Никания, или два дня из жизни Первоцветовых

       Этот майский день 2091 года начался как обычно. Домашний робот Лисёнок  Кеша нехотя  поплёлся в общественный огород за свежими овощами, сын с невесткой  отправились на утреннюю пробежку, внуки ещё досматривали последние сны, довольный жизнью муж  Автандил привычно сидел  в  плетёном кресле-качалке и читал вслух  газету,  громко комментируя новости,  а  всё ещё  очаровательная в свои шестьдесят с хвостиком хозяйка дома  Агнесса Ивановна накрывала  стол на веранде, слушая приятный голос мужа и одновременно любуясь благоухающим кустом белой сирени у  входной двери.

     Воскресный день обещал быть жарким, но дом Первоцветовых, похожий на сказочный терем,  утопал в зелени, да и  море было рядом, поэтому жара не способна была изменить  плавное течение жизни. Дело было в чём-то другом.

     Агнесса Ивановна почувствовала приближение туч к семейному горизонту за минуту до того, как муж Автандил подскочил  с кресла-качалки, отчего та взвизгнула по-женски обиженно,  и закричал буквально на всю Ивановскую ( Первоцветовы с незапамятных времён проживали на Ивановской улице):

- Эврика! Я всё  понял! Конгениально! Как же я раньше не сообразил! Вот осёл! Ура! Ура! Я гений! Гений!

    Гений промчался несколько раз вокруг накрытого стола, на котором восторженнно начали подпрыгивать тарелочки с блинчиками, затем вдруг резко развернулся, схватил в охапку драгоценную супругу, попытался её приподнять, чего ему и в юности-то сделать не удавалось,  и неожиданно разразился каким-то громоподобным смехом:

-Ха! Ха! Ха! Теперь-то ты меня оценишь, Агнесса свет Ивановна! Ты наконец поймёшь, с кем рядом  жила все эти годы. Какой же я молодец! Сколько ещё пороха в моих пороховницах! «Ну, целуй меня, целуй!»

  Однако Агнесса Ивановна, вместо того, чтобы выполнить не по годам странную, на её  взгляд, просьбу мужа, потрогала тыльной стороной ладони  его лоб  и  участливо спросила:

- Автандильчик, да что с тобой? Ты, наверно, плохо спал. Пойдём в комнату, полежишь, отдохнёшь. И чего это ты так расшумелся? Может быть, доктора вызвать?

- Нет, это уже слишком! Вот так всю жизнь! Я, может быть, мировое открытие совершил, а ты думаешь, что я заболел! Тебя волнует только  твой сад! Везде лилии, розы,  сливы, абрикосы – уже скоро на крыше будут апельсины расти. А тебе всё мало! – веко у философа неожиданно задёргалось, и он так отчаянно махнул рукой, что задел вазочку с вареньем.

-   Автандильчик, дорогой, успокойся! Мы же участвуем во всесоюзном  конкурсе «Усадьба  года» - если выиграем, сможем принять участие в международной  программе «Сады на Марсе». Ты же  сам об этом   мечтал! На, выпей водички! Родниковая!

- Нет! Категорически! Никакой водички, никакого Марса! Поживу в «Бочке», а там видно будет! И  не беспокой  меня своими посещениями! – муж Автандил  с боевым видом зашагал в густую тень сада, даже не притронувшись к  любимым блинчикам с творогом.  «Бочку Диогена» он построил в дальнем углу приусадебного участка в прошлом году и иногда уходил туда мыслить. Но чтобы вот так, без завтрака, обиженный на весь свет! Такого Агнессе Ивановне и в страшном сне не могло присниться.

 - Уф! Овощи принёс, квитанцию в Домкоме выписал. Что ещё сделать? – робот Кеша был очень вежливым и дисциплинированным. Его лисья мордочка  выражала собачью преданность, а плутоватые зелёные глаза  блестели от удовольствия – он только что выпил стакан свежевыжатого морковного сока, который выдавал автомат в Домкоме (Кеша, хотя и был изготовлен из какого-то хитрого металлического сплава, работал исключительно на  морковном соке).

