И на Марсе будут яблони цвести

I

 

Юра проснулся раньше будильника на десять минут и решил потратить это время на обдумывание предстоящего дня. День значимый не только для колонии, но и для всего Человечества.

Как всё пройдёт? Успешна ли будет выгрузка привезённого груза? В рассчитанной ли точке? Как отработают оборудование, аппараты, установки?

Ход мыслей прервал звонок видеофона. «Кто там не даёт мне поваляться в такую рань?» - подумал Юра.

Подойдя к видеофону и увидев фотографию звонящего, у Юры всё затрепетало в груди. Звонила Аванти Чамар.

Юра накинул футболку и нажал кнопку ответа.

- Доброе утро, Юра. Как спалось? Пойдём вместе на завтрак. Мне надо обсудить с тобой работу растопителя – протараторила Аванти. – Я зайду за тобой через десять минут.

- Хорошо – ответил Юра уже погасшему монитору.

Мысли о предстоящем дне улетучились, ведь ему позвонила Аванти – девушка, в которую он влюбился ещё в ЦУПе, во время тренировок перед полётом сюда.

Её стеснительное лицо с лёгкой улыбкой, чёрные, как смоль всегда распущенные волосы навсегда впечатались в его голову.

А глаза? Эти глаза! Словно непроглядная тьма Космоса выделялись на её смуглом лице.

Юра сделал гимнастику. Хоть на станции и создана искусственная земная гравитация, мышцы разминать требует инструкция, да и держать их в тонусе не помешает.

Всю тяжёлую физическую работу выполняют роботы. Человеку отведено лишь контролировать, нажимать кнопки, поворачивать тумблеры, двигать джойстики, ну, в крайнем случае, отремонтировать что-нибудь использую гаечный ключ, да отвёртку.

Юра и работал слесарем-наладчиком растопителя, который привезли две недели назад. Вместе с двумя роботами ТР-3 и роботом ТР-5 Юра собрал аппарат, а сегодня осталось установить программное обеспечение и проверить работоспособность.

Умывшись, Юра одел положенный по уставу комбинезон, а не любимые потёртые джинсы с промасленной олимпийкой, которые одевал обычно.

Открыв дверь каюты, он увидел Аванти готовую постучаться.

- Снова доброе утро, Юра. Готов? – выпалила девушка. – Слушай, у меня мондраж, я волнуюсь, – начала Аванти, пока они шли по коридору в сторону столовой. – Одно дело на тренажёре выполнять плавку и совсем иначе по-настоящему. Я же ещё ни разу этим не занималась. А отличное выполнение в виртуальной реальности я считаю не показатель. Знаешь Наину Григорьевну? Она спец по плавке льда. Она множество конвоев провела по Северному морскому пути. Почему не выбрали её? Юра, ты меня слышишь?

А Юра шёл и слушал журчание мелодичного голоса, который ласкал его слух.

- Да, я знаю Наину Григорьевну. Хороший оператор. Довелось мне ремонтировать ей растопитель. Она так чётко обрисовала проблему, что я сразу нашёл неисправность. Но ты учти – подался в объяснения Юра – первое: она уже на заслуженном отдыхе. Второе: она работала на Земле, а не на Марсе!

 

 

 

- А-а-а-а! – закричала Аванти – я тебе тут душу изливаю, ожидая поддержки, а ты ещё больше беспокойства в меня вселил.

- Не торопись, дослушай – продолжил Юра спокойным голосом. – Ты же сама сказала, что на тренажёре сдала наотлично. Там же учтены все параметры: и гравитация, и температура, и направление ветра со скоростью. Если мне не изменяет память, ты даже в песчаную бурю плавила – единственная, у кого получилось.

- Ладно-ладно, уговорил. У меня всё получится. А как у тебя успехи? Растопитель готов?

- Почти. Сегодня установлю ПО и вечером проверим.

Они дошли до столовой, на раздаче взяли по тарелке геркулесовой каши и по кофейному напитку с булочками.

Как же Юре не хватало свежих овощей, листиков сочного салата или зелёного лука, петрушечки. В колонию на Марсе, расположенной на северо-западе равнины Эллада, Юра прибыл три с половиной недели назад и успел соскучиться по Земной свежей еде.

Ребята сели за свободный столик. И только приступили к трапезе, как в столовую влетел высокий парень в белом лаборантском халате, с растрёпанной шевелюрой и огромными глазами, не помещающимися за толстыми линзами очков.

- Юрка! Юрец! Юрик! – кричал Джейк Саливан, друг Юры ещё со школьной скамьи. – Смотри, что я тебе принёс! Сам вырастил – с довольной улыбкой Джейк достал из-за пазухи огурец.

Простой огурец, даже огурчик, в полпальца длиной. Зелёненький, с пупырышками. Совсем как у бабушки на даче, из теплицы. Она их называла на французский манер – корнишонами.

Юре огурец показался чем-то нереальным здесь, на Марсе. Сознание никак не хотело вписывать этот зелёный продукт Земли в краски марсианской колонии.

- Ты сам пробовал? – настороженно спросил Юра у Джейка? – Нет? Я у тебя как подопытный кролик? – Юра осторожно надкусил кончик огурца.

Аванти с Джейком внимательно следили за выражением лица Юры. Сначала оно ничего не выражало. А затем  произошли резкие метаморфозы: лицо перекосило, глаза покраснели, на них навернулись слёзы. Юра вскочил и с криком «Воды!» побежал к раздаче.

- Что за огурчик-Чили ты мне подсунул? – вернулся Юра к смеющимся Джейку и Аванти. – Из ГМО собрал? Не надо мне подсовывать эту гадость. У вас там этих организмов так много, что ты можешь их разбазаривать на плодовые растения, а не древесные?

- Гены Чили-перца нам больше не понадобятся – со знающим видом, поправляя очки, ответил Джейк. – они оказались малоэффективными в марсианской среде. Кстати, как скоро будет готова почва для посадки наших ГМО-деревьев?

- Завтра я приступлю к плавке, прибывающего сегодня с Плутона, куска льда – начала рассказывать Аванти. – Конечно, если Юра доделает сегодня растопитель. Трое земных суток и Эллада будет затоплена. А дальше будет зависеть от расчётов геологов – как и где будет происходить размытие почвы.

- Будем надеяться, что после размытия в почве останутся те вещества, которые получились у нас в лабораторных условиях, – с надеждой в голосе сказал Джейк. – А то ж придётся проводить эксперименты с выращиванием заново.

- Вот-вот, а Чили-перец у тебя закончится. Ладно, ребята. – Стал собираться Юра. – Рад был с вами увидеться и поговорить, но работа не ждёт. Аванти, подходи после обеда, будем опробовать растопитель.

 

II

 

- Товарищ Полетаев, как проходит подготовка растопителя к работе? – к Юре подошёл начальник станции.

- Здравия желаю, Сергей Иванович! – вскочил Юра с ящика с инструментами. – Аппарат собран, программное обеспечение установлено, все системы готовы к запуску. Жду оператора, товарища Чамар для пробного пуска!

- Вольно! Присядь – начальник станции указал на кресло.

В небольшом помещении находился пульт управления, кресло оператора и Юрин ящик с инструментами. Молодого человека смутило предложение, не мог он себе позволить сесть в кресло, а старший по званию будет стоять, да и лет начальнику станции не мало.

- Я постою, товарищ капитан.

- Ну как хочешь – присел Сергей Иванович на ящик. – Слушай, нет ли у тебя ощущения, будто мы пытаемся создать что-то грандиозное, я бы даже сказал – Великое!

- Хм, не знаю, Сергей Иванович. Не задумывался над этим. Извините за откровенность, но мою голову занимают мысли о работе, о еде и… и…

- О товарище Чамар, не темни. Вся станция видит, как ты расцветаешь при её появлении.

Вся кровь в теле Юры прилила к лицу. Он чувствовал, какое у него красное лицо. Почему-то стало очень стыдно за то, что все знают о его, как он думал, секрете.

- Ладно уж, расслабься. На, хлебни водички – Сергей Иванович достал из-за пазухи комбинезона алюминиевую фляжку с гербом Советского Союза. – Я пришёл поговорить не об этом. Как ты относишься к религии.

- Я атеист! – резко ответил Юра.

- В чём заключается?

- Я могу себе и окружающим логически объяснить НЕ существование бога и НЕ могу найти логического объяснения его существования.

- Опа, загнул! – опешил Сергей Иванович. И тут же нашёл следующий вопрос. – А что ты будешь делать, если я тебе дам один логический намёк на возможное Его существование?

- Слушаю внимательно. – Юру очень заинтересовал этот разговор.

- Некоторое время назад я не задумывался, есть ли кто-то выше нас, умнее нас, сильнее нас, – начал своё повествование начальник станции. – Но когда мы всем Человечеством начали реализовывать план «И на Марсе будут яблони цвести», мне вспомнилось, что в христианстве говорится о том, как Бог создал Жизнь. А чем мы заняты сейчас? Создаём условия для Жизни на безжизненной планете. Мы уподобляемся Богу. Скажи, не для этого ли были сотворены мы – его дети, которые подросли и начали творить сами. Только своим путём – при помощи технологий.

- Дааа, Сергей Иванович – протянул Юра, – вы посадили во мне семя сомнения.

В операторскую вошла Аванти:

- Здравия желаю, товарищ капитан!

- И вам не хворать, товарищ Чамар. – ответил на приветствие начальник станции. – Проверяйте работу растопителя и жду у себя в кабинете доклада. После захода Солнца будет произведён спуск льда с орбиты, и сразу приступим к плавке. Чтоб были готовы к работе и отдохнувшие.

- Есть! – козырнули Аванти и Юра.

 - О чём вы разговаривали? – спросила девушка, когда начальник станции вышел из операторской.

- Если мы с тобой начнём это обсуждать, то дискуссия может затянуться, поэтому давай проверим растопитель, а потом поговорим.

- Заинтриговал! Намекни хотя бы или назови тему.

- О Боге.

- Да, пойдём работать. – Аванти села за пульт. – Ну что ж, запускаю реактор. Температура в норме, как и давление. На чём будем испытывать?

- Пару дней назад наши геологи нашли в расщелине здоровый кусок льда. Стивен предположил, что это может быть комета. Поверни камеру на 12˚ правее, приблизь. Вот сюда они её уложили. – Юра тыкнул пальцем в монитор. – На ней и потренируемся.

- Реактор в работе. Температура, давление в норме. – Аванти пробежалась взглядом по показаниям приборов. – Начинаю подачу гелия-3.

В полукилометре от станции на пяти опорах стояла бочка с двухэтажный дом с тонким стволом, на кончике которого начало появляться синее свечение. Через пару секунд в сторону ледяной кометы устремился голубой луч плазмы и ударил точно в центр. В разные стороны начали разлетаться капли воды. Через две минуты от кометы ничего не осталось, кроме мокрой марсианской пыли.

- Всё работает наотлично. – Аванти закрыла подачу газа и запустила процесс охлаждения реактора. – Спасибо, Юра.

- И у тебя получилось великолепно. Чего беспокоилась? – подбодрил Юра девушку. – Пойдём, доложимся Сергею Ивановичу.

 

III

 

- О каком Боге вы говорили с Сергеем Ивановичем? – подняла тему Аванти, когда они направились в кабинет начальника станции.

- О любом – ответил Юра. – Мы разговаривали о Творце. В христианстве Бог – это создатель. На сегодняшний день мы уподобляемся ему, создавая жизненные условия на этой планете.

- Интересно. А буддизм? В нашем учении нет Бога-Творца. Мир считается никем не созданным и никем не управляемым.

- А как же Будда? Разве вы ему не поклоняетесь? – парировал Юра.

- Будда – это человек, который стал просветлённым и начал преподавать своё учение. Мы ему не поклоняемся, мы у него учимся. Я бы назвала буддизм не религией, а философией.

Есть некоторые направления буддизма, где упоминаются Боги, - продолжила объяснять Аванти – но они такие же существа этого Мира, стоят в одном ряду с людьми, животными, растениями.

Ты говоришь о создании Жизни, что мы Творцы и сами становимся Богами. Попробую применить то, чем мы занимаемся к учению буддизма.

Есть Четыре Благородные Истины: первая – существует неудовлетворённость, страдание. Тридцать лет назад на планете Земля люди страдали от перенаселения.

Вторая истина – у страдания существует причина. Причина перенаселения – неограниченное размножение.

Третья истина – существует возможность освободиться от страдания. Безвыходных ситуаций нет.

Четвёртая истина – существует путь, ведущий к избавлению от страданий.

Как мне известно, из уроков истории, на тот момент имелось три пути решения проблемы перенаселения.

Первый путь – ограничить размножение, но страдание у людей всё равно останется. Кто-то хочет трёх детей, а ему не разрешают.

Второй путь – самый ужасный, дикарский – война, но она породит ещё больше страданий. Я считаю, что война – это естественный отбор среди людей. Как и у животных происходит естественный отбор. Но мы же разумные, мы над инстинктами, этот путь нам категорически не подходил. Хотя были государства, зарабатывающие на войнах.

Хорошо, что мы выбрали третий путь – освоение космического пространства и расселение. Пустили остатки земных ресурсов на созидание, а не на уничтожение себя. Сколько людей сейчас работает на лунных базах. Сколько людей разлетелось по Солнечной системе в поисках ресурсов для создания Нашего Второго Дома.

Могу подытожить, что мы, люди, на верном пути с точки зрения буддизма. И судя по твоим словам, против христианства не идём.

Юра шёл, слушал рассуждения Аванти и понимал, что с его мышлением происходит некоторая трансформация. В голове хаотично бегают различные мысли, готовые сложиться в полную картину всего сущего, но не хватает чего-то важного.

- Аванти, всё это звучит складно, но я предлагаю завершить этот разговор. Слишком много информации. Такое ощущение, будто у меня сейчас лопнет мозг. Меня такие мысли о высоком никогда не посещали. Я приземлённый человек.

- Как скажешь. – Аванти постучала в дверь начальника станции.

- Стоять! Не открывать! – раздался душераздирающий вопль Сергея Ивановича из- за двери.

Проходящие мимо два лаборанта из отдела Джейка Саливана встали как вкопанные. А из двери напротив выглянул начальник отдела геологии Томаш Зельц.

- Что за шум, а драки нет? – спросил он шёпотом. Затем крикнул. – Сергей, у вас там что, опять муравьи без аквариумов бегают?

- Да, чёрт побери! Убежали два соленопсис инвикта – крайне ядовитые муравьи, – ответил Сергей Иванович. – Ага, один нашёлся!

- Ребята, как успехи с растопителем? Готов? – спросил Томаш у Аванти и Юры. – Проходите, не задерживайтесь, – обратился он к лаборантам.

- Вот пришли к Сергею Ивановичу с докладом, а тут такое. У нас всё хорошо, всё работает в штатном режиме, – ответил Юра.

- Хорошо, когда хорошо. Идите, отдыхайте. Через восемь часов начнётся спуск. А Иванычу я передам ваши слова. Неизвестно сколько он ещё будет на «охоте», – растянулся в улыбке главный геолог.

Ребята ушли, а Томаш постучал в кабинет начальника станции:

- Иваныч, поймал? Наверняка опять неуловимый Хрюша?

