами, еле слышно, выдавил хрип:
- Кто?..
- Не говори. Думай. Я пойму. Те, кто наверху.
Думать? Думать это проще…
- Я для них не человек. Я как ты.., крыса. Я не достоин жить. Как и все, кто тут жили…
- Почему? Вы, люди, такие странные…
- Это не люди. Это зверьё…
- Странно… Вы одинаковые, но такие разные.
- Да…
***
Ночь. Снова каратели… Хохочут, кричат чего-то сверху… Калейдоскоп… Опять крыса. Не одна? Будут говорить, или начнут пир? На потеху тем, сверху?..
- Тебе помочь?
- Чем? Быстрая смерть?
- Нет, мы можем помочь. Мы смотрим, мы видим. Мы многое видим. Вы, люди странные. Но, мы отличаем вас. Мы можем тебе помочь.
- Как?
- Не пугайся. Перевались на нас – мы выдержим. И не шевелись. Руки вытяни вдоль тела. Дальше мы сами. Но, за это придется платить.
- За все нужно платить в этой жизни.
- Хорошо. Ты узнаешь цену. Не пугайся.
***
Как они прогрызли такую дыру? Впрочем, память услужливо подсказывает, что крысы прогрызают и металл, что им бетон? Ого, сколько их – целый ковер…
- Переваливайся.
Ага, смочь бы. Нет, упал. Лицом на их спины. Запашок… Впрочем, от меня он тоже такой, что и крысам задохнуться… Война – она вонючая вещь…
- Мы потерпим, - в мыслесловах крысы явный смешок.
Юмористы… Серый ковер двинулся, дыра… Канализация, туннели, проходы, подвалы… Вроде ночь, а он все видит… Как кошка… Или как крыса?... Индиана Джонс, блин… Ого, сколько их тут… А это… Крысиный Король?!! Не врали сказки и интернет-байки?
- Да, ты не ошибся.
Ого, какая акустика. Хотя, какая акустика? Мысленная… Ну и голос…
- Мы решили помочь тебе. Ты в курсе, что придется заплатить?
- Чем?
- Мы вернем тебя к твоим. И ты вернешься сюда. Нам нужна будет жертва. Кот. Ты бросишь его нам вниз, оттуда, откуда ты упал. Не спрашивай, зачем. Так нужно.
- Кот? Откуда тут коты?
- Не спрашивай. Если так будет – ты сделаешь это?
- Если ты так уверен в будущем – сделаю.
- Хорошо. Несите его!
***
Наткнулся на него как раз патруль группы Седого. Вблизи коллектора. Жив оказался, курилка. Потом госпиталь, лечение. Нейролептики… А было ли это все на самом деле? Или пригрезилось?.. Только потом, на передовой боковым зрением отмечал мордочку и хвост крысы, мелькнувшие в полусвете чадящей лампы-коптильни… Прям как в том детском, полузабытом фильме про Водяного…
«…Должо-о-ок!!!...»
***
И ведь он вернулся в тот город. Весной. Весна брала свое, набухали почки, дул свежий ветер. Война тоже не собиралась отдавать своего – развалины и сладкий запах смерти от разбухших, вытаявших трупов. Каратели не сдавались, понимая, что с них спросят за то, что они сделали в городе за эту долгую зиму… И спрос был, и был жестким.
И вот очередной штурм развалин на окраине города. Как во сне, он понял, что находится в той самой девятке, где легла его группа, тогда, осенью. Девятка была практически разбита «Градами», но вот этот провал со второго этажа сохранился. Как и яма в провале, где он тогда провалялся неделю.
Он на негнущихся ногах подошел к провалу. Серый бетон был покрыт таким же колышащимся рыже-серым ковром, который вынес его тогда, к коллектору…
- Должо-о-ок…
И тут внезапно, перехватило дыхание.
- Мяу…
Он поднял глаза. Буквально над головой, на расстоянии вытянутой руки, на висящей, но не оборвавшейся батарее сидел котенок. Месяца три, на вид. Рыжий, с рыжими же глазами…
- Мяу…
- Должо-о-ок…
Как… Ну как?!!! Ну ка-а-а-к?!!!!
Пересохшим горлом, как тогда…
- Кис.., кис-кис..
- Мяу..
Откуда ты, малыш? Откуда ты здесь взялся, в разбитом городе, какая кошка тебя вырастила этой страшной зимой, чем кормила… Хочется поднять руку, погладить… А мозг не дает поднять руки… Должен не гладить, а кинуть вниз, крысам… Жертва… Ты купил за нее жизнь…
- Должо-о-ок…
***
Пуля, прошедшая сквозь его голову, и чавкнувшая в бетонную стену, избавила его от всяких мыслей и сомнений. Даже не взмахнув руками, он упал в провал… Котенок, сидящий на батарее, не пошевелился. За эту зиму он привык и к стрельбе, и к смерти… Но так хотелось, чтобы кто-то погладил… Его еще никто никогда не гладил. А так хотелось.