- Проведи с детьми зарядку. И скажи им, что завтрак будет чуть позже –минут через двадцать, -  голос Агнессы Ивановны был спокоен, как будто в их семье  только что  не произошло из ряда вон выходящее событие. Бывшая актриса Народного театра, она блестяще играла  роли  княгинь и графинь, светских львиц и благородных матрон, и вдруг -  в заурядной роли жены философа Первоцветова - такой грандиозный провал, такое сокрушительное фиаско! В качестве срочной меры  она выпила четыре чашки чая «Зелёное спокойствие», приготовленного умным кухонным комбайном, и  величественно  вернулась на веранду.

      За столом  уже сидели её сын Лев и невестка Роза. Свежие, раскрасневшиеся после бега, они  излучали легкомысленное  сияние молодости, торопливо ели всё что бог послал и о чём-то оживлённо спорили.

- Опаздываем, мамуля, опаздываем, вкусно, спасибо, - скороговоркой  пробубнил сын, что-то спешно дожёвывая  и вытирая салфеткой насметаненные губы.

- Подожди, Лев. Отец не стал завтракать. Расстроился из-за какого-то  пустяка. Пусть Розочка отнесёт ему завтрак в «Бочку ». Я сейчас  всё приготовлю.

- Извините, но я тороплюсь. Мне нужно встретить делегацию из Японской республики. Лёвушка пусть отнесёт, у него выходной, а я не могу, - дикторским голосом отчеканила Роза и, важно покачиваясь  на высоченных каблуках, пошла к аэролёту. Управлять этим  видом транспорта мог бы и ребёнок, но Лев просто не находил себе места, когда Роза улетала куда-либо одна,  и  старался всюду её сопровождать. Вот и теперь он привычно рванулся за ней, бросив  матери:

- Я скоро вернусь. Проверю  ремни безопасности.

  С этого часа  всё в доме Первоцветовых пошло кувырком. Заведённый порядок рухнул, как картонный домик. Внуки тихо позавтракали и незаметно убежали в неизвестном направлении.  Агнессе Ивановне было вовсе не до завтрака. Она положила в контейнеры блинчики, сыр, жареную рыбку, приготовленный на скорую руку овощной салатик,  налила в термос горячий кофе, упаковала всё это в  нарядную раскладную сумку-стол  на колёсиках      - так называемую сумку-самобранку.

    Но  Лев пришёл из «Бочки Диогена», недовольно волоча за собой  источающую восхитительные ароматы сумку.

  - Мам, отец есть отказался. Сказал, что нет аппетита. Лежит на диване и убедительно просит, чтобы мы ему не мешали.  Включил режим шторма,  курит какие-то отвратительно пахнущие сигары… Наверно, те, которые он с Кубы привёз лет десять назад.  Объясни, наконец, что  произошло. Поссорились, что ли? - спросил Лев, с подозрением глядя на  родную мать.

- Что мы – дети  что ли – ссориться? - пожала плечами Агнесса Ивановна. –  Автандил читал газету. Потом совершенно неожиданно начал кричать, что он гений, и ни с того ни с сего ушёл в эту свою «Бочку». На мой сад напустился… И что я такого сказала?

- Подожди, мам, подожди!   Как я понял, всё началось с  газеты. Какую  статью отец читал?  Дай-ка взглянуть! - Лев был одним из лучших сотрудников Института семьи и брака  и не мог допустить, чтобы чёрная кошка пробежала между его  почтенными родителями. 

    Агнесса Ивановна с  чувством собственного достоинства  принесла экогазету, которую по  облачной почте выписывал Автандил Аркадьевич, и подала её сыну.

-  Так-так. «Советская наука». Популярная газета. И какую же статью отец  читал? – повторил  свой вопрос Лев, просматривая газетные полосы.