Дверь открылась, на пороге стоял Сергей с двумя красными пятнами на подбородке:

- Поймал! Успел меня ужалить два раза. Заходи, – пригласил геолога в кабинет начальник станции. – С чем пожаловал?

- Вопль твой меня разбудил. Приходили к тебе Чамар с Полетаевым. Сказали, что всё работает нормально. Завязывал бы ты со своими мурашами, – перескочил на другую тему Томаш. – Какой от них толк?

- Томаш, я твоё невежество проглочу по старой дружбе, но смотри не ляпни такого в присутствии других мирмикологов – они съедят тебя со всем содержимым. Муравьи – маленькие насекомые по отдельности, но организм в целом, который создаёт для себя комфортные условия для размножения. Видишь этих муравьёв? – начальник станции указал на террариум с рыжими муравьями – Это обычные лесные муравьи Формика Руфа. Я подсыпал им марсианского грунта – отвергают категорически. А эти – он указал на других рыжих муравьёв – Мелофорус Баготи выборочно строят своё жилище из местной почвы.

- И что же нам это даст? – сложил руки на груди главный геолог.

- Как это что? – у Сергея Ивановича округлились глаза. – Мы будем точно знать, от чего избавляться в марсианском грунте. Какие производства строить на планете для очистки почвы. Куда использовать лишний материал. Где применять. Томаш, ты как несмышлёный ребёнок.

- Что по мне, так размоем сегодня и дело с концом. – Главный геолог развернулся к двери. – И вколи себе что-нибудь, у тебя пятна на лице разрастаются.

 

IV

 

Юра лёг в кровать и выключил свет, но мысли не давали уснуть, как бы он их не гнал от себя. Столько информации за раз о религии, которую он всегда отвергал, ещё никогда не получал. И вся эта информация была логична, укладывалась ровными штабелями в его голове. Принять или продолжать отбиваться?

В дверь постучали.

Юра открыл дверь, и в его каюту уверенным шагом вошла Аванти.

- Не могу уснуть.

- Я тоже. Мешают мысли.

- Мысли – это не страшно. Меня одолевает беспокойство. – Аванти села в кресло, подобрав под себя ноги. – Юра, я боюсь. Не знаю чего, но боюсь.

- Не бойся, я рядом. – Юра сел на подлокотник, приобнял Аванти за плечи и робко поцеловал в лоб. Аванти обняла его в ответ, и некоторое время долго смотрели друг другу в глаза, не проронив ни слова.

Зачем тут слова, если глаза всё скажут.

 

***

 

Юра проснулся от будильника и тут же получил локтем в подбородок.

- Ой, извини, пожалуйста! – Аванти поцеловала Юру в ушибленное место. – Не привыкла просыпаться не одна. Я первая! – Она вскочила и побежала в ванную.

Юра лежал и смотрел в потолок. Счастье было написано у него на лице. Счастье от того, что Аванти знает о его чувствах. Счастье от того, что не пришлось искать слов для признания в любви.

Любовь не требует слов. Любовь – это действия, дела, чувства. Слова здесь не нужны.

- А-а-а! Юрка! У тебя нет горячей воды? – раздался крик из ванной.

- Пропусти, сейчас пойдёт! – у Юры была последняя каюта в ряду.

Он встал, сделал лёгкую гимнастику, проверил свой ящик с инструментами.

- Юра, у тебя есть лишнее полотенце? – Аванти выглянула из ванной. Чистая, стройная, нагая с распущенными мокрыми волосами. Юра смотрел на это воплощение Богини и не мог оторвать взгляд. – Юра! – раздался в каюте громогласный голос Богини. – Проснись! Полотенце есть?!

-Ах, да, да. – Юра засуетился, споткнулся об ящик. Вставая, стукнулся о стол. По каюте раздался сладкий переливистый смех Аванти. Юра достал полотенце из шкафа и, отвернувшись, подал его девушке.

- Иди, умывайся. – Аванти обвернулась в большое махровое полотенце. – Времени мало, а надо ещё успеть поужинать. Не могу работать на голодный желудок.

Когда Юра вышел из ванной, Аванти сидела за столом и что-то писала. Увидев Юру, она поспешно сложила листок и спрятала в кармане комбинезона.

- Что там у тебя? – спросил Юра?

- Да так, ничего интересного, – ответила Аванти. – Одевайся и поспешим.

В столовой на ужин давали жижу под названием «Пюре из картофеля с варёной печенью». На вкус – очень похоже, а вот вид оставлял желать лучшего. Юра давно уже научился есть с закрытыми глазами.

К ребятам подошли два человека. Это были сотрудники отдела геологии.

- Разрешите разделить с вами трапезу? – спросила Ли Чен, женщина лет сорока, усаживаясь рядом с Юрой. – Приятного аппетита.

- Нам нужно передать вам пару ценных указаний, – присел возле Аванти Серхио Мендес. Судя по пушку над верхней губой, ему недавно стукнуло восемнадцать. – Во время плавки мы будем снаружи на автозерах регулировать потоки. По плану нас должно было быть шесть экипажей по два человека, но от одной машины пришлось отказаться – водитель Холджер приболел.

- И вам, Юрий, придётся понаблюдать за небольшой территорией по камерам. – продолжила Ли Чен. – Этот участок хорошо укреплён, его размыть не должно. На крайний случай машина будет стоять у шлюза. Вы ведь умеете управлять автозером? Геолог Сара Мец будет дежурить у шлюза. Вот вам рация прямой связи с руководителем операции Томашем Зельцем.

- Опять у меня беспокойное чувство, – сказала Аванти, когда геологи ушли. – Что-то мне подсказывает, нам придётся услышать голос из рации и воспользоваться автозером.

 

V

 

- Все системы работают, показания датчиков в норме – сообщила Аванти в микрофон громкой связи. – Начинаю процесс плавки.

Над равниной Эллада на огромной планетарной платформе висел айсберг по площади равной Ватикану. О высоте можно было только догадываться, потому что платформа находилась на орбите Марса.

В нижнюю часть айсберга ударил плазменный луч, и всё вокруг наполнилось брызгами и паром. Если бы рядом находились микрофоны, то Аванти услышала жутко громкое шипение.

На главном мониторе пар застил видимость, и оператор перевела камеру, расположенную на растопителе, в инфракрасный режим. На экране сразу поменялось изображение с белого на синий фон и переливающиеся на нём красные и жёлтые пятна. Середину экрана рассекала ярко красная полоса луча растопителя.

- Экипаж один, экипаж один – раздался голос Томаша Зельца из рации на поясе Юры. – Как меня слышно? Как обстановка? Приём.

- Экипаж один, слышно вас хорошо. – Ответили руководителю операции. –  Обстановка в норме. Наблюдаю небольшие потоки воды.

Аванти и Юра глянули в монитор под номером один. Экран выдавал картинку с камеры, находящейся на корпусе автозера первого экипажа. Справа в айсберг бил синий луч и утопал в тумане брызг и пара. А в сторону машины текла грязная жижа из смеси воды и марсианского грунта.

- Экипаж два, экипаж два – снова раздался голос из рации. – Как слышно меня? Как обстановка? Приём.

- Экипаж два, вас слышно, – раздался знакомый голос Серхио Мендеса. – Обстановка без изменений.  – Его машина находилась с другой стороны айсберга. Камера передавала на монитор с цифрой два только толщу льда.

Такая же процедура связи продолжилась и с остальными тремя автозерами, у которых изменений в обстановке не наблюдалось.

- Глубина растопленного льда десять метров, диаметр – пять метров, – отчиталась Аванти по громкой связи. – Смещаю луч вправо на три градуса.

На экране основного монитора брызг и пара уже было намного меньше из-за того, что всё это устремлялось вниз, под айсберг. Растопитель начал плавный поворот. Юра сидел и наблюдал за отлаженными действиями своего творения. Синий луч сместился вправо метров на десять, открыв вид чёрной ямы в толще льда. Но тут же изображение зияющей черноты скрылось за вновь появившимися брызгами.

- Экипаж один, экипаж один. Как обстановка? Приём, – начал перекличку начальник геологов. – Экипаж один, как меня слышно? – повторил Томаш после секундной паузы. – Экипаж два, меня слышно? Экипаж три, выйдете на связь! – в голосе руководителя операции послышались нотки беспокойства. – Срочно прекратить операцию. Товарищ Чамар, гасите свою пушку немедленно.

Аванти нажала кнопку экстренной остановки растопителя.

Юра вскочил, схватил шлем от скафандра, в который был облачён, и устремился из операторской к шлюзу. У выхода на поверхность ждала Сара в полном облачении.

- Что случилось?

- Экипажи не выходят на связь, – сообщил Юра в микрофон внутренней связи, надев шлем. – Поехали, посмотрим. Готова? – Он открыл отсек шлюза.

Вторая дверь открылась через пять секунд после закрытия первой. Автозер стоял у выхода на фоне красно-коричневой почвы, а тёмное ночное небо застилал кусок огромного льда. Вдалеке стояла машина пятого экипажа с включенными прожекторами.

Юра запрыгнул на водительское сиденье и завёл двигатель. Сара села рядом и не успела закрыть дверь, а Полетаев уже вдавил педаль газа в пол.

Автозер нёсся, прыгая по ухабам и кочкам, норовя перевернуться. Несмотря на высокую скорость, Юре казалось, будто они стоят на месте. Пейзаж за окном не менялся – всё та же коричневая земля и чёрное небо, а машина пятого экипажа всё так же далеко.

Подъехав, Юра выскочил из машины и посветил прожектором на шлеме в тёмное стекло одиноко стоящего автозера. За рулём сидел темнокожий мужчина в скафандре. Через открытое забрало шлема был виден его немигающий взгляд, устремлённый на глыбу льда. Его напарник также не шевелился.

Юра постучал по кабине – реакции не последовало. Подёргал ручку дверцы – закрыто изнутри.

- Что там у вас, товарищ Полетаев? – раздался в наушниках шлема голос руководителя операции.

- Никаких признаков жизни, товарищ Зельц – ответил Юра – реакции ноль, видимых повреждений не наблюдаю.

- Юра, цепляйте трос и буксируйте машину на станцию – дал указания старший геолог.

Юра развернул автозер и дал задний ход. Сара открыла заднюю дверцу, чтобы достать трос, но руки не шевелились.

- Юра, я не могу поднять руки – в голосе Сары послышалась паника – что происходит? – Сара упала.

- Товарищ Зельц, буксировка отменяется, Саре плохо.

- Срочно на станцию! – Юра ещё никогда не слышал такого испуганного голоса Томаша.

Юра выпрыгнул из автозера, взял Сару на руки и усадил на переднее сиденье. Обратно он гнал машину ещё быстрее.

- Сара, говори мне что-нибудь – пытался отвлечь себя от ужаса происходящего Юра. – Говори! Шевелиться можешь?

- Нет, – простонала Сара.

- Что-то чувствуешь? Боль? Дискомфорт?

- Нет. – Уже прохрипела девушка.

 Юра подогнал автозер вплотную к уже открытому шлюзу. Внёс Сару и уложил на пол. Внутренняя дверь должна открыться через двадцать секунд после закрытия внешней. Какие они долгие, тянутся как кисель. Юра досчитал до тридцати, а дверь так и не открылась.

- Товарищ Зельц, почему не открываете шлюз? – спросил Юра.

- Товарищ Полетаев, что с товарищем Мец? – вопросом на вопрос ответили ему в наушниках.

- Сара, ты меня слышишь? – Юра снял шлем с девушки, расстегнул воротник скафандра и попытался нащупать пульс. Тишина, никакого стука, никаких признаков жизни. – Товарищ Зельц, Сара мертва. – Сухим, безучастным голосом ответил Юра.

- Как ваше самочувствие, товарищ Полетаев?

- Отклонений в здоровье не наблюдаю, - словно робот отрапортовал Юра. – Только подозрительно пусто в голове. За сегодняшний день в меня влили много какой-то информации, которая занимала мои мысли. Чувствую, что сейчас её нет. Куда-то всё это пропало.

- Юра, пойми нас, но мы не можем тебя впустить до выяснения обстоятельств. – по-отечески заговорил руководитель операции. – Ты пока на карантине.

- Пальцы! – закричал Юра. – Не могу пошевелить пальцами. Хочу, но не могу. – Молодой человек встал и начал ходить по периметру шлюза, при этом стараясь шевелить всеми конечностями и суставами. – Локти! Не сгибаются руки в локтях.

Через пару секунд руки полностью не отзывались. Ещё через полминуты Юра лежал на полу, чувствуя, как сознание его покидает.

 

***

 

- Марсианская станция «Эллада» вызывает Центр Управления Полётов, приём.

- ЦУП слушает вас, товарищ Царёв, приём.

-Товарищ Роджерс, у нас проблема. После начала плавки льда десять геологов во время выполнения задачи, вероятно, погибли по неизвестной нам причине. Ещё два человека, выяснявшие причины не выхода на связь геологов, вероятно, также погибли. Сейчас находятся в шлюзовой камере. Остальной состав марсианской станции в удовлетворительном состоянии, приём.

На другом конце связи воцарилась тишина. Сергей Иванович ждал. Томительные секунды будто растянулись в часы. Напряжённость начальника станции заполняла каюту.

- Карантин – прогремел голос из микрофона рации. – Все работы прекратить. Шлюз не открывать, подачу воздуха продолжать. Следить за состоянием команды. Связь всегда держать наготове. – И уже более спокойным голосом Норман Роджерс поинтересовался. – Какие-то соображения имеются, Сергей Иванович? Приём.

- Имеются. Произошедшее с геологами случилось во время плавки льда, следовательно, причина с Плутона. Имеется и вопрос. Каким образом осуществилось влияние на геологов через герметичные автозеры и тем более через скафандры? Насколько мне известно, лёд с Плутона исследовали и никаких отрицательных и побочных действий не наблюдалось. Приём.

- Ваши соображения приняты, Сергей Иванович. На Земле проводились неоднократные проверки данных по исследованию плутоновского льда. Никакой биологической жизни в нём не обнаружено. Токсических и ядовитых испарений не наблюдалось. Возможно, имеем дело с каким-то излучением. Будем работать в этом направлении. Свяжемся с «Плутоном-1», узнаем какая у них ситуация и все ли условия при исследовании льда соблюдались. О любых изменениях докладывайте незамедлительно. До связи.

Сергей Иванович повесил микрофон и откинулся на спинку кресла. Начальник станции глубоко вздохнул, часть горы с плеч скинул на плечи других. Но гора-проблема ещё оставалась, и её требовалось решать.

 

VI

 

Юра попытался открыть глаза, но у него не получилось – они уже были открыты. Куда не взгляни – сплошная темнота. И у этой темноты нет краёв. Юра ощущал бесконечность этой тьмы. И абсолютная тишина.

Что-то промелькнуло рядом. Юра не увидел, он почувствовал. А ещё через мгновение темнота наполнилась чем-то. Этого «чем-то» было очень много. И снизу, и сверху, справа и слева, впереди и сзади – повсюду. И всего этого не видно, только чувствуется.

Юра вытянул, как ему показалось, руку. И рука дотронулась до горячее-холодно-липкого нечто. Оно было мягким и твёрдым одновременно. А ещё оно изменялось.

