Леший и другие…

(автор: Карабутов Иван Алексеевич)

 

1

 

Антон родился в 1997 году, в посёлке Бутиково Тульской области. Рос без отца, лишь с матерью, Марией Степановной, тётей Маней в народе. Ходил в местный детский сад, а в семь лет пошёл в школу, тоже в Бутиково. Большую часть своей жизни он провёл в родном посёлке, иногда ходил (или ездил на автобусе) в ближайшие населённые пункты, такие как Нечаево, рабочий посёлок Заокский, Малахово.

С детства он был загадкой для окружающих. Антон мало что умел: не играл на музыкальных инструментах, не питал страсть к чтению, не занимался другим творчеством; не умел кататься на велосипеде, не любил заниматься спортом, может, только бегом, но это всё потому, что сам хорошо от природы бегал (Антон даже один раз выиграл в школьной спортивной олимпиаде и получил грамоту); туго было у Антона и с многими другим предметами: математику не понимал, русский с литературой шли плохо, а про историю с обществознанием я вообще молчу. Единственное, в чём он был хорош – это познание в природе. Самым любимым его предметом в начальной школе был окружающий мир, а уже в старших классах их стало несколько – биология и география, а также чуть-чуть химия. В остальном он был полный ноль.

Его многие не любили, так как нелюдимым Антон человеком был. С людьми ладил плохо, тем в разговорах не находил, так как интересы не совпадали, хотя он старался изо всех сил их найти. Друзей не заводил, ведь его мало кто понимал. Нет, были у него в детском саду пару «приятелей», но и они вскоре все исчезли, как будто ветром сдуло.

И не любили Антона многие подсознательно, как бы чуя в нём нечто отличное от простого люда. Особенно это чувствовали дети и старики, ибо именно они всегда более чувствительны ко многим вещам, чем среднестатистические взрослые. А потому что он был близок с природой. Идёт он, бывало, мимо других домов по улице к себе, на окраину за элеваторами, а во дворах собаки на цепях и не на цепях лают на всех прохожих. Кроме него. Как мимо идёт – вмиг притихают, хвостами виляют, а если кто-то из них навстречу выбежит, то всегда ласковым становиться. С кошками такая же ситуация, да, походу, и со всеми зверьми.

Старики наделяли Антона какими-то нечистыми силами, а с его матерью не общались, а если разговаривали, то напряжённо, с натугой. Слухи о необычном мальчике разнеслись по округе за очень быстрый срок. Естественно, как и все слухи, они были полны вымысла и вранья, но это никого не беспокоило. Кто-то верил этим бредням об Антоне, другие относились скептически, как и многие нормальные люди. Были и такие, которые лично приезжали к дому Марии Степановны, да только ничего дельного они так и не получали: мать Антона их быстро посылала куда подальше, и эти «интересующиеся» оставались с носом.

Ещё Антон любил ходить в лес. Один. Он жил на окраине, рядом с полем, за которым были леса Тульской области, его любимые леса. Раз летним ветреным днём встанет, оденется и пойдёт по полю гулять, до леса дойдёт, на опушку выйдет, а дальше – ни ногой, так как чувствовал он что-то, но что, понять не мог. А если и не пойдёт к лесу, то отойдёт от дома на пустырь перед полем, встанет и будет так стоять долго. Если ветер есть, то раскинет руки. Матушка его спрашивала, зачем он так делает. Антон сам толком не понимал, почему он вытворяет такое. Просто таким образом он чувствовал леса, поля, озёра и реки. Он знал, что там происходит, но никому не говорил, даже своей маме.

Где-то в одиннадцатом классе умер его дед, и от него им досталась земля под Серпуховом, дом и жигули «шестёрка». Мария Степановна продала тот дом с землёй за приличную сумму, а жигули решила оставить Антону, так как тому скоро надо было поступать. Тот в свою очередь решил серьёзно заняться машиной, и после того, как он сдал ЕГЭ, начал учиться на права, попутно поступив в Серпуховский биологический институт. Там он тоже прямо близких друзей не заводил, лишь пару парней с другого факультета, с которыми он жил в общаге, были с ним в нормальных отношениях. Отучившись на права, Антон стал чаще ездить в Бутиково, так как дорога занимала не меньше часа.

Жизнь шла своим чередом, Антон учился, его мать на пенсии дома сидела. Он часто за собой замечал, что его тянет домой, в Бутиково. Что-то там такое было, что манило Антона обратно, но что, он не знал. Толи просторы поля и зелень лесов так влияли на разум Антона, что он рвался домой, толи это была тоска по домику с сарайчиком, где жила его мама, Мария Степановна. И он себе пообещал, что отучиться – и будет работать где-нибудь в Бутиково, или рядом, чтобы всегда видеть эту красоту, эти поля и леса, чтобы всегда быть рядом с мамой.

Но, как известно всем, ничего вечного нет. Под конец четвёртого курса умирает Мария Степановна от сердечного приступа. У тёти Мани ещё раньше наблюдались проблемы с сердцем, но ни врачи, ни сама тётя Маня не придавали этому серьёзного значения. Может, из-за этого, а может, и из-за того, что никто не успел вызвать скорую, это случилось, но изменить ничего, увы, уже нельзя. Похороны состоялись в скором времени, и на них фактически никого не было, кроме самого Антона, батюшки да пару соседок, которые пришли, чтобы пустить две слезинки и на поминках посидеть. После похорон Антон отравился к нотариусу, чтобы получить дом в наследство. Но на этом зацикливаться нельзя было, ведь оставался последний курс. Поэтому Антон вернулся в Серпухов и продолжил обучение…

 

2

 

Начались странности, когда Антон приехал в Бутиково на апрельские выходные. Надо было сделать какую-никакую уборку, выкинуть или отдать мамины вещи. Антон не собирался продавать жильё, но жить в сраче он не намеревался.