- Вначале он  читал новости, делился  мыслями о прочитанном, – об открытиях в астробиологии, о перспективах развития плавучих городов, о проблемах, с которыми столкнулись учёные при очистке морского побережья… - по детской привычке загибая пальцы, перечисляла  Агнесса Ивановна. - А статья …Мне она показалась не очень интересной. Что-то о Никанском царстве. Автор утверждал, что оно находилось злесь, на юге Приморья, и  сравнивал это царство  с  Советским Союзом. Хотя что тут может быть общего?

   Статью некоего Пустячкова А.Ф. Лев прочитал вслух. Но ни одной  фразы, хоть каким-то боком связанной с гениальным открытием отца, он не обнаружил. Его внимание привлек лишь один загадочный абзац: «Над  образом пресвитера Иоанна размышляет известный французский философ Филипп Паруа, автор статьи «Путешествие семьи Поло и Царство Пресвитера Иоанна» (1996). В Индийском царстве ему видится вариант архетипа центра Мира, присущего всем культурам. В этом смысле Паруа отождествляет государство пресвитера с зАмком, где хранится святой Грааль, и с Западным раем Будды Амитабы».

 - Может быть,  Автандил  догадался, где нужно искать святой Грааль? Ведь он кричал, что  сделал какое-то гениальное открытие,  - неуверенно предположила Агнесса Ивановна. – Но при чём тут Филипп Паруа? Он жил сто лет назад! Да и про святой Грааль давным-давно никто не вспоминал.

-  Ну вот! Наконец-то и  в нашей семье появилась страшная  тайна. Сейчас отправлю заказ в Совинформбюро – и через несколько минут вся правда о святом Граале будет у моего автосекретаря. Вечером соберём семейный Совет. К тому времени, я уверен, отец нам сам всё расскажет.

   До самого вечера у Агнессы Ивановны всё из рук валилось: фирменный  пирог подгорел; неприкаянный конь Артур забрёл на клумбу и сломал три куста сортовых роз, выписанных из Крыма;  в довершение всех бед  у Кеши сломался голосовой аппарат, и он только сипел, как будто простыл.

  Вечером в гостиной собрался семейный Совет. Его главой был тесть Агнессы Ивановны Аркадий Савельевич Первоцветов. Недавно весь город отмечал его столетие, но на вид ему нельзя было дать и семидесяти. Он сохранил военную выправку, бодрость духа и чувство юмора, хотя жизнь у него была далеко не сахарной - не зря в городе о нём ходили легенды.

   После того, как были выслушаны все участники утренних событий, Аркадий Савельевич провозгласил:

- А ну-ка, Лев, позови отца. Что мы тут гадаем на кофейной гуще? Пусть он нам сам свои претензии растолкует. Там и разберёмся, гений он или не гений.

  Однако Лев вернулся из сада совершенно обескураженный:

- Отца нигде нет. В «Бочке» дверь открыта, в комнате – никого! Даже не представляю, куда он мог отправиться в такое время. Версия о конной прогулке тоже отпала, потому что  Артур стоит у коновязи. Пытался отца на телемост вызвать, но он  все средства связи отключил.

- Проверьте Родопорт – может быть, Автандил на Контроле передвижений какое-нибудь сообщение  оставил, - сказал Аркадий Савельевич. – А я хочу  эту знаменитую «Бочку» сам рассмотреть в подробностях. Пойдём-ка, Лев, покажешь, что там новый  Диоген соорудил.

   Здание, к которому они подошли, было довольно неказистым. Огромная деревянная бочка, стянутая сверкающими обручами,  лежала на боку, и казалось, что она вот-вот покатится по песчаной дорожке, ведущей к морю.