Юра в испуге одёрнул руку. Не шевелился. Стал чувствовать, что в этой темноте множество чего-то непонятного и одновременного, странного и необъяснимого, разного и одинакового.

Молодой человек сделал небольшой, как будто, шаг и провалился.

Он падал. Падал не вниз, а во все стороны сразу.

«Где Я?» - промелькнула мысль. – «Куда Я? Когда Я?»

«Время! Я не чувствую время. Сколько вот так лечу-падаю? Когда дотронулся до того «чего-то»? Оно было всем одновременно, всегда и никогда. Я умер?»

Полёт-падение резко закончилось. Всё «что-то» перемещавшееся, двигающееся, шевелящееся в темноте перестало быть. Юра перестал чувствовать.

Он увидел белую точку. Маленькую, далеко. Не почувствовал, а увидел. Глазами! Белая, не привычная. Он так давно не видел этот цвет, что мозг уже забыл как выглядит белый.

Юра сделал шаг, другой. Шаги как у младенца, который учится ходить. Неуверенные, пошатывающиеся. «Сколько я не ходил?»

Юра подошёл к белой точке вплотную, прильнул глазом и увидел через мутное отверстие серый потолок.

«Да, это потолок!» - мысленно сказал себе Юра – «Откуда я знаю, что это потолок?»

Юра повернул зрачок влево: «А это серая стена. Я уверен – это стена». Он взглянул вправо: «Переносица. Я знаю значение этого слова».

 

***

 

Юра открыл глаза. Он лежал на полу в шлюзе с серыми стенами и потолком. Повернул голову. У дверей лежала девушка в странной одежде. Из глубины мозга всплыло слово «скафандр». В стороне валялись два округлых предмета, из одного из них доносился шум.

Юра встал, пошевелил руками, ногами, размял шею, покрутил головой. Он прошёлся по помещению, поднял шлем и надел на голову.

- Юра! Ты нас слышишь? – донёсся плачущий женский голос из наушника. – Как ты себя чувствуешь? Что с тобой случилось?

- Аванти. – произнёс Юра имя девушки. Звуки этого имени облили сердце теплом и радостью. – Я тебя слышу. Чувствую себя вполне здорово. Есть небольшое ощущение амнезии, но всё вспоминается практически сразу. Как долго я был в отключке?

- Семь с половиной минут ты лежал на полу без движения.

 

VII

 

Дверь в каюту начальника станции резко открылась. На пороге стояла старший медик станции Женевьева де Лафонтен.

- Сергей Иванович, Полетаев пришёл в себя.

 

***

 

- Юра! Как я рад, что ты жив, – услышал Полетаев голос начальника станции. – Как твоё самочувствие?

- Как огурчик, Сергей Иванович. А если по протоколу, то внешних повреждений скафандра не наблюдаю. Отклонения в движениях отсутствуют. Недомоганий нет. Имелась временная потеря памяти, но сейчас всё помню. У товарища Мец пульс не прощупывается, признаки жизни отсутствуют, – отрапортовал Юра.

- Ясно, - протянул начальник станции. – Опиши своё состояние, перед тем как потерять сознание.

- Всё произошло как-то быстро. За короткое время образовалась пустота в голове, не удавалось пошевелить конечностями, хотелось, но не моглось. В детстве у меня была травма позвоночника. Ощущения такие же – хочу пошевелить ногой, а она не шевелится.

- Юрий, предполагаете, что влияние идёт на нервную систему? – вставила мадмуазель Женевьева.

- Возьму выше, товарищ де Лафонтен, на мозг. У меня пропадали все мысли.

- Откуда недуг взялся, мы теперь знаем, - начал рассуждать начальник станции, - симптомы тоже известны, скорость распространения понятна. Нам пока не известна причина твоего, Юрий, выздоровления и насколько этот недуг заразен. Поэтому, товарищ Полетаев, вы пока останетесь в шлюзе под наблюдением мадмуазель Женевьевы. О любых изменениях в самочувствии сообщайте ей.

 

***

 

- Марсианская станция «Эллада» вызывает ЦУП, приём.

- ЦУП на связи, Сергей Иванович, приём.

- Товарищ Роджерс, один из пострадавших, Юрий Полетаев, пришёл в себя. Остальные без изменений. Самочувствие его в норме, находится в шлюзовой камере, приём.

- Это хорошая новость, Сергей Иванович, - ответил Норман Роджерс. – Какие-нибудь новые факты о недуге добавились? Приём.

- Да, конечно, - начальник станции пересказал Юрины ощущения. – Вероятно, воздействие происходит либо на нервную систему, либо на мозг, приём.

- Ясно, товарищ Царёв. Вам тоже информации к размышлению добавлю. Мы выходили на связь с планетарной станцией «Плутон-1». Они объяснили, что все исследования проводились в условиях приближённых к марсианским. Учитывались и температура, и давление, и создавались аналогичные атмосферные условия. Единственное, что не предусматривалось, так это гравитация. Как и у вас на станции, на «Плутоне-1» воссоздано искусственное земное притяжение. Свяжитесь с командиром планетарной платформы, обсудите вновь появившиеся факты и догадки, приём.

- Вас понял, товарищ Роджерс. До связи.

 

 

 

***

 

- Марсианская станция «Эллада» вызывает командира планетарной платформы «Плутон-1», приём.

- Командир планетарной платформы «Плутон-1» слушаю вас, приём.

- Товарищ Бонье, операция по плавке льда остановлена. У нас произошла трагедия по неизвестным пока причинам.

- Да, Сергей Иванович, ЦУП нам уже сообщили? – ответил командир «Плутон-1».

- Один из пострадавших, находящийся в шлюзе станции пришёл в себя, – продолжил начальник станции. – Есть предположение, что безопасно в местах с наличием земной гравитации. Мне нужна информация обо всех несчастных случаях, произошедших во время вашей экспедиции.

- Хм... задумался Жан-Поль Бонье. - За время полёта у нас произошло два несчастных случая. Ибрагим Хатсон разбил висок насмерть при тряске Плутона и Багр Бжиц упал в расщелину. Двое заморожены в креокамерах из-за их невозможности работать с коллективом. О простудах, переломах и отравлениях я вам рассказывать не буду. Что произошло с вашими людьми, Сергей Иванович?

- Как погибли экипажи автозеров - не знаю. Но геолог Сара Мец умерла, чуть ли не у нас на глазах: отказ опорно-двигательного аппарата, потеря речи, остановка сердца – симптомы инсульта.

- Подождите, подождите. – Прервал начальника станции Жан-Поль. – Один человек жаловался на временный отказ работы ног, но он восстановился. После медицинских обследований ничего не обнаруживалось, и мы ссылались на переутомление.

- Товарищ Бонье, ваша задача проследить всю цепочку от начала недуга до выздоровления. Учитывайте все условия: температуру, давление, гравитацию.

- Будет сделано, Сергей Иванович. До связи.

- До связи.

 

***

 

- Сотрудники станции, - раздался призыв Сергея Ивановича по громкой связи, - прошу всех собраться в столовой. На станции объявлен карантин. Старший медик товарищ де Лафонтен останьтесь у шлюза. Товарищ Зельц, подойдите к медицинскому отсеку. Я буду ждать вас.

- Что собираешься делать, Серёжа? – спросил Томаш у начальника станции, возившегося с медицинским оборудованием.

- Томаш, я хочу выпустить Полетаева из шлюза!

- Да ты обалдел, а вдруг он теперь переносчик этой заразы?

- Не волнуйся, - начал успокаивать старшего геолога начальник станции. – Посуди сам, если недуг повлиял на твоих ребят в герметичных автозерах и скафандрах, то, что ему мешало также просочиться на станцию – защита идентичная. Единственное отличие – гравитация. Минимальные требования изоляции мы сохраним. Я хочу разместить оборудование для обследования Полетаева возле шлюза, а следующей перегородкой его закроем. Мы только увеличим пространство изоляции.

- Юра, - обратился начальник станции к Полетаеву, когда медицинская тележка стояла у шлюза. - Мы собираемся тебя частично выпустить. Твоя задача подключить все датчики к своему телу, будем тебя обследовать. Как понял меня?

- Всё ясно, Сергей Иванович. Я готов.

 

VIII

 

- Товарищ Зельц, наш изучаемый абсолютно здоров, - отчиталась мадмуазель де Лафонтен старшему геологу. – Подчеркну слово «абсолютно». Я сравнила результаты обследований здоровья товарища Полетаева по прибытию на Марс и нынешними. Взгляните, Томаш, - медик передала два листка старшему геологу. – Показатели содержания эритроцитов, тромбоцитов и лейкоцитов в крови. Это – Женевьева указала на первый листок – пониженное количество является нормой для любого человека, находящегося здесь, на Марсе. А это сегодняшнее обследование – показатели идеально здорового человека, причём человека, находящегося на Земле.

- Произошла адаптация? – удивился Томаш Зельц.

- И не только адаптация! – Женевьева выдернула из рук Томаша бумаги и вручила рентгеновские снимки. – Посмотрите на это. У Юрия была травма спины, ставшая хронической. Никаких следов операции.

- Так, так. Очень интересненько.

- А теперь взгляните на результаты магнитно-резонансной томографии. У среднестатистического человека мозг используется на десять-двенадцать процентов. У Полетаева – восемнадцать процентов.

- Это что же, он стал умнее? – удивился Зельц.

- Не умнее, а возможности мозга увеличились. Вероятно, именно деятельность мозга повлияла на улучшенное здоровье Юрия.

- Как проходит исследование? – спросил вошедший в кабинет к медику начальник станции. – Как чувствует себя Юра?

Товарищ де Лафонтен рассказала Сергею Ивановичу о результатах обследования.

- И какие есть соображения? – спросил начальник станции, рассматривая результаты обследования Полетаева.

- Если недуг каким-то образом негативно влияет на мозг, - начал рассуждать товарищ Зельц, - а гравитация избавляет от недуга. Получается, Полетаев подвергся влиянию на короткий срок, что могло заставить заработать другие области мозга, пока основные бездействуют – Начал рассуждать товарищ Зельц. – Нам нужно получить больше информации об этой заразе.

- Томаш, ты предлагаешь снова выпустить Полетаева наружу?

- Отнюдь, Серёжа. На мой взгляд, наш Юра слишком ценный экземпляр для изучения. Не стоит подвергать его опасности, выпуская наружу.

- Твоя точка зрения мне ясна, Томаш. – Сказал Сергей Иванович. – Хочешь провести эксперимент на ком-то другом? Ты считаешь, что ради науки кто-то пожертвует собой, зная какой опасности себя подвергает? Вот ты, Томаш, готов?

- Я не готов, Серёжа, - честно признался старший геолог. – Родился я в ужасные времена развитого капитализма. И воспитан в тех реалиях, когда каждый цеплялся за свою жизнь. Но предлагаю расспросить молодёжь, как бы это не звучало цинично из моих уст.

- Вот этим, Томаш, мы с тобой и отличаемся. Я родился в России, в стране, которая ностальгировала по Советскому Союзу. Я бы, не раздумывая, пожертвовал собой ради науки, ради развития человечества. Но, к сожалению, возраст не позволяет. А, твоё предложение об опросе мне нравится. Товарищ де Лафонтен, вы и ваши медики из списка кандидатов исключаетесь.

- Я подготовлю оборудование, для испытуемого, – сказала мадмуазель Женевьева. – А что делать с Полетаевым?

- Его мы выпускаем, для успокоения остальных в том, что мы в относительной безопасности.

 

***

 

- Друзья мои! – прозвучали слова начальника станции под сводом столовой. – Мы все собрались здесь ввиду последних трагических событий. Как вам известно, одиннадцать геологов погибли по непонятным нам причинам. Из-за этого наш проект по созданию условий жизни на Марсе находится под угрозой.

По залу прошёлся неодобрительный гул.

- Тишина, пожалуйста, - Сергей Иванович продолжил. - Наша задача установить причину смерти наших сослуживцев и метод борьбы с этим недугом. Тогда мы сможем продолжить нашу работу.

И снова зал наполнился шумом, но уже одобрительным.

- Теперь основное, - поднял руку, призывая к тишине, начальник станции. – Товарищ Полетаев, который подвергся влиянию недуга, абсолютно здоров. Но с его организмом произошли некоторые изменения, которые требуют более подробного изучения. Изменения положительные, отрицательных не обнаружилось. Нам известно, что влияние происходит на мозг. Останавливает воздействие земная гравитация. Нужен доброволец, который кратковременно выйдет за пределы станции и вернётся обратно.

Как свободные люди, имеющие право выбора, предлагаю его некоторым из вас. Кто готов пожертвовать собой ради науки, вызвавшись подопытным? Сразу же скажу: я и товарищ Зельц отпадаем ввиду возраста. Джамаль Хаджи и Леонардо Вичи, вы оба вне списка. Кроме вас нашу «батарейку» обслуживать некому. Также нет выбора у всех пяти медиков. Надеюсь, вы понимаете, почему остаётесь на станции.

В столовой повисла гробовая тишина.

И как гром среди ясного неба прозвучал голос Аванти Чамар:

- Я готова!

- Вы хорошо обдумали своё решение, товарищ Чамар? – уточнил Сергей Иванович.

- Да! – безапелляционно ответила Аванти.

- Тогда следуйте в лазарет, товарищ де Лафонтен экипирует вас.

- Аванти, постой, - догнал Юра девушку по пути в лазарет. – Зачем ты вызвалась?

- Странный вопрос ты задаёшь, Юра, - ответила Аванти. – Бывает, что наука требует жертв, и я готова эту жертву принести. Тебя отпускать не хотят, а узнать причину гибели геологов нужно. Ещё мною движет угроза закрытия программы по освоению Марса. Столько усилий, знаний, человеческих и материальных ресурсов, времени было вложено в эту программу и всё насмарку? Нельзя останавливаться на середине пути!

- Аванти, если ты откажешься, то Сергею Ивановичу придётся отправить меня. – Не переставал отговаривать девушку Юра. – Я испытал эти ощущения, я знаю, что делать. Я не могу отпустить тебя на верную смерть. Я боюсь потерять тебя.

- Юра, когда дело касается жизни и развития человечества, то одна смерть ничего не значит. Всего лишь капля в море. А чувства следует убрать в глубокий ящик. В данной ситуации остаётся только холодный расчёт.

- Аванти, родная моя, любимая, - Юра встал на колени перед девушкой, - прошу  тебя, одумайся, не делай этого.

- Юрочка, - девушка опустилась напротив парня, - если ты меня любишь - отпусти.

Она поцеловала молодого человека, встала и пошла дальше по коридору. А Юра остался стоять на коленях и сквозь проступившие слёзы смотрел на уходящую девушку своей мечты.

 

IX

 

- Аванти, проверка связи. Как слышно меня?

- Слышу вас отлично, Сергей Иванович – ответила девушка начальнику станции.

Она стояла в шлюзовой камере, ожидая открытия двери наружу. Под скафандром к её телу прикреплено огромное количество датчиков.

Женевьева де Лафонтен сидела перед мониторами и следила за показаниями пульса, давления, частоты сердцебиения, активности мозга.

- Аванти, дорогая, прошу тебя успокоиться. Твой пульс зашкаливает.

- Мадмуазель Женевьева, трудно это сделать, когда за дверью есть что-то, что может тебя убить – с тревожными нотками в голосе ответила девушка.

- Не беспокойся, Аванти, мы этого не допустим – попытался снизить напряжённость начальник станции. – Главное выполняй все наши команды.

- Так точно, Сергей Иванович. Я готова!

- Открываем шлюз через пять секунд, четыре… три… две…одна.

Дверь открылась. В проёме виднелся всё тот же марсианский пейзаж. Чёрное небо, глинистого цвета равнина и припаркованный автозер.

Аванти сделала неуверенный шаг. Она боялась. Второй. Искусственная гравитация для них смерть. Более уверенный третий. За мной следят во все глаза. Четвёртый шаг. Пятый. Смело перешагнула порог. Подошла к автозеру…

 

***

 

- Пульс нормализовался – сообщила товарищ де Лафонтен, когда Аванти переступила порог. – Она успокоилась. Сердцебиение тоже в норме. А это ещё что такое? – старший медик прильнула к экрану, отображающий работу мозга. Пальцы пробежались по клавиатуре. – Сергей Иванович, срочно отзывайте её.

- Аванти! Возвращайся назад! Срочно! – девушка не отзывалась. – Товарищ Чамар, срочно вернитесь на станцию! – повторил Сергей Иванович.

- Поздно, - обречённо сказала мадмуазель Женевьева. – Эти твари перекрыли передачу сигналов от ушей к мозгу. Она нас не слышит. И судя по данным, Аванти осталось жить несколько секунд. Активность мозга снижается на глазах. Этих организмов в её голове огромное количество.

В следующую секунду Юра выскочил из пункта наблюдения. Надевая на ходу кислородную маску, он побежал к шлюзу.

- Полетаев, остановись! – раздался голос начальника станции по громкой связи. – Ты ей не поможешь!

Мозгом Юра это понимал, но сердце заставляло бежать дальше. На пути попались два биохимика, которые попытались остановить Юру. Но он сбил их с ног и, не оглядываясь, продолжил свой бег.

Дверь в шлюз была закрыта и заблокирована из-за открытой двери выхода со станции. Юра набрал код экстренного открытия, который подглядел в планшете Сергея Ивановича.

Дверь шлюза открылась, завыли сирены, оповещающие о разгерметизации. В открытом проёме Юра увидел Аванти, лежащую у автозера. Он взял её на руки и внёс в шлюзовую камеру.

Как только Юра переступил порог, двери шлюза закрылись, а в следующее мгновение в глазах молодого человека потемнело, и он упал.

 

X

 

Юра попытался открыть глаза, но у него не получилось – они уже были открыты. Куда не взгляни – сплошная темнота. И у этой темноты нет краёв. Юра ощущал бесконечность тьмы. И абсолютная тишина.

Тишина не та, от которой в ушах звенит. Эта тишина другая. Плотная, вязкая, осязаемая. Ею напичкано всё в этой темноте.

Вдруг что-то зашипело. Тихо зашипело. Будто стравливают воздух из шины. Спокойно шипит. Умиротворённо. Приятно.

Юра расслабился. Прикрыл глаза, даже, как ему показалось, улыбнулся. Прилёг, расправил все свои многочисленные конечности. Начал растворятся в шипении. Сливаться с ним.

Юра не сразу заметил, как шипение начало усиливаться. Медленно, постепенно. Усилилось до пугающе громкого. Превратилось в душераздирающий свист.

Свистело отовсюду, везде, вокруг. Проникало в мозг. Щипало, кололо, кусало.

Юре захотелось сжаться до наимельчайших размеров, чтоб площадь соприкосновения со звуком была наименьшей. Но свист держал, не давал скукожиться и растягивал ещё больше.

Боль от взаимодействия со свистом стала невыносимой. Юра ждал, когда упадёт в беспамятство, но сознание и не пыталось провалиться в небытие.

Но вдруг всё прекратилось. Резко. Внезапно. Снова тишина. Юра почувствовал себя маленькой точкой в огромной темноте и очень одиноким в этой тишине.

Тишина давит. Мучает. Куда не ткнись, везде упираешься в плотную тишину.

Где-то вдалеке послышался невнятный шум. Юре захотелось узнать откуда он, что он такое.

Юра попытался пробиться через тишину, но она не пускала. Держала его, сдавливала со всех сторон.

Тут он прощупал место в тишине. Мягкое. Податливое. Надавил. Ещё. Глубже. И провалился в шум. Шум был везде. Без перерывов, без промежутков, беспорядочный. Мелькал. Проносился рядом и сквозь.

Иногда, проскакивали чёткие звуки. Юра пытался ухватить их. Но они с бешеной скоростью проносились вдаль, чтобы вернуться снова. Пару раз Юре удавалось поймать звук издалека и проследить весь его путь до полного исчезновения. В эти моменты Юра пытался понять звук. Но как только понимание подходило, звук тут же менялся в совершенно непонятное и ускользал.

«Очень быстро» - подумал Юра – «Куда спешите?!» - крикнул он. Но его вопрос затерялся в этом шуме и так же быстро убежал.

И вдруг, всё замедлилось. Шум перестал существовать. Вместо него образовались голоса. Голоса воспроизводили звуки. Звуки похожи на слова. Слова складывались в предложения.

«Дурак! Куда его понесло? Что делает с людьми любовь?»

«Снова он в коме. Потерял ли способность к регенерации?»

«Вот ещё двое. Мы все здесь умрём!»

«Нашу программу закроют. Человечество застрянет на Земле».

«Почему у огурца вкус перца получается? Что я делаю не так? Где ошибка?»

- Я вас слышу! – крикнул Юра. – Сергей Иванович! Томаш! Джейк! Вы меня слышите?

 

***

 

В лазарет ворвался Джейк Саливан.

- Мадмуазель Женевьева, как дела у Юры?

- Всё так же в коме, – с грустью ответила медик. – Датчики не фиксируют никакой активности мозга.

- Мадмуазель Женевьева, мне кажется, я его услышал. Прямо в голове. Он кричал моё имя.

- Так, товарищ Саливан, - глаза женщины суетно забегали. – Присядьте. Держите градусник. Закатайте правый рукав, сейчас померяем давление. Как давно вы на Марсе?

- Три недели, – машинально ответил Джейк. – Стойте! Вы думаете, я спятил?

В медицинский отсек широким шагом вошёл начальник станции, а за ним, перебирая ногами, вбежал Томаш Зельц. Оба были сильно взволнованы.

- Товарищ де Лафонтен, как чувствует себя Полетаев?

- Всё также в коме, Сергей Иванович, – опешила медик. – А что случилось? На вас лица нет!

- Не знаю, насколько сумасбродно это звучит, - начал повествование начальник станции, - но товарищ Зельц ворвался ко мне в кабинет со словами: «Я его слышу!» в тот момент, когда в моей голове звучал голос товарища Полетаева.

- Вот видите, мадмуазель! Я не сошёл с ума. Не я один его слышал, - начал  оправдываться Джейк.

- Или мы все сошли с ума, - отдышавшись после пробежки, заметил старший геолог. – Что будем делать дальше? Ждать новых голосов?

- Да, предлагаю все дела отложить, если они не срочны, и ждать. – Сергей Иванович расположился на кушетке, заложив руки за голову.

 

***

 

«Хватит! Перестаньте говорить одновременно! У меня мозг сейчас взорвётся! Я не могу вас понимать!»

Слова доносились со всех сторон. Настырно лезли в голову Юры. Пытались быть ясными, чёткими, внятными, но человеческий мозг не в состоянии принять и проанализировать столько информации единовременно.

«Тихо! – крикнул Юра. – Говорите по одному. Вот ты. Да, ты! Говори, кто ты и что тебе надо?»

«Я, Сергей Иванович Царёв, начальник марсианской станции Эллада».

«Сергей Иванович? Что вы тут делаете?»

«Лежу, жду, когда ты выйдешь из комы».

«Я в коме? А как же мы общаемся?»

«Это я хотел спросить у тебя. На данный момент я ощущаю твоё присутствие в своёй голове, в своём мозгу, если быть точным».

Юру охватила паника. Он начал бешено метаться из стороны в сторону, везде натыкаясь на непонятную преграду, которая медленно сжималась.

«Юра! Прекрати! – закричал Сергей Иванович. – Ты разобьёшь меня».

«Выпустите! Выпустите меня отсюда!»

«Юра, успокойся. Остановись».

Молодой человек замер. Сразу почувствовав, как невидимые стены раздвигаются, появляются промежутки для выхода.

«Сергей Иванович, кто ещё находится рядом с вами?»

«Мадмуазель Женевьева, товарищ Зельц и твой школьный друг Саливан».

«Джейк – настоящий друг. Так переживает за меня».

«Честно признаюсь, Юра, никто шибко за тебя не переживает. В прошлый раз, после твоей отключки, было обнаружено, что возможности твоего мозга выше, чем у обычного человека. Ты обладаешь способностью вылечивать свой организм. Мы уверены – ты выберешься. Вернёмся к Джейку и остальным. Мы услышали твой зов. Ты звал нас каждого по имени, и мы услышали тебя не ушами, а напрямую в своих головах. Мы

 услышали твои мысли. Сейчас я общаюсь с твоими мыслями. Я полностью уверен, что это не бред, что они не мои, потому что совокупность твоих мыслей выстраивают твой образ до мелочей. Твоя манера разговаривать, выстраивать предложения, твоё поведение, реакция на слова, даже внешний вид. Всё это наталкивает меня сделать вывод, что я не шизофреник. К тому же, Томаш и Джейк имели схожие с моими ощущения. При обсуждении этого феномена мы решили, что это телепатия».

«Обалдеть!» Юра замолчал на время.

Он покинул мозг Сергея Ивановича через промежутки между нитями связей и помчался прыгать по «островам» совокупностей мыслей. Он увидел разноцветную паутину Джейка, в которой преобладали оранжево-зелёные оттенки. Встретил сине-жёлто-коричневое скопление Томаша Зельца. Пролетел мимо бело-красного острова Женевьевы. Слева наверху находился маленький пучок. Серый, медленно скукоживающийся. В нём ещё мелькали черты геолога Холджера. Его разум угасал. Мысли о гибели команды геологов угнетали его, разрушали.

Юра попытался приземлиться на островок Холджер, но врезался в плотную стену нехотения понимать и слушать.

«Томаш! Его срочно надо спасать!» - крикнул Юра и тут же оказался на «острове» Томаш Зельц.

«Кого?» - тут же отозвался старший геолог.

«Вашего подчинённого – Генри Холджера. Его разум угасает. Слишком много места для зарождения безрассудных идей, а впоследствии и действий. Поговорите с ним. Его мучают мысли о гибели команды геологов».

«Попробую поговорить. Возьму с собой Тому Лескову. Помимо медика она ещё и психолог».

«Хорошо, товарищ Зельц. А я постараюсь пробиться через выстроенную им стену изнутри».

«Сергей Иванович, извините, что оставил вас на так долго».

«Секунды три относительно реальности, в которой находятся наши физические тела. Что-то случилось? На Томаше лица нет».

«Да. Беда!». – Юра достал из себя сгусток последних событий и бросил в сторону открывшейся ячейки у начальника станции. В сгустке содержался вид пучка Холджера, разговор с Томашем, дальнейшее развитие возможных событий, к чему могут привести.

«Полностью с вами согласен, товарищ Полетаев. Но надо вытащить ещё и вас».

«Я подождёт. Кстати, проскакивая мимо «острова» товарищ де Лафонтен, я увидел её разработки по стимулятору работы головного мозга. Что-то подтолкнуло меня к уверенности, что он выведет меня из комы. Но в формуле стимулятора нужны незначительные изменения. Пока не знаю какие».

«Я поговорю с Женевьевой. А ты Юра занимайся Холджером».

Юра облетел пучок Холджер. Всюду глухая непроницаемая стена. Не просунуться даже мельчайшей острой мыслишке.

Вдруг что-то блеснуло и пропало.

«Брешь. Яркая. Надо поймать».

Юра подождал. Промелькнуло снова. Тускнее.

«Пропадает. Скорее. Вот он».

Юра с трудом поймал луч угасающей мысли.

«Еда. Земная еда».

Юра обмотал луч вокруг самого твёрдого своего убеждения и устремился к оранжево-зелёному «острову» Джейк Саливан.

«Джейк! Срочно! Ты где?»

«Юра! Я снова тебя слышу. Прямо в голове! Будто у меня раздвоение личности. Но я уверен, что это ты. Как это?»

«Об этом позже. Где ты находишься?»

«Я в лазарете. Смотрю, как уходит товарищ Зельц. А Сергей Иванович что-то обсуждает с мадмуазель Женевьевой».

«Мне нужно, чтоб ты отправился к Холджеру и поговорил с ним о земной еде. Расскажи ему о своём проекте».

«А что вообще происходит? Что за суета? Можешь ввести меня в курс дела, хотя бы вкратце».

Юра проделал ту же комбинацию, что и с Сергеем Ивановичем. Полученная информация растеклась по паутине мыслей «острова» Джейк. Внедрилась, растеклась по всем сообщающимся путям, которые хоть как-то связаны с нынешней ситуацией.

«Ого! Вот это сервис. Как ты это сделал?»

«Джейк, время не ждёт. Поторопись!»

«Юра. Тут промелькнула формула мадмуазель Женевьевы. В моих исследованиях я делал промежуточные расчёты. Есть такая же формула. Только у меня вместо этилового спирта используется метиловый».

«Конечно! Метиловый спирт! Вот что нужно изменить. Спасибо, Джейк. Теперь за дело!»

 

XI

 

- Товарищ де Лафонтен – обратился к медику начальник станции. – Поступила информация о разработанном вами стимуляторе работы головного мозга.

- Откуда вам стало известно? – с возмущением в голосе поинтересовалась женщина.

-  Мадмуазель Женевьева, - прервал разговор Саливан. – За столь короткий срок произошёл обмен огромным количеством информации между нами благодаря Юре. Ваша формула стимулятора, которую вы начали обсуждать с Сергеем Ивановичем, требует незначительного изменения. Попробуйте вместо этилового использовать метиловый спирт.

- Что здесь, чёрт возьми, происходит?! – взорвалась негодованием Женевьева. – Каким образом вам стала известна эта формула? Я никому о ней не рассказывала!

- Сергей Иванович, я тороплюсь к Холджеру. Вы ведь растолкуете, что происходит?

- Да, товарищ Саливан. Ступайте. – Начальник станции обратился к женщине, когда биолог ушёл. – Товарищ де Лафонтен, Юра в коме. Его сознание блуждает в некоем пространстве, в котором он посещает наши сознания, видит наши мысли. Передаёт свои. Скорость передачи, понимания, анализирования, подведения итогов, выводов огромнейшая. Побывав в вашем сознании, Юра увидел формулу стимулятора работы мозга. Он считает, что стимулятор выведет его из комы. Но нужна коррекция формулы. Видимо, то, что нужно изменить, он увидел в мыслях Джейка Саливана.

- Как он посмел ковыряться в моих мыслях? – продолжила возмущаться медик. – Я не давала на это разрешение. Мои мысли – моя частная собственность, которой распоряжаюсь только я!