- Это индивидуальный Дом творчества. Отец сам его проектировал. Здесь всего одна комната-капсула. Садись, дед, - предложил Лев, показывая на небольшой, как будто игрушечный,  диванчик. – Диван – трансформер, его можно превратить в  кресло или в раскладушку, а недавно отец сделал из него гамак – вот уж дети повеселились! Потолок в доме –  это  солнечные панели из «умного стекла», которое может изменять цвет. Стены   комнаты представляют собой многомерный экран. Если говорить  громко и чётко,  то на экране автоматически появляется изображение 4-Д -  его по голосовым вибрациям   считывает вот этот аппарат – визуалофон.

- Ну-ка, ну-ка, интересно, как он работает, визалафон этот? – заинтересовался дед.

- Расскажи   что-нибудь  - и увидишь.

  Аркадий Савельевич вспоминал   о  том, как в 30-е годы спецподразделение, которым он командовал,  готовилось к утилизации ядерного оружия, вывезенного с одной из бывших военных баз НАТО, - и на стенах комнаты оживали  давние события. Дед не сразу признал себя в  бравом офицере в советской форме, удивился:

- Да это же настоящая машина времени. Я  многие детали уже и не помню, а оказывается, они где-то глубоко в памяти сохранились. И надо же, этот залафон всё вытащил из моей головы как миленький. Да. Потрясающе. 

   Когда они вернулись  на заседание семейного Совета,  Роза уже заканчивала рассказ о своей работе в Международном отделе Дворца культуры:

- Знаете, что в нашей коммунистической стране чаще всего поражает туристов? Даже не отсутствие денежной системы и всего, что с ней связано, а отсутствие рекламы! Они не могли понять, как же мы выбираем товары, если нигде нет никакой рекламы.

  Увидев мужа и деда, Роза обратилась к присутствующим:

- Я проверила Родопорт. На сервере лежит  странное сообщение. Послушайте:                       «Первоцветов А.А. прибудет завтра. Рекомендовано к применению: церковное вино  из чаши Святого Грааля.  Пить по три столовых ложки,  три раза в день, до еды.  «Диагност».

- Вот и славненько!- обрадовался Аркадий Савельевич. – Значит, завтра Автандил объявится. «Диагносту» можно доверять. Это же нейрокомпьютер!  Правда, уже старенький, но меня он  несколько раз выручал.

   Лев сначала нервно качал головой, а потом начал  рассуждать:

-  Ладно. Церковное вино я беру на себя. А вот что делать с чашей Грааля, ума не приложу. Мой автосекретарь в море информации чуть не утонул. Учёные до сих пор не могут выяснить, что такое Грааль – первоначальный звук, камень, чаша, женщина  или что-то другое.  Версий, где эта чаша может храниться, тоже множество – и ничего конкретного

-  Как это ничего конкретного? Нужно конкретно решить, кто поедет за этой Чашей. Я думаю, мы вдвоём сможем найти что угодно где угодно. Правда, Лёвушка? - Роза упорно называла мужа Лёвушкой в присутствии посторонних, хотя  ему это определённо не нравилось.

- Я могу отправиться – хоть за вином, хоть за чашей, мне только координаты нужны, - бодро заявил Аркадий Савельевич.

-  Нет, мои дорогие. Я поеду сама. И никаких возражений.  К тому же  у меня  созрел план действий, - неожиданно для всех заявила Агнесса Ивановна.

   Никакого плана, конечно, ещё и в помине не было, но в том, что шестое чувство её не подведёт, жена философа  не сомневалась. После окончания семейного Совета она начала перебирать в памяти всё, что могло иметь хоть какое-то отношение к Никанскому царству и к чаше Святого Грааля – рассказы мужа, беседы с ним, совместные поездки и прогулки. Уже под утро она вспомнила один случай… Прошлым летом они  с Автандилом  ходили за грибами – в  лесочек за водохранилищем. И вот там-то  муж вместо грибов обнаружил нагромождения  странных камней, густо разбросанных по всей сопке,  и внезапно  предположил, что это руины древнего города. Философ бегал от одного валуна к другому с  энтузиазмом первооткрывателя   и восклицал:

- Ганя, посмотри, какие необычные камни – на них явно видны следы обработки. Вот этот похож на кита, а этот - на медведя! Вот кресло, да какое удобное, с подлокотником – жаль, что оно не полностью сохранилось! А  здесь, видимо, родник был – видишь, как будто чаша из камней выложена!