- Товарищ де Лафонтен, - сменил интонацию со спокойной на повелительную начальник станции. – На данный момент прошу эмоции убрать поглубже. И включить рациональное мышление. У нас есть первичные проблемы и вторичные. Считаю ваше недовольство уместным, но эта проблема вторична. Спасти двух человек от вероятной гибели – это главное, - и добавил более мягко. – Да и выведя Полетаева из комы, мы обсудим с ним ваши претензии.

- Вы меня убедили, товарищ Царёв, - ответила мадмуазель Женевьева. – Идемте составлять стимулятор.

 

***

 

Томаш Зельц и Тамара Лескова обнаружили Генри Холджера в столовой. Он сидел за столом ковырял ложкой в тарелке с коричневой жижей. Взгляд был отрешённым, будто Генри отсутствовал в этой реальности.

- Товарищ Холджер, - обратилась Тамара к геологу, - вы меня слышите? По вашему лицу вижу, что вас что-то гложет. Не хотите ли поделиться со мной вашей проблемой?

Холджер оторвал взгляд от тарелки и посмотрел в глаза Тамаре. Она увидела пустоту. Бездонную. Без признаков сознания. Девушка испугалась и отпрянула. А Генри продолжил ковыряться в тарелке.

- Товарищ Зельц, - дрожащим голосом заговорила Лескова, - мы опоздали. Его сознанию не помочь.

- Вот вы где, - в столовую вбежал Саливан. – Юра нашёл способ сломать блокировку бессознательности. – Джейк сел напротив геолога. – Генри, ты давно на Марсе? Тебе уже надоела эта каша? Я даже с трудом назвал бы её кашей.

Холджер продолжал ковыряться ложкой в тарелке. То, размазывая её по краям, то, собирая в кучку посередине.

- Ты помнишь земную еду? – поняв намерения Саливана, подключилась Тамара. – Хлеб, мягкая булка с хрустящей корочкой. Отломил кусок, а в ноздри ударило незабываемым запахом.

- Генри, ты ел дыню? Жёлтую, сочную, сладкую, - подсел рядом Томаш Зельц. – Я обожаю дыню.

- Мне больше нравится арбуз, - неожиданно ответил Холджер. – Когда я отдыхал у своей бабушки в России, любил есть арбуз с белым хлебом.

- Генри, я тебя угощу огурцом с хлебом, на вкус похоже. Я до лаборатории и обратно. – Джейк выбежал из столовой.

Холджер поднял взгляд и посмотрел на своего начальника, затем на товарища Лескову.

- Я не знаю как мне жить дальше. Вся команда, с которой я проработал так долго, побывал в различных уголках Земли, с которой пережили множество эмоций – они погибли. А я жив. Я чувствую себя предателем.

- Генри, не стоит себя винить. Ты здесь не причём. Так сложились обстоятельства.

- Тамара! – вскочил с места Холджер. – Я настолько испугался участвовать в операции, что мой организм не выдержал страха и занемог.  Я бросил их!

- Товарищ Холджер, - обратился к подчинённому Томаш, - вы считаете, что умерев, от вас было больше толку? Для дальнейших действий, работы вы нам нужны живой и в сознании. Человек живёт до тех пор, пока в нём кто-то нуждается. Мы нуждаемся в вас, товарищ Холджер. Соберитесь!

- А вот и Джейк с обещанной едой, – прервала Лескова двух мужчин. – Надеюсь огурец не со вкусом перца, товарищ Саливан? Я наблюдала, чем вы угостили Полетаева за завтраком.

- Нет-нет! Это не экспериментальный огурец. Он из партии семенных. А вот хлеб чёрствый, извини, Генри.

- Ради меня, Джейк, ты тратишь семенной огурец? – удивился Холджер. – Не стоит идти на такие жертвы.

- Жуй-жуй. Семенных огурцов хватит. Да и решил я задачу перцовых огурцов. Через два дня будет урожай марсианских плодов ничем не отличающихся от земных. Я рад, что ты вернулся к нам, Генри, - добавил Джейк. – Теперь пора вытаскивать Юру. – Джейк выбежал из столовой и направился в лазарет.

 

***

 

- Товарищ де Лафонтен, как скоро будет готов стимулятор? – поинтересовался начальник станции.

- Ещё пару минут, Сергей Иванович, - ответила мадмуазель Женевьева и добавила с ноткой раздражительности. – Перестаньте меня отвлекать. За последние двадцать минут вы шестой раз спрашиваете.

- Прошу прощения, - извинился Царёв. – Я нервничаю. Вы представляете, что происходит? Сколько всего на нас свалилось? Мы находимся на марсианской станции, оторванные от земной цивилизации. Я ощущаю нас одинокими, беззащитными. Мы в окружении неизвестных организмов, из-за которых погибла половина нашей экспедиции. И ещё два человека могут нас покинуть. Плюс ко всему, у Полетаева наблюдается зарождение сверх способностей. Но что пугает больше всего: Центр может объявить карантин. Никакой эвакуации не будет, и мы тут застрянем.

- Не падайте духом, Сергей Иванович,  - в медицинский отсек вошёл товарищ Саливан. – Вы начальник станции и должны всех подбадривать, заряжать оптимизмом, а не наоборот.

- Вот-вот, я начальник станции. На мне огромная ответственность за людей в моём подчинении. Поймите, Джейк, нас не эвакуируют. Слишком велик риск гибели спасательной экспедиции. Если нас не эвакуируют, то как долго мы сможем тут прожить.

Пока работает ядро генератора станции, гравитацией, кислородом и водой мы обеспечены. А еда? Насколько мне известно, успехов вы добились только в выращивании пшеницы. Мы не протянем долго на хлебе и воде.

- Снова слышу пессимизм в ваших словах, - с укором ответил Саливан. – Поделюсь с вами оптимизмом. Во-первых, через пару дней поспеет урожай огурцов с их настоящим вкусом. Во-вторых, Холджера удалось вытащить из замкнутости сознания. Один человек спасён. В-третьих…, в-третьих.… Пока хватит первых двух. – Джейк обратился к мадмуазель Женевьеве. – Как успехи со стимулятором? Готовы ли мы создать третий оптимизм?

- Готовы! Но хочу предупредить сразу – никаких испытаний препарат не проходил. Должен сработать только в теории.

-Товарищ Полетаев сейчас в моей голове, - заговорил Сергей Иванович. – Тоже пытается меня подбодрить. Говорит, что препарат сработает и на практике. Он пытался самостоятельно найти свой физический мозг. Искал пустую тишину, из которой вырвался, но ему не удалось. Ждёт инъекцию, будет искать изменения в том пространстве.

- Ну что ж, тогда колем, - с улыбкой продекламировала мадмуазель Женевьева, выпуская воздух из огромного шприца с толстой иглой.

 

***

 

Мысли Юры затмила вспышка. Резкая. Мощная. Яркая. Невыносимая.

Вспышка пошла на затухание. Возвращалась приятная темнота.

Юра увидел эпицентр вспышки. Там вдалеке, глубоко внизу. Он ринулся в ту сторону. Свет становился тускнее. Превратился в точку. Исчез.

«Не успел!»

Тут же вспышка повторилась. С невыносимой силой свет ударил по всем ниточкам паутины «острова» Полетаев. Отдалось болью в каждую мысль. Юре показалось, что он взорвётся, как салют.

Но вспышка снова начала угасать, боль отступала вместе со светом.

Юра собрал разбросанные по округе мысли.

«Надо успевать. Третьей вспышки я не осилю. Слишком близко к эпицентру. Если это действие стимулятора, то я близок к своему телу. Где та пустота, которую я должен заполнить?»

 

***

 

Юра открыл глаза. Над ним, склонившись, стояла товарищ де Лафонтен. На её лице промелькнула радость и тут же сменилась недовольной строгостью.

- Как вы себя чувствуете, товарищ Полетаев?

- Отлично, мадмуазель… - Юра не успел договорить, как получил пощёчину.

- Это за то, что вы посмели ковыряться в моих мыслях!

- Товарищ де Лафонтен, прошу вас не торопиться с решение этого вопроса! – вскочил с места Сергей Иванович.

- Не торопиться?! – возмутилась женщина. – Я чувствую себя униженной, будто поковырялись в ящике с моим нижним бельём. Этот человек теперь знает всё обо мне. О моих чувствах к нему. Я не смогу смотреть ему в глаза после этого.

- Мадмуазель Женевьева, позвольте объяснить, - отойдя от пощёчины, начал оправдываться Юра. – Я блуждал в пространстве мыслей людей, находящихся на станции. Каждый остров содержит семь уровней доступности. Самый верхний уровень открыт – это те мысли, которые человек готов озвучить. Второй уровень уже закрыт, но не плотно. Возможность пробраться на него есть. Но моё воспитание – не вскрывать чужие письма и читать их. На уровни ниже даже не пытался взойти. Они закрыты ещё сильнее. Так что все ваши сокровенные мысли остались только вашими.

- А как же формула стимулятора? Я держала его в секрете.

- Мадмуазель Женевьева, вы хотели её обнародовать на съезде медицинского сообщества, которое должно состояться через два дня после нашего возвращения на Землю.

- Если это возвращение произойдёт, – буркнул Джейк.

Медик закрыла лицо руками и заплакала.

- Простите меня, Юра, – она выбежала из помещения лазарета.

- Женевьева, постойте! – вскочил Юра с кровати и тут же упал на пол.

Джейк и Сергей Иванович подхватили его под руки и усадили обратно.

- Не спешите, товарищ Полетаев. Наберитесь сил. Выяснение отношений отложим на потом.

- Сергей Иванович, - улыбнулся Джейк, - а вот вам ещё капелька оптимизма в ваш пессимистический океан. Второй пациент жив и, вроде, в здравом уме.

 

 

XII

 

Утром Юра почувствовал себя лучше и решил, что завтракать будет не в каюте. Подходя к столовой, он почувствовал общую гнетущую обстановку.

За столом в углу сидели Сергей Иванович и Томаш Зельц, молча поедая утреннюю кашу. Генри Холджер с медиком Лесковой сидели за центральным столом и разговаривали. О чём именно Юра не слышал, но чувствовал грусть, исходящую от них.

Джейк Саливан стоял у раздачи и пытался подбодрить двух биохимиков:

- Скоро, ребята, скоро мы будем получать не эту жижу, а настоящую еду из натуральных продуктов! – Он нажал на кнопку выдачи еды. Жидкость резко плюхнулась в тарелку и заплескала халат. Джейк выругался и пошёл наливать себе чай.

За большим столом сидели Джамаль Хаджи и Леонардо Вичи с медиками Кариной Магомедовой, Синди и Стефаном Косби. Они разговаривали о планах на будущее, что будут делать после эвакуации. Но все их разговоры сводились к тому, что эвакуации не будет.

Ещё, невольно, Юра услышал, а точнее почувствовал, что Леонардо влюблён в Синди Косби. Но чувства свои держит при себе. Совесть не позволяет ему флиртовать с замужней женщиной.

«Бедняга», – подумал Юра. – «Стефан и Синди брат и сестра».

Юра заметил, что в столовой отсутствует мадмуазель Женевьева. Вспомнив вчерашний вечер, молодого человека охватило чувство беспокойства. Он рванул к каюте медика.

Юра постучал в дверь. Мадмуазель Женевьева открыла.

- Товарищ Полетаев, здравствуйте, входите, - женщина выглядела невыспаной, а прическа была растрёпанной. – Что привело вас в столь ранний час?

- Я не увидел вас в столовой и забеспокоился, вдруг с вами что-то случилось. Ввиду событий последних дней….

- Забеспокоились? – прервала Юру медик. – Не стоит за меня беспокоиться. Я взрослая женщина и проживу без вашей опеки, товарищ Полетаев.

- Вы злитесь, Женевьева? – спросил Юра.

- Да! Я злюсь! – вскричала товарищ де Лафонтен. – Я злюсь на себя, Юрий! Злюсь на любовь, которую испытывала к вам. Злюсь на мысли, которые заставляли думать о вас. Я видела, насколько вы влюблены в Аванти и она в вас. Я завидовала. Простите, Юра, но во мне заиграли нотки надежды, когда я констатировала смерть товарища Чамар. Мне стыдно. Мне жутко от того, какой я жестокий человек.

Мадмуазель Женевьева отвернулась к столу и стала перекладывать бумаги, стараясь шелестеть погромче, чтобы Юра не услышал её плачь.

Юра стоял у двери. По его щекам текли слёзы. Он вспомнил Аванти. С тех пор как он вышел из комы, мысли о любимой девушке не посещали его. Он забыл о ней. Забыл ту, которую так сильно любил. Ему стало невыносимо больно. Юра сел на корточки и заревел в голос.

Услышав, как Юра плачет, мадмуазель Женевьева подсела к нему и заговорила успокаивающим голосом.

- Юрий, я понимаю, вам тяжело. Вы страдаете. Но Аванти уже не вернуть, а ваша жизнь продолжается, причём в необычных условиях. Я тоже страдала. Страдала от безответной любви. Но я нашла, как избавить себя от мучений души – я с головой ушла в работу. И советую вам заняться работой. Быть может, вам станет легче, горе отступит.

Товарищ де Лафонтен встала, и Юра услышал недосказанную мысль: «И появиться место для меня».

А вслух она сказала:

- Я всю ночь раздумывала о том, как нам разглядеть организмы. К товарищу Чамар был подцеплен электроэнцефалограф. Датчики зафиксировали деятельность организмов в её мозгу. Нам нужно подобное устройство. Условие одно: не подсоединить, а направить. Вы сможете создать что-то подобное?

- Весьма интересно, товарищ де Лафонтен, - ответил Юра. – Давайте свои наработки, обсудим это с Джамалем, он занимался конструированием различных приборов. Но сначала позавтракать.

 

***

 

- Сергей Иванович, мы собрали его, - в кабинет начальника станции ввалились Полетаев, Хаджи и де Лафонтен. – Он работает. Мы их видели, - одновременно тараторили они.

- Подождите, успокойтесь, говорите по очереди.

- Товарищ Царёв, - начал Джамаль, - мы собрали…, собрали прибор. Название ему ещё не придумали.

- Работает на основе электроэнцефалографа, - вставила мадмуазель Женевьева.

- И увидели организмы с Плутона, - закончил фразу Юра. – Их там множество. Вся станция окружена ими.

- Это вы, молодцы, - вскочил Сергей Иванович, - не теряете время даром. Пойдёмте, взглянем на вашу работу.

В южном шлюзе стоял прибор. Внешняя дверь была открыта. У закрытой внутренней двери на ящике с инструментами стоял монитор. На экране мелькало множество белых точек на тёмном фоне.

- И такая картина, Сергей Иванович, по всей равнине. Мы в западне, - расстроено сказал Юра. – Об эвакуации не может быть и речи.

- Если за нами не прилетит челнок с искусственной земной гравитацией – предположила товарищ де Лафонтен.

- Которого не существует, - разочаровал её Джамаль Хаджи. – Искусственную гравитацию создаёт термоядерное ядро, которое требует большое число слоёв защиты, а это дополнительная масса. У нас нет таких кораблей, кроме Плутона-1. Отвечу на ваш молчаливый вопрос: приземлиться на планету он не сможет. Это орбитальная и межпланетная станция.

- Выходит, наш проект закрыт? Мы создали жизненные условия, но не для нас, а для этих поедателей мыслей. – Юра ткнул пальцем в экран монитора.

- Есть одна возможность, - медленно начал выговаривать Джамаль. – Но она очень опасна и требует больше, чем ювелирной точности.

- Говорите, товарищ Хаджи, не томите, - поторопил инженера начальник станции.

- Увеличить притяжение Марса! – в глазах Джамаля проскочила искорка, и он расплылся в улыбке.

- Это как же?! – хором спросили присутствующие.

- У нас на станции имеется термоядерное ядро, - начал объяснять Джамаль, - которое обеспечивает нас искусственной земной гравитацией и защитным магнитным полем, а так же питает электроэнергией все системы. Мы можем увеличить термоядерную реакцию, добавив вещество, или уменьшить, охлаждая ядро. В ядре планеты происходит та же термоядерная реакция. Ядро такое же Солнце, только защищённое мантией и корой.

- Вы предлагаете добавить вещество в центр планеты? – удивился Сергей Иванович. – Но какое? И как туда доставить?

- Доставить не проблема – в грузовом отсеке стоит лазерный бур. Сложность заключается в наиточнейшем расчёте добавляемого вещества, чтоб не разнести планету к чертям. Или не притянуть спутники Марса на его поверхность. А опасность касается лично нас: добавляемое вещество будет нашим ядром, которое питает станцию.

- Ваше предложение отклонено, товарищ Хаджи, - встал начальник станции. – Я не могу хладнокровно убить оставшихся членов станции. Вы понимаете, что без ядра все эти организмы хлынут на станцию?

- Понимаю, товарищ Царёв, - всё так же спокойно продолжил разговор инженер-механик. – Но скажите мне, сколько времени мы сможем продержаться? Кислорода, еды и воды хватит на пять лет как минимум. А на сколько хватит сил у нас? Как долго психологически готовы мы находиться на станции? Сегодня второй день как всё пошло не по плану, а уже у всех нервы на пределе.

К диспуту подключился Полетаев:

- Сергей Иванович, а отправить Аванти на верную гибель вы смогли?

- Она сделала свой выбор сама! – повысил голос начальник станции.

- И мы готовы сделать свой выбор! – вклинилась в разговор Женевьева.

- Этот вопрос надо решать всем вместе, - успокоившись, сказал Сергей Иванович. – Сегодня за ужином соберём совет. Товарищ Хаджи, вы уверены, что ваше предложение реально осуществить?

- На все сто процентов! Повторю: требуются наиточнейшие вычисления.

- Я обговорю с ЦУПом ваше предложение. А вечером в столовой обсудим с остальными членами станции. Встретимся за ужином.

 

XIII

 

Юра сидел в своей каюте и наблюдал за тем, как быстро сворачивается кровь и затягивается рана. Он снова полоснул ножом по пальцу. Процесс заживления повторился.

В дверь постучали.

- Да, входите.

- Ну что, Юрка, как дела? – вошёл в каюту Джейк.

- Маюсь от безделья.

- Заметно. – Джейк обратил внимание на нож и окровавленную салфетку на столе. – Я что к тебе зашёл, как твои дела с телепатией?

- Никак, - честно ответил Юра. – Иногда проскакивают чьи-то мысли, но в количестве одной фразы. А специально я не старался читать.

- Так давай попробуем, - с азартом заявил Саливан. – Скажи, о чём я сейчас думаю?

Юра с серьёзным видом сел напротив Джейка и стал пристально смотреть ему в глаза. С минуту они так сидели и Юра сдался.

- Ничего не выходит. Не слышу.

- А ты попробуй лицо попроще сделать. Такое ощущение, будто хочешь лопнуть. Аж покраснел от натуги.

Юра лёг на кровать и закрыл глаза. Джейк расхаживал по каюте из угла в угол.

«Что же делать? Телепатическая способность вещь нужная и очень даже полезная».

- Кому полезная? – спросил Юра.

- Услышал?! – вскричал Джейк. – Юрка, ты услышал! Как это сделал?

- Что сделал?

- Не придуряйся. Ты прочёл мои мысли. Я не произнёс вслух ни слова. Так как сделал-то?

- Как-как? Лёг и расслабился.

- Отлично. Повторим. – Улыбнулся Джейк и мысленно добавил. – «Сейчас слышишь, что я обозвал тебя тюфяком?»

- С чего это я тюфяк?

- Хорошо. Продолжаем.

- Постой, Джейк. Для чего ты всё это затеял? Зачем тебе мои способности?

- Юра, у нас вечером совет. Все ходят и обсуждают. А человек устроен так, что не всегда говорит правду. Нам нужно точно знать, что думает каждый о предложении Джамаля.

- Но истинный ответ может храниться на защищённом уровне сознания. На второй уровень я ещё смогу попасть, а последующие мне не преодолеть. Про седьмой я вообще молчу.

- И над этим мы сейчас поработаем. Садись, расслабься.

Юра сел, закрыл глаза и, как по широкому автобану, вошёл в сознание Джейка. Сбегал вперёд. Вернулся обратно, завернув направо. Нырнул наверх и упёрся в прозрачную преграду. На той стороне он увидел другие мысли Джейка. Скорость их перемещения была намного выше.

Юра походил вдоль преграды в разные стороны и не нашёл прохода. Он слегка постучал и не услышал звук стука. Ударил посильнее. По преграде пошли волны, как по воде от брошенного камня.

Юра отпрянул. Постоял, подождал, пока волнение закончится. Когда прозрачная преграда снова стала гладкой, он подбежал к ней и стукнул два раза. Поднялись волны, а в месте, куда пришлись удары, открылся проём. Недолго думая, Юра прыгнул в образовавшуюся брешь. На другой стороне его подхватило течением мыслей, как бурным потоком реки. Он тонул, всплывал, захлёбывался, пытался вынырнуть, но чужие мысли всё равно тащили вниз.

Юра открыл глаза от того, что Джейк хлестал его по щекам и тряс за плечи.

- Юрка, Юрка, очнись! Да приди ты в себя!

- Хватит. Тут я. – Отстранился Полетаев. – Это очень трудно. Я думал, помру у тебя на втором уровне. Понимаешь, Джейк, на втором! Я дальше не полезу.

- Надо, Юра, надо! Как там у вас говориться: «Терпи, казак, атаманом будешь»?

Юра снова закрыл глаза. Он быстро добрался до прозрачной преграды. Постучал и прыгнул в образовавшийся проём. Поток мыслей подхватил его, но Юра не стал сопротивляться, а сразу поплыл по течению.

Внезапно течение пропало. Мысли лежали в пространстве на своих местах. Вот мысль об отношении Саливана  к начальнику станции.

«Ага, недолюбливает Джейк Сергея Ивановича».

А вот мысль о теплицах на Марсе. «Нет, Джейк, завозить почву с Земли не стоит. Надо местную адаптировать».

Юра перестал заострять внимание на мыслях Джейка и сосредоточился на поиске преграды на третий уровень.

Полетаев двинулся вперёд, но тут же остановился. Он почувствовал беспорядок. Сделал шаг назад и ощущение пропала. Юра прыгнул. Его разобрало. Перетасовало. Собрало. Снова перетасовало.

Юра выпрыгнул из странного пространства. Его там крутило, вертело, ломало и перемалывало. Всё внутри перемешивалось.

Молодой человек подошёл к границе и дотронулся до преграды. В месте соприкосновения засветился красно-жёлтый квадрат. Юра углубил в него пальцы и увидел, как они перевернулись и поменялись местами.

Другой рукой Юра дотронулся справа – засветился зелёно-фиолетовый квадрат. Отпустил. Дотронулся снизу от красно-жёлтого квадрата. Под ним оказался сине-зелёный квадрат. Полетаев двинул его вверх и перевернул. Две зелёные соединённые половинки загорелись ярким серебряным светом. Юра начал искать и соединять одинаковые цвета. Через некоторое время перед ним образовался прямоугольный серебряный вход. Юра шагнул и оказался на третьем уровне сознания Джейка.

Здесь было спокойно и тихо. В серебре висели одинокие голубые огоньки мыслей. Юра взял одну, и та сказала, что Джейк любит учительницу химии, хоть она и старше на двадцать четыре года. Особенно прекрасна Трейси Джексон, когда отчитывает Саливана за его эксперименты с химическими реагентами, взятые без спроса из лаборантской.

«Да-да, помню я мисс Джексон. Строгая учительница», - подался в воспоминания Юра. – «Так и не дала мне исправить двойку за четверть. Хм, а Джейк был в неё влюблён. Так! Стоп! Я все секреты друга узнаю.

- Джейк! – открыл глаза Юра. – Я больше не смогу.

- Опять тяжело преодолевать барьеры? – спросил Саливан.

- Тяжело узнавать твои секреты, - ответил Полетаев. – Мне совесть не позволяет лезть дальше в твоё сознание.

- Успокою твою совесть: у меня нет таких секретов, за которые мне будет стыдно перед другом. Хватит нюни распускать, ныряй!

Юра быстро преодолел преграды и оказался среди голубых огоньков. Позади них виднелось множество круглых абсолютно одинаковых отверстий. Юра сунул руку в одно из них и почувствовал обжигающий холод. Одёрнул. Аккуратно попробовал на ощупь соседнее. Руку скрутило. В отверстии рядом закололо. Снизу резануло. Сверху обожгло. Ещё выше давило. Слева щекотало. Юра испробовал ещё с десяток отверстий и во всех ощущал разные не приятные воздействия.

Молодой человек сел напротив преграды на четвёртый уровень и обнаружил тысячи отверстий, среди которых только одно является истинным переходом.

«Мне жизни не хватит найти нужный вход».

Юра просидел долго, очень долго. Переводил взгляд с одного отверстия на другое, пытаясь найти различия между входами. Уже собрался встать и покинуть сознание Джейка, как вдруг из одного отверстия выплыл голубой огонёк. Юра переместился к переходу, который ничем не отличался от других, только по периметру окружности прощупывались какие-то мелкие выпуклости, похожие на письмена. Молодой человек не стал задерживать своё внимание на надписи, а нырнул в отверстие.

Юра очутился в абсолютно белом пространстве без ограничений. Даже белый пол, на котором парень стоял, уходил далеко вниз, а границ перехода стен в потолок не обнаруживалось. Вокруг не было ничего, кроме одинокого чёрного отверстия перехода. Юра попытался обойти вход, но отверстие поворачивалось вместе с ним. Попробовал отойти от входа, но тот как привязанный следовал за парнем.

Юра ещё раз обследовал пространство взглядом в поисках голубых огоньков и, ничего не найдя, вынырнул из сознания Джейка.

- Друг мой, - открыл глаза Юра, - мне удалось добраться только до четвёртого уровня твоего сознания. Я не нашёл переход на пятый уровень. Да и на четвёртом у тебя пусто, никаких мыслей не скрыто, а если и появляются, то тут же переплывают на третий уровень.

- Вот такая у меня открытая душа, - ответил Джейк. – Жаль, конечно, что только до четвёртого уровня, но и это результат. Давай, собирайся. Время отужинать, а потом и собрание.

 

***

 

В столовой никого не было. Юра с Джейком наложили себе еду и сели за стол в углу. Постепенно столовая наполнялась людьми и тихими разговорами.

Юра сразу принялся нырять по сознаниям входящих.

Первыми вошли Женевьева де Лафонтен с Синди и Стефаном Косби. Мадмуазель Женевьева вкратце поделилась с ними вариантом Джамаля. Все трое полностью поддерживают предложение Хаджи. Юре даже не пришлось нырять глубже на следующие уровни. Следом зашли и сели за центральный стол напарники Джейка, Ким Каруз и Дэвид Скот. Саливан рассказал им о возможности уничтожения «мыслеедов». Оба сомневаются в предстоящем эксперименте. Беспокоятся, что разнесём планету в пыль. Вот в проёме появились Тома Лескова, ведя под руку Генри Холджера. У Тамары все мысли глубоко на пятом уровне, а первые четыре уровня сознания занимают мысли о состоянии Генри. Сам Генри потихонечку приходит в себя. Первый уровень сознания забит мыслями о нужности обществу, о том, что ещё есть смысл его, Генри, существования. Юра попытался найти переход на второй уровень, но либо геолог его так сильно закрыл, либо вообще уничтожил, перенеся такой стресс. В столовую вошли инженер-механик Леонардо Вичи с медиком Магомедовой. Леонардо, страстно жестикулируя, объяснял Карине плюсы предложения Хаджи. А у медика в голове крутился один большой минус этой кампании, ещё никто и никогда не увеличивал силу притяжения космического объекта путём влияния на ядро. На решение Карины сможет повлиять лишь уверенный голос начальника станции. Который не заставил себя долго ждать. Сергей Иванович вошёл в столовую вместе с Томашем и Джамалем. Все трое молча положили ужин в тарелки, молча сели за центральный стол и также, не проронив ни слова приступили к еде.

А Юра вовсю прыгал из головы в голову вошедших.  Сергей Иванович ликовал от расчётов Джамаля и подбирал слова для своей речи. Слова должны быть такими, чтобы убедить всех без исключения. Томаш Зельц мысленно устанавливал  лазерный бур. Джамаль Хаджи переживал. Он сомневался в верности расчётов. Хоть его команда на Земле вместе с сотрудниками ЦУПа всё перепроверили, сомнения продолжали его гложить. А вдруг что-то не учли.

Когда все доели ужин, начальник станции встал.

- Товарищи! – произнёс он. – Коллеги! Друзья! Долгих вступительных речей не будет. Перейду сразу к делу. Первое – ЦУП отказал в эвакуации. Челноков с искусственной гравитацией у нас нет, а планетарная станция «Плутон-1» приземлиться рядом со станцией не сможет. Запасов на станции хватит на пять лет. Здесь мы проживём, здесь мы и умрём. А человечество отложит расселение на неопределённый срок. Второе – по расчётам товарища Хаджи, мы можем увеличить притяжение Марса, использовав наше термоядерное ядро. Есть одно «но». Какое-то время мы будем лишены притяжения на станции и вероятность проникновения «мыслеедов» слишком большая. В обоих случаях нас ждёт гибель. В первом – долго, мучительно и бессмысленно. Во втором – быстро, но с пользой человечеству – возможностью дальнейшего освоения Марса. Лично я за второй вариант. Прошу вас обдумать обе версии и  проголосовать, как мы будем действовать дальше.

Некоторое время в столовой висела гробовая тишина, и скрежет отодвигаемого стула показался оглушительным. Встал Томаш Зельц.

- Раз возражений нет, то попрошу товарищей Холджера, Полетаева, Каруза и Скота проследовать со мной для установки бура. Бурить будем в складском отсеке, не забудьте надеть скафандры, там отсутствует кислород.

- Постойте! – вскочил Ким Каруз. – За эти пять лет мы можем изучить эти организмы и найти другие способы борьбы с ними. А на Земле разработают челноки с искусственным притяжением и нас смогут эвакуировать. Давайте не будем торопиться. Я за первый вариант.

- Ким, ты не учёл один факт, - заговорил Джейк Саливан. – Ресурсов на исследования у нас от силы только на 3 месяца. Мы с ума сойдём здесь от безделья.