  Но Агнессе Ивановне, недовольной количеством собранных грибов, все эти камни казались самыми обычными, ничего особенного она в них тогда не увидела. Об этом она и заявила мужу, ещё и посмеялась над его воспалённым воображением. Автандил, конечно, обиделся, собирать грибы больше не стал и всю дорогу назад шёл,  надувшись как мышь на крупу.

   Итак, к утру план созрел  и, дав домашним тысячу наказов, отважная Агнесса Ивановна собралась лично идти туда - не знаю куда, принести то – не знаю что. Конечно, она могла бы обратиться за помощью  и в отделение народной милиции, и в штаб добровольной народной дружины, и в Совет  ветеранов труда,  и в другие организации – но всем понадобилось бы время, чтобы разобраться в этом запутанном деле. А времени всего ничего - один-единственный день..

    Агнесса Ивановна надела старую куртку, походные брюки, обула сапоги, героически напялила  ковбойскую шляпу мужа, к широким полям которой был прикреплён симпатичный зелёный кузнечик,  прихватила  бутылку кагора, к полуночи чудом раздобытую Львом, и отправилась в лес. Она  твёрдо решила найти ту каменную чашу, о которой говорил Автандил Аркадьевич, родник, если он там есть. Пробиваясь через заросли лимонника, актинидии, дикого винограда, Агнесса Ивановна поднялась на сопочку – и ахнула. На том месте, где год назад они с мужем собирали грибы, вырастал, как из-под земли, каменный  город – уже восстановлены были ворота, храм, часть  стены,  сложенной из камней и земли. По всему участку вдоль древней (как уверял Автандил Аркадьевич) дороги работали люди в ярко- жёлтых костюмах, на которых большими буквами было написано загадочное слово «Никания».  Агнесса Ивановна в старой куртке и с бутылкой кагора в пластмассовом ведёрке почувствовала себя не очень уютно, но всё же подошла к «никанцу» с внушающей доверие профессорской бородкой и поинтересовалась, чем они все  в их грибном лесу  занимаются.  Каково же было её удивление, когда она услышала:

- Позвольте представиться. Пустячков Анатолий Францевич. Академик. Мы  реконструируем древний город. По проекту Первоцветова Автандила Аркадьевича. Может быть, вы слышали об этом замечательном учёном?

-  Да, слышала. Само собой. Несомненно, - уклончиво ответила Агнесса Ивановна, совершенно растерявшись и судорожно вспоминая, где она слышала эту фамилию – Пустячков.

  - Об этом проекте уже по всему Союзу раструбили. Но здесь закрытая территория. Журналистов не пускаем. Работают только учёные и студенты-добровольцы. Кстати, как вы смогли  незаметно к нам проникнуть? И зачем, позвольте спросить? Грибов  пока ещё нет.

- Я по просеке прошла. За водичкой из родника. Вода здесь целебная, мужу хочу отнести. Что-то у него желудок прихватило, - щебетала Агнесса Ивановна, постепенно входя в роль словоохотливой  пенсионерки.

- Ну что ж, пойдёмте вместе. Без  меня  вас  никуда не пропустят. Кстати, я ничего не знаю о роднике. Автандил Аркадьевич мне о нём не говорил. И на плане никакого родника нет.

  Агнесса Ивановна сняла ковбойскую шляпу, прикрыла ею предательски торчащее горлышко бутылки и пошла с академиком к  каменной чаше,  на которую возлагала последние надежды. Они шли по дороге, заросшей высокой травой, и История открывала перед ними одну из своих забытых страниц.