- Я обдумывал первый вариант событий, товарищ Каруз, - ответил Сергей Иванович. – Судя по возросшему количеству организмов, они размножаются, а растопителем мы уже не пользуемся. Отсюда следует, что поглощение наших импульсов мозга – это не средство их пропитания. Вы, Ким, можете дать нам гарантии, что новые особи «мыслеедов» не адаптируются к земному притяжению. Эволюцию никто не отменял.

Ким Каруз немного постоял, а затем молча отправился за старшим геологом. Генри, Юра и Дэвид поспешили не отстать.

- Какие будут указания на наш счёт, товарищ Царёв? – обратилась к начальнику станции мадмуазель Женевьева.

- Остальных попрошу приложить все усилия в поиске дополнительной защиты от «мыслеедов». Товарищ Хаджи и товарищ Вичи, готовьте ядро к перемещению.

 

XIV

 

Юра шёл по коридору позади Генри Холджера и Дэвида Скота. Проходя мимо шлюза, парня посетила мысль: «А что ещё может мой мозг? Стоит ли попробовать ещё раз выйти к «мыслеедам»? Нет. Опасно. Вдруг произойдёт, как с Аванти? Вдруг не смогу вернуться?»

В складском помещении Томаш Зельц уже переставлял ящики с оборудованием и провизией при помощи манипулятора, расчищая площадку для бура.

- Ребята, - обратился старший геолог к вошедшим, - бур в том углу, под брезентом. Выкатывайте его на середину и закрепляйте. Нам предстоит пробурить около ста километров марсианского грунта и преодолеть полторы тысячи километров мантии.

- Товарищ Зельц, а энергии на это хватит? – спросил Дэвид.

- Этот бур способен прошить Марс насквозь за восемь земных суток! – с гордостью в голосе ответил Томаш. – Я лично участвовал в его разработке и опробовании. И пока ядро станции с нами, бур может работать год без перерыва. – Томаш сел на стоящий рядом ящик и тихо проговорил. – Ребята, мне страшно, я боюсь.

Долгое молчание прервал Ким Каруз.

- У нас всё получится, мы все останемся в живых.

- Не своей смерти я страшусь, мой мальчик. Я боюсь забвения человечества. Я боюсь, что нам не удастся создать условия для жизни человека на Марсе.

- Товарищ майор, - прервал старшего геолога Генри, - прошу вас не падать духом. Как сказала мне товарищ Лескова, каждый создан для своего дела. И наше общее дело – совершить попытку.

Юра тем временем рыскал на «острове» Томаш Зельц. Прыгал с уровня на уровень. Юра искал. Искал мысли. Мысли, которые подтолкнут старшего геолога к действиям. Вот они! Юра начал подтягивать, соединять, связывать голубые огоньки и подталкивать их к выходу.

«Если мы не предпримем действий, то «мыслееды» останутся на Марсе, и люди не расселятся».

«Если мы попытаемся что-то сделать и у нас ничего не получится, человечество также останется на Земле».

«А ведь может и получится!»

- Товарищ Холджер! – встал Томаш. – Вы меня убедили! - И старший геолог продолжил расчищать площадку.

 

***

 

- Бур установлен, Сергей Иванович! – доложил Томаш Зельц начальнику станции. – Мы готовы бурить.

- Отлично. Тогда приступим.

Управление буром было выведено в операторскую, откуда руководили работой растопителя. За пультом сидел Холджер.

- Включайте установку, Генри. – распорядился старший геолог. Он сел перед монитором, на который выводилась картинка склада. Сергей Иванович сел рядом.

Лазерный бур выглядел, как огромный отбойный молоток и был установлен на трёх опорах. С острия бура вниз устремился тоненький луч, врезался в грунт и моментально провалился глубже.

Через несколько секунд Холджер доложил:

- Глубина сто метров, товарищ Зельц, диаметр пять сантиметров.

- Увеличивай до тридцати сантиметров, Генри. Только плавно.

На мониторе, светящийся красным луч начал увеличиваться в диаметре.

- Глубина двести метров, диаметр тридцать сантиметров.

- С полукилометра начинай увеличивать диаметр до полуметра.

Спустя минуту от начала бурения глубина равнялась пятистам метрам.

- Расширяю луч до пятидесяти сантиметров, – доложил Холджер.

- Диаметр нашей батарейки полтора метра в защитной оболочке, - вставил слово молчавший всё это время начальник станции.

- Не отвлекай, Иваныч. Я помню. С километра начнём увеличивать до нужного размера.

- Тысяча метров. Увеличиваю диаметр до ста сантиметров.

- Давай сразу до полутора метров, Генри. – распорядился старший геолог.

- Не перегреем, товарищ Зельц?

- Спокойно! Плавали – знаем. Выполняйте.

Через пять минут отверстие достигло глубины в три с половиной километра и диаметром в полтора метра.

- Ну что, товарищ Холджер, бур работает стабильно, - встал старший геолог. – Следите за параметрами. Через час я вас сменю. О любых нештатных ситуациях докладывать мне незамедлительно. Серёжа, - Томаш обратился к начальнику станции, - тебе не мешало бы поспать. Ты уже сколько бродишь, не сомкнув глаз?

- Да, - протянул Сергей Иванович. – Двое суток без сна. Надо отдохнуть.

 

***

 

Начальник станции проснулся от шума. Спросонья он не сразу понял, что в дверь настойчиво стучат.

- Сергей Иванович! Сергей Иванович! – кричал за дверью Дэвид Скот. – У нас проблема!

Начальник станции вскочил с кровати и открыл дверь каюты.

- Что случилось?

- Бур сломался. Товарищ Зельц и товарищ Полетаев разбираются в причинах неисправности.

- В операторскую! – скомандовал Сергей Иванович и быстрым шагом направился в пункт управления.

- Томаш, что случилось? – услышал старший геолог голос начальника станции в наушниках скафандра.

- Серёжа, мы пробурили около двухсот километров. Дошли до мантии. Обратный поток был настолько горячим, что расплавил «иглу». Восстановлению не подлежит, заменить нечем. Бур сдох.

- Чёрт! – выругался начальник станции. – Всем без исключения собраться на ужин в столовой.

 

***

 

- Друзья мои! – обратился к присутствующим Сергей Иванович. – Всё против нас. Все наши планы по освоению Марса рушатся. Мы проигрываем битву за битвой. Бур сломался. Мы застряли на нашей станции в окружении недружелюбных организмов. Товарищ де Лафонтен, у вас имеются какие-нибудь продвижения в дополнительной защите от «мыслеедов»?

- Абсолютно никаких, товарищ Царёв, - с грустью в голосе ответила мадмуазель Женевьева. – Активности со стороны организмов не наблюдается. Висят стеной вокруг станции. Чем питаются – не известно. Размножение не зафиксировано, но численность их неумолимо возрастает. Возможно, из-за естественного таяния льда.

- Мы опробовали различные способы воздействия, - продолжил отчёт Стефан Косби. – Единственная реакция наблюдалась на заморозку. Всё остальное воздействие игнорировалось.

- Как реагировали на понижение температуры? – попросил уточнить Сергей Иванович.

- За доли секунды до распыления жидкого азота, организмы расступались ровно по границе рассеивания. Складывалось ощущение, будто они знают о наших действиях заблаговременно.

- Неутешительно. Значит, мы застряли с вами на этой планете надолго, – подытожил начальник станции. – Теперь станция наш родной дом. За пределы станции не выходим. Продолжаем заниматься текущими исследованиями.

- Сергей Иванович, - заговорил Юра. – Предлагаю выпускать меня к «мыслеедам». Регламентированная работа у меня теперь отсутствует. Экспериментов не провожу. Если и суждено нам закончить свои дни на Марсе, то мы, хотя бы попробуем собрать побольше информации об организмах. И толку от меня будет.

Начальник станции пристально смотрел на Юру. Пауза затянулась.

- Ваше предложение принято, товарищ Полетаев, - наконец вымолвил Сергей Иванович. – Терять нам нечего. Завтра утром и начнём. Товарищ де Лафонтен, на вас оборудование. А сейчас все по каютам и отдыхать.

 

XV

 

Юра лежал в своей каюте, пытаясь уснуть, но сон никак не шёл. Мешали мысли. Выход к «мыслеедам» его не беспокоил. Была уверенность, что и в этот раз он выживет. Пугали мысли о ближайших пяти годах, которые предстоит провести на Марсе.

Чужая местность, чужой климат, чужой пейзаж. Не прогуляться по парку среди зелёных деревьев. Не искупаться в журчащей речке. Не собрать урожай поспевших овощей. Не прокатиться на автомобиле по широкой автостраде. Не покорить в пятый раз Эверест. Не скатиться на сноуборде по заснеженной трассе. Не слепить с племянниками снеговика на заднем дворе родительского дома. Не увидеть родных.

Как много «не».

А что предложит Марс? Четыре стены станции? «Ржавый» вид безжизненной пустыни в иллюминаторах? Быстрая регенерация организма? Кому она тут нужна, где и поцарапаться-то негде. Чтение мыслей? Есть в этом плюс, но он аморален. Бессовестно ковыряться в чужих головах, прознавать чужие секреты.

В дверь постучали.

- Юрий, вы ещё не спите? – послышался тихий голос старшего медика.

Юра открыл дверь.

- Входите, Женевьева. Вам что не спиться?

- Юрий, мне нужно выговориться. Хочется поговорить только с вами.

- Давайте, - безразлично ответил Юра. – Я всё равно не могу уснуть.

- Вам не кажется наша ситуация безнадёжной? Мы узники нашей станции. Но пугает больше всего то, что нам известно время нашей смерти.

- Не падайте духом, Женевьева. – решил подбодрить старшего медика Юра. – У нас в распоряжении пять лет как минимум. За это время на Земле придумают способ вызволения нас из этой темницы. Да и мы не будем сидеть, сложа руки. Отыщем методы борьбы с «мыслеедами».

- Юра, и об этом я тоже хотела поговорить. Вам себя не жалко? Что, если с вами произойдёт тоже, что и с товарищем Чамар?

- Не пристало мне себя жалеть, - со всей строгостью в голосе ответил Юра. – Меня совесть замучает, если я не буду приносить пользу. Если я буду слоняться по станции, поедать провизию, тратить на себя кислород.

- Юра, я не хочу, чтобы вы подвергали себя опасности, сами знаете причину. – Старший медик встала. – Но ваш выбор – это ваше дело. Спокойной ночи. – Женевьева вышла из каюты.

Юра остался сидеть в полной тишине. Он вспомнил о чувствах Женевьевы к нему. А что испытывает он к ней? Способен ли он теперь любить? Что такое любовь? Любил ли он Аванти или это была лишь страсть? Можно ли жалость, проявляемую к Женевьеве, назвать любовью?

Под эти мысли Юра и уснул.

 

***

 

- Товарищ Полетаев, вы готовы? – спросил Сергей Иванович. – Мы открываем шлюз.

Юра стоял перед выходом со станции в скафандре и кучей датчиков, прикрепленных к голове и телу.

- Да, товарищ Царёв, открывайте.

- Юрий, не забывайте. Выходите поэтапно, – добавила старший медик. – О каких либо изменениях в работе вашего организма буду сообщать.

Дверь шлюза открылась. Юра перешагнул порог и тут же вернулся обратно на станцию.

- Юрий, никаких изменений. Они даже не шелохнулись. Ещё попытка.

Юра снова сделал шаг на поверхность Марса, досчитал до двух и вошёл в шлюз.

- Есть! – крикнула в микрофон Женевьева. – Несколько организмов внутри. Юра, ждите.

Прошла долгая минута, прежде чем старшая медик сообщила о неактивности организмов и третьей попытке выхода.

Юра решил подождать пять секунд. Он переступил порог шлюза. Один…, два…, три…

На мониторе Сергей Иванович и Женевьева увидели, как Полетаев упал. Датчики зашкаливали, активность организмов была высока. «Мыслееды» кишели в голове у молодого человека.

- Юра! Полетаев! Ты слышишь меня?! На связь! – Кричал начальник станции в микрофон.

 

 

 

 

***

 

Юра открыл глаза. Он сидел на полу под куполом. А за прозрачными стенами купола просматривалось чёрное небо, усыпанное звёздами. Странными звёздами. Немерцающими. И все одного размера.

Вдруг, звёзды начали увеличиваться в размерах. Они приближались. Из маленьких белых точек они превращались в снежные комочки, становились больше.

У самого купола один из шаров выпустил щупальца и прилип ими к прозрачной преграде. Следом за первым шаром начали прилипать остальные. Один за другим, пока не заполнили весь периметр купола.

Всё это происходило в полной тишине. А Юра наблюдал за необычным действом.

У каждого из организмов было с десяток щупалец. Они шевелили конечностями, отсоединяли от преграды и снова прилепляли, таким образом, медленно перемещаясь. В центре тела организмов, откуда произрастали щупальца, было чёрное отверстие, которое открывалось и закрывалось, будто беззубый рот.

Юра продолжал сидеть. Он был уверен, что существа не преодолеют преграду. Ему нечего бояться.

Внезапно движение прекратилось. Спруты, как Юра их обозвал для себя, замерли. Между ними начали проскакивать маленькие искры. Из одного вылетела и быстро, быстро пробежалась по остальным. Вылетела из другого, слегка отличаясь от первой мерцанием, и также пробежала через всех спрутов. Третья искорка оказалась подлиней предыдущих. Четвёртая оказалась цветной.

Юра долгое время смотрел за перекидыванием искр. А за тем резко и повелительно спросил:

«Кто вы?»

От звука голоса, а может силы мысли, купол содрогнулся. Спруты отскочили и удалились от преграды. Снова перед взором парня открылся вид чёрного неба с вкраплениями белых немерцающих звёзд. Но испуг организмов длился не долго. Они снова налетели, облепили купол и начали его прощупывать. После ощупывания забегали искорки. На этот раз Юра понял искорки. Это был способ общения спрутов. Парень их услышал:

«Что это?», «Что это?», «Что это?», «Что это?», - перебегала искорка от одного спрута к другому.

«Это человек!», «Человек», «Несомненно, он», «Определённо человек!»

«Мы не достаём», «Не можем», «Мешает», «Не достать», «Преграда» - пролетела третья искорка.

«Что вам надо?» - содрогнул купол Юра.

На этот раз спруты не отпрянули, а только снова начали шевелить щупальцами и раскрывать беззубые рты. Юра не стал дожидаться перекидывания искорки и задал следующий вопрос:

«Чего вы хотите?»

В ответ пробежала искорка:

«Он говорит», «Говорит», «Общается», «Кидает сигналы», «Спрашивает», «Ждёт ответ».

За зеленовато-голубой искрой появилась следующая. Короткая, но очень яркая белая:

«Жить!», «Жить!» «Хотим жить!», «Жить!»

«А кто вам не даёт жить?» - осведомился Юра.

Искра, которая начала перебегать от спрута к спруту, была красно-чёрная, насыщенная, большая.

«Человек!», «Враг!», «Уничтожить!», «В небытие врага!», «Убить человека!»

Юра опешил от этих сигналов. Все мысли покинули его голову. Затем собрался и пустил следующую вибрацию по куполу:

«Чем человек вам враг?»

В ответ Юра увидел искорку, которая менялась мо мере прохождения через организмы. В неё добавлялись цвета и длина.

«Наш дом», «Наша планета», «Хозяева мы», «Отнять хотите», «Планету отнять», «Человек отнимает», «Враг человек», «Убить человека».

Юру возмутили такие мысли. С чего это их планета?

«Вы здесь такие же пришельцы, как и человек!»

В ответ:

«Наш дом», «Наша планета», «Враг человек», «Убить человека».

«Вы с другой планеты! Мы вас сюда привезли!» - закричал Юра.

«Наш дом», «Наша планета», «Враг человек», «Убить человека», – повторяли существа.

Юра взбесился окончательно. «Мыслееды» упёрты. С ними не договориться.

«Война!» - вскричал Юра.

От этого слова купол разбился на множество осколков и, разлетевшись, порезал «мыслеедов» на мелкие кусочки.

 

XVI

 

Юра открыл глаза. Он лежал перед входом на станцию. В наушниках надрывался голос начальника станции.

- Юра! Полетаев! Ты слышишь меня?! На связь!

- Слышу вас, Сергей Иванович. Я возвращаюсь.

Юру встретили у выхода из шлюза. Едва он снял шлем, как мадмуазель Женевьева кинулась его расцеловывать со словами: «Жив, я испугалась. Как я рада, что живой».

Молодой человек не стал сопротивляться и обнял женщину. Он тоже был рад, что всё ещё жив.

За спиной старшего медика стоял Сергей Иванович. Он терпеливо ждал, когда Женевьева выплеснет свои эмоции. Затем спросил:

- Ваше состояние, товарищ Полетаев?

- Всё в норме, товарищ Царёв. А так же располагаю важной информацией.

- И что же ты успел разузнать за те доли секунды, что провалялся перед станцией?

Юра недоумённо взглянул на начальника станции.

- Да, да, - подался в объяснения Сергей Иванович. – Ты упал и встал. Датчики зафиксировали «мыслеедов» в твоей голове и тут же успокоились, будто этих тварей в тебе и не было.

- Мысленные скорости очень велики, Сергей Иванович, вы же сами ощущали это.

- Точно! – вспомнил мысленное общение начальник станции с Полетаевым. – А что там насчёт информации?

- «Мыслееды» разумны. Мне удалось вступить с ними в контакт.

Начальник станции и старшая медик опешили от услышанного. Юра продолжил:

- Эти существа крайне враждебны к нам. Они считают эту планету своей, а нас угрозой их существования. Всё из-за того, что мы хотим создать условия для себя, которые губительны для них. Мне удалось найти способ защиты от них и даже некоторых уничтожить. Думаю, благодаря способностям моего мозга.

- А что же делать нам? – испуганно спросила Женевьева.

- Любыми способами отстаивать наши интересы, – воодушевлённо ответил Юра. – Мы пришли сюда первыми. Мы будем бороться.

- Не торопитесь, Юра, устраивать космическую войну, – осадил порыв Полетаева начальник станции. – Сначала я доложу о произошедшем в Центр. А вы ступайте, отдохните. На сегодня выходов хватит. Товарищ де Лафонтен, произведите тщательный анализ данных работы мозга Полетаева во время общения с «мыслеедами».

 

***

 

Юра шёл по коридору в свою каюту. Он чувствовал всю безнадёжность ситуации. Объявить войну некой цивилизации, наманер средневековых дикарей, не подобает современному цивилизованному РАЗУМНОМУ человеку. Но этот инстинктивный воинственный порыв принёс огромное удовольствие.

К сожалению, на смену удовольствию пришло чувство горечи и разочарования. У человека нет средств для борьбы с таким соперником, а прятаться за стенами не выход. Не установишь же по всей поверхности Марса станции с искусственным ядром. Слишком много ресурсов придётся затратить.

Вдруг Юра остановился. Прямо перед ним в воздухе висело чёрное пятно. Парень зажмурил глаза и тряхнул головой. Переутомился, подумал он. Но, открыв глаза, Юра увидел тоже самое пятно в том же самом месте.

Молодой человек аккуратно обошёл его. С боков и позади всё было как обычно, никаких визуальных отклонений. Парень даже рукой провёл по месту, где, предположительно, находилось пятно. Никаких ощущений, никаких изменений.

Юра встал перед пятном. Он отломил ручку шкафчика, висящего на стене коридора, и попробовал ею дотронуться до черноты. Ручка без сопротивления вошла в отверстие. Юра от неожиданности отпустил ручку, и та полностью исчезла в пятне.

Внезапно, за спиной парня раздался грохот. На полу коридора лежала ручка. Юра взял её и бросил в чёрное отверстие. Ситуация повторилась.

Молодой человек набрался смелости и потрогал пятно пальцем. Палец исчез в черноте, будто и нет его. Ощущений никаких. Юра пошевелил им и задел край пятна. Послышался звук разрываемой ткани. Пятно увеличилось.

Юра интенсивно начал рвать пространство в рост человека. Он шагнул в образовавшийся прогал. Провалился. Упал на пол, больно ударившись грудью о порог. Встал и обнаружил, что находится у входа в столовую.

«Что за…!» - Юра, сломя голову, побежал обратно, где обнаружил пятно. В коридоре ничего не было.

«Что это было?» - задал себе вопрос парень. – «Откуда взялось?»

Он дошёл до своей каюты, открыл дверь и отпрянул. Перед ним предстал абсолютно чёрный прогал.

Юра шагнул в него и тут же оказался в лаборатории Джейка.

- Юрка! – вскочил Саливан, уронив пробирки от испуга. – Ты как вошёл? Дверь же там! – Джейк указал в противоположном направлении.

- Джейк, расспросы позже. – Остановил друга Юра. – Дай мне что-нибудь большое.

Саливан вручил стул, на котором сидел.

- Побольше. Тумбочку давай.

- Стой, стой. Там нужные материалы.

- Не боись, верну в целости и сохранности.

Юра с трудом поднял тумбочку и направился к выходу из лаборатории.

Джейк обомлел, когда увидел черноту за открывшейся дверью. Ещё больше его удивило, что Юра шагнул в эту черноту, которая схлопнулась, как только его друг полностью исчез.

Саливан подскочил к распахнутой двери. Остановившись перед выходом, поводил рукой. Ничего не обычного. Выход в коридор.

В этот момент завыла сирена. Замигали аварийные красные лампы…

 

***

 

- Марсианская станция «Эллада» вызывает Центр Управления Полётов, приём.

- ЦУП слушает вас, товарищ Царёв.

- У нас две новости, товарищ Роджерс. Первая – бур вышел из строя, восстановлению не подлежит. Операция по увеличению притяжения Марса отложена. Вторая новость – выход Полетаева за пределы станции принёс плоды. Ему удалось вступить в контакт с организмами.

- Товарищ Царёв, - прервал начальника станции Норман Роджерс. – Что за самоуправство? Почему не согласовали свои действия с Центром?

- Товарищ Роджерс, прошу вас понять меня, – начал оправдываться Сергей Иванович. – Мы, сотрудники станции, обречены. Поставленные задачи не увенчиваются успехом. Земных технологий не достаточно для нашей эвакуации. Мы отрезаны от вас. Поэтому теперь решения принимаю я единолично. Приём.

Возникла пауза.

- Я понял вас, Сергей Иванович, - наконец ответил Норман Роджерс. – Что вам стало известно про организмы? Приём.

- Наимельчайшие разумные существа, прибывшие со льдом с Плутона. Различные воздействия на них не приводят ни к каким результатам. Погибают при увеличенной гравитации, впадают в анабиоз при сверхнизких температурах. Крайне агрессивны. Поглощение ими импульсов мозга – это не средство пропитания, а целенаправленное убийство соперников, то есть нас, людей. Приём.

- Ясно, товарищ Царёв. Ваши предложения?

- На данный момент ситуация выглядит, как борьба за место под солнцем. Люди и «мыслееды» прибыли на Марс, практически, одновременно. Ни они, ни мы уступать не хотим. Считаю, это начало межпланетной войны. Мы должны изыскать любые способы для того, чтобы одержать победу в этой войне.

- Товарищ Царёв, мы соберём экстренный Планетный Совет. А так же отправим вам бур, но ждите его не ранее, чем через два месяца. И ещё, нам не удаётся связаться с планетарной платформой «Плутон-1». Попробуйте выйти с ними на связь, вы всё-таки ближе.

- Вас понял, товарищ Роджерс. Отбой связи.

Начальник станции пытался связаться с планетарной платформой:

- Марсианская станция «Эллада» вызывает «Плутон-1», приём.

- «Эллада» вызывает «Плутон-1» - через несколько секунд повторил Сергей Иванович.

«Эллада» - послышался голос из динамика, - это бурильщик Чех с «Плутона-1». У нас зах… - связь прервалась.

- «Плутон-1», «Плутон-1», повторите!

В ответ тишина. Начальник станции ещё с минуту пытался связаться с планетарной платформой, но безуспешно.

- Марсианская станция «Эллада» вызывает Центр Управления Полётов, приём.

- Да, Сергей Иванович, слушаю. Приём.

- Товарищ Роджерс, с планетарной платформы ответил некий Чех, но связь прервалась. У них явно что-то случилось, голос у Чеха был взволнованный. Отправляю вам запись разговора.

Вдруг по станции разнёсся звук сирены.

- Товарищ Роджерс, у нас тревога – Сергей Иванович взглянул на планшет. – Несанкционированное проникновение в реакторный отсек. Отбой связи.

Начальник станции устремился к помещению управления ядром. Там уже находились Джамаль и Леонардо.

- Что происходит, товарищ Хаджи?

Джамаль повернул абсолютно белое лицо к начальнику станции и дрожащим голосом промолвил:

- Полетаев в реакторном отсеке.

- Как он туда попал? Доступ только по моим отпечаткам пальцев.

- Я не знаю, Сергей Иванович. Сейчас и вы открыть отсек не сможете. Он заблокировал вход изнутри.

- Связь с ним есть?

- Он нас услышит, а мы его нет.

- Полетаев, срочно покиньте отсек, - взял в руки микрофон начальник станции. – Находиться там опасно. Вы подвергаете риску не только свою жизнь, но и всю станцию. Что вы удумали?

- Сергей Иванович, - услышал голос Юры начальник станции в своей голове. – Я знаю, как доставить нашу «батарейку» в ядро Марса. Я обнаружил в себе способность телепортироваться. Мне только нужны конкретные представления места, куда я собираюсь попасть.

- Юра, ты там сгоришь. В ядре экстремально высокая температура.

- Что моя жизнь, когда решается судьба человечества? Главное – доставить!

- Ты подвергаешь риску наши жизни. Без ядра станции мы долго не проживём.

- Я успею, Сергей Иванович. Обязательно успею.

Начальник станции молчал. Он колебался. Не сошёл ли Юра с ума. О какой телепортации он говорит? Если принять в расчёт его способность общаться мысленно. Если учесть его проникновение в реакторный отсек. Но риск велик.

- Товарищ Хаджи, - прервал молчание Сергей Иванович, - Полетаеву нужны координаты, куда следует доставить наше ядро. Он его телепортирует.

Джамаль сидел и круглыми глазами смотрел на начальника станции.

- Действуйте, товарищ Хаджи! – Сергей Иванович протянул инженеру-механику микрофон.

- Товарищ Полетаев, - неуверенным голосом начал говорить Джамаль, - нашу «батарейку» следует разместить точно в центре марсианского ядра. Это три тысячи триста восемьдесят три километра вниз по прямой от места, где вы сейчас стоите. Ядро станции находится в защитном саркофаге, если его не снять, то добавления вещества не произойдёт. На замках саркофага имеется таймер. Установите нужное время. Сразу защиту снимать нельзя. Необузданное магнитное поле уничтожит всё вокруг.

- Понял вас, товарищ Хаджи. – Джамаль от неожиданного голоса Юры у себя в голове уронил микрофон.

Юра ещё немного постоял, обдумывая последовательность своих действий.

«Успеха мне!»

Парень отсоединил кабели от ядра станции и тут же почувствовал, как его вес уменьшился. Он установил на таймерах обоих замков пятнадцать секунд и нажал пуск. Начался обратный отсчёт.

Юра надорвал в полу материю пространства, поднял «батарейку» и шагнул в чёрную бездну.

Моментально тело Юры обожгло. Везде. И снаружи и внутри. Рефлекторно он разжал руки и тут же выпал в столовой станции, прямо на центральный стол.

Юра ничего не видел. Глаз не было. Они были выжжены. Он не слышал. Уши ещё продолжали тлеть. Он чувствовал только невыносимую боль. Он был синоним боли. Ему хотелось умереть, лишь бы не чувствовать эту боль. Но сознание не покидало Юру.

Через некоторое время боль начала отступать. С каждой последующей секундой возвращались чувства. Вот, где-то далеко слышен вой сирены. Появился запах станции. Почувствовался вкус крови во рту.

Юра попытался открыть глаза. Его взору предстал, сидящий за столом, Ким Каруз. Химик-биолог не шевелился, не дышал. Его пустой взгляд немигающих глаз был устремлён вникуда.

Юра попробовал прощупать сознание Кима телепатически. Тишина. Пустота.

«Не успел!» - пронеслась мысль в голове.

«Простите меня» - Юра заплакал.

Сквозь слёзы он взглянул на свои руки. Юра не сразу узнал их. Это были обожжённые куски мяса, в некоторых местах до костей.

Но постепенно мышцы наращивались. Волокно за волокном. Сосуды. Нервы. Восстанавливалась кожа.

Юра встал. От боли не осталось и следа. Будто и не побывал он несколько минут назад в адском пламени Марса.

Парень оглянулся вокруг.

Напротив Кима, также без движений сидели Карина Магомедова и Стефан Косби. У входа в столовую лежала Тома Лескова.

Юра поспешил к реакторному отсеку.

Неожиданно, всё начало содрогаться. Тряска была настолько сильной, что Юру кидало по коридору от стены к стене.

Минут двадцать продолжалось землетрясение. Станцию потрепало не сильно, так как равнина Эллада сейсмически безопасна. Но в некоторых местах стены станции покрылись трещинами. Дверь в реакторный отсек была заблокирована, там произошла разгерметизация.

Через некоторое время поисков уцелевших помещений Юра почувствовал, что его тело стало тяжелее. Гравитация увеличилась. Возможно слегка побольше Земной. Но для человека терпима. Главное, чтоб она уничтожила всех «мыслеедов».

- У нас получилось! – закричал Юра. – Нам удалось!

Но радость не с кем было разделить. Станция молчала. Остальные сотрудники были мертвы.

Юра побежал к шлюзу. Ему не терпелось взглянуть на обновлённую поверхность Марса. Он облачился в скафандр и, собравшись выйти со станции, почувствовал мелкую дрожь. Она шла снаружи.

Юра открыл дверь шлюза и в ужасе остановился на пороге.

Лёд вибрировал. А вместе с ним и Планетарная платформа «Плутон-1». Затем её начало бросать из стороны в сторону, будто кто-то огромный трясёт коробочку.

«С такими перегрузками там ничего не останется целого. И никого».

Внезапно наступила тишина. Вибрация закончилась. Но мышцы ещё этого не прочувствовали. Юра взглянул на платформу.

Она падала.

Падала на марсианскую станцию «Эллада».

Бежать Юре было некуда. Времени бежать не было.