-  Это часть стены, которая когда-то ограждала территорию Никанского царства.  У нас в Союзе очень много делается для того, чтобы восстановить  правду об истории нашей страны, наших народов. Сейчас изобретены  технологии,  позволяющие реконструировать прошлое, но важно найти артефакты, хранящие такую информацию, которую может считывать хроновизор. А здесь,  - академик нечаянно задел ярко-жёлтым рукавом колючий ствол аралии, остановился,  осторожно отцепил рукав, -  а здесь артефакты на каждом шагу. Лучше всего хранят информацию камень и вода. Но не всякий камень и не всякая вода…

  Агнесса Ивановна невнимательно слушала пространные рассуждения академика – она искала глазами ту каменную чашу, которую ей показывал муж, и наконец увидела нечто похожее.

- Минутку, я сейчас, сейчас, подождите, - Агнесса Ивановна напоминала охотничью собаку, которая взяла след крупной дичи, -  с такой необычной  резвостью  ринулась она к груде камней с левой стороны дороги, начала вырывать росшие вокруг растения, чтобы расчистить  довольно большую выемку между камнями.

  Академик хотел было её остановить, но потом почему-то передумал, неторопливо подошёл поближе и снял тёмные очки, хотя солнце светило ему прямо в глаза.

- Действительно, - только и сказал он, глядя на каменный цветок, из которого тонкой, почти незаметной струйкой текла вода. Лепестков у этого цветка было всего три, но от них исходило какое-то ровное золотистое сияние.

- Прости меня, Автандил. Прости, пожалуйста. Как часто мы смотрим и ничего  не  видим, - прошептала Агнесса Ивановна. Она надела ковбойскую шляпу, присела на корточки возле родника, достала бутылку кагора и положила в воду.

- Гражданка! Здесь не положено распивать спиртные напитки, - возмутился шокированный академик.

  В этот момент на здравомере гражданки засветился солнечным светом экран, раздалось многоголосое птичье пенье, и  Агнесса Ивановна услышала радостный голос сына:

- Мамуля, возвращайся! С отцом всё в порядке. Слышишь? Он ждёт тебя в Академии!  Получил… открытие…

- Почему в Академии? Какое открытие? –  требовательно спросила мамуля, но  в  старом аппарате раздался громкий треск, как будто где-то рядом упала сухая ветка, и экран погас. Где-то над самым ухом звонко застрекотал кузнечик... И тут  она вспомнила, откуда ей знакома эта фамилия – Пустячков. Это же автор злополучной статьи о Никанском царстве! Что-то нужно было сказать ему, объяснить, но как-то сама собой вырвалась совсем уж нелепая, ни к селу ни к городу прозвучавшая фраза:

-  Чаша святого Грааля – это Любовь, пить по три столовых ложки , три раза в день, до еды.

  2091 г.

  СССР, Владивосток

 

Приложение

Словарь

Автосекретарь - голосовая программа, которая обрабатывает всю поступающую  в  рабочий кабинет информацию

Визуалофон – аппарат, преобразующий  звуки речи в видеоизображение

Здравомер – наручный тонометр-телефон для лиц преклонного возраста, имеющий дополнительные функции «Экстренный вызов», «Прогноз погоды», «Состояние здоровья» и др.

Нейрокомпьютер -  устройство переработки информации на основе принципов работы естественных нейронных систем. Первым нейрокомпьютером был перцептрон Розенблатта  Марк-1 (1958).

Нейронет- всемирная сеть, в которой взаимодействие участников (людей, животных, интеллектуальных агентов)  осуществляется на принципах нейрокоммуникаций^.

Родопорт – портал, на котором собирается  информация о  семьях, хранятся родовые книги, ведётся семейная переписка

Хроновизор – прибор, способный реконструировать события прошлого на основе как текстовой информации, так и фотодокументов, музейных экспонатов, артефактов. Х. был изобретен в 1950 году монахом-бенедиктинцем Пеллегрино Эрнетти. Над его усовершенствованием работали советские учёные в 50-е годы  21 века.

Экогазета – газета из бумаги, изготовленной из травянистых растений