Войдя в дом, первое, что Антон заметил странное – это жирная чёрная точка на потолке прихожей. Казалось, будто кто-то в его отсутствие взял горелку и от души прожарил дырочку в потолке. Но это лишь на первый взгляд походило на дыру от горения. Это было что-то другое, что определить Антон не мог. Точка как бы образовалась в самом потолке, не снаружи. Дотронешься, а на ощупь – потолок потолком. Непонятно.

Ну, Антон забил на это, мол, всякое бывает, что просто не замечал раньше. Но когда он начал пылесосить и убрал ковёр в прихожей, то обомлел: под ковром была чёрная точка точно такого же размера, как и та, что на потолке, и в аккурат под ней. Антон даже нарочно сверил линейкой. Один в один. Что за аномалия?

Больше в доме он не находил ничего подобного. Это обрадовало Антона, так как он не хотел сталкиваться с чем-то необъяснимым.

Убравшись и отложив в сторонку вещи, которые надо было отдать, он уселся за подготовку к итоговым экзаменам. Но эти две чёрные точки не давали ему покоя, поэтому вскоре Антон зашёл в интернет и принялся искать информацию об этом. Как и следовало ожидать, об этом ничего не было сказано нигде. Интернет давал ссылки куда угодно, но только не к нужной информации, которой скорее всего не было.

Тогда Антон решил отложить точки на потом и лёг спать. И сон его был тоже странным. Чёрная пустота, а из неё раздаётся мелодичный женский голос:

– Антон… Анто-он… Ты спишь?..

Антон пытается ответить, но не может. А голос продолжает:

– Тебе пора… Пора бежать!.. Найди их… Найди!.. Спаси свой мир… Спаси!.. Спаси ради всех живущих на Земле!..

Антон проснулся в холодном поту. Его трясло, и он не знал, от чего. Сон ведь не страшный! Скорее непонятный, странный. И объяснить его он тоже не мог: что за мир, кого спасти? «Это ж сон, что с него взять?» – подумал Антон. Дальше спать не было смысла, поэтому он продолжил подготавливаться к экзаменам…

 

3

 

Был конец июня. Экзамены сданы, и теперь Антон искал себе работу.

Погода в тот день выдалась на редкость прекрасная. Приятный прохладный ветер гнал редкие пушистые облака куда-то на север. Солнце сегодня не так грело, было тепло и пахло сухой травой. В такие дни дети гуляли допоздна, у студентов начинались каникулы, взрослые уходили в отпуск, а в воздухе витал дух перемен. В такие летние дни хотелось чего-то нового: сходить в поход с друзьями на новое место, съездить с семьёй куда-то, где ещё не бывали, попробовать новые вкусы и ощущения. Каникулы же!

Тот день начала всех событий был седьмым по счёту, как Антон проживал в доме своей матери (Царствие ей Небесное!), то есть уже неделю. Было скучно, да и экономить приходилось: пособие по безработице было не таким высоким, хотя Антон и получил высшее образование.

«У меня три месяца, – думал Антон, лёжа на диване и смотря в потолок. – Три месяца, чтобы найти приличную работу. Биологом, что ли? (Закинул руки за голову.) А может, био-инженером? Нет, ну его. Хотя мы и проходили это и в теории, и на практике… (Перевернулся на правый бок, лицом к пыльной спинке дивана.) Зоологом, где-нибудь в Сибири? Нет, точно нет!»

Он резко сел на диване, так как на кухне зазвонил его телефон, который стоял там на зарядке. Звонил неизвестный номер, хотя Антон его где-то уже видел.

– Кто? – спросил он в телефон.

– Здравствуйте, Антон Борисович, верно? – в телефоне раздался голос молоденькой девушки.

– Да, а кто беспокоит? – обескураженно спросил Антон.

– Меня зовут Татьяна, я – представитель Заокского банка, вас беспокоят по поводу несанкционированной операции на вашей банковской карте, произошедшей, скорее всего, не от вашего лица.

– А что за операция? – Антон уже был поставлен в тупик: он же обществознание толком не понимал.

– С вашего счёта на неизвестный номер сняли 19 000 рублей, – продолжала Татьяна. – Будьте добры, проверьте свой банковский счёт.

Перед глазами Антона вся жизнь пролетела: на его счету всего было 24 000 рублей, с копейками.

– Как, сняли? – еле выговорил Антон.

– Вот и нам неизвестно, – ответила Татьяна. – Просьба, зайдите на свой счёт и проверьте его.

И отключилась. А Антон ещё стоял так, наклонившись над телефоном в одной майке да шортах, около пяти минут. «Что за напасти?» – только и подумал он. Проверил свой счёт онлайн. Правда: 5000 рублей баланс. «Чёрт!»

Это был конец. Мало того, что Антон был уже на мели, так как те 24 000 рублей и было пособие по безработице, плюс где-то 500 – его личные сбережения, так теперь денег стало почти в пять раз меньше!

Со злости Антон вышел на улицу в шортах с футболкой и пошёл на пустырь. Там на пустыре ещё лет десять назад появились старые бочки, бетонные блоки полметра на полметра, растрескавшиеся и замшелые, а также другой мусор. Всё это кто-то собирался отвезти на свалку, да не вышло, походу. Антон пошёл прямо туда. Он постоял там несколько минут, размышляя, а затем крикнул в небо, размахивая руками:

– За что?!!

После этого он начал пинать мусор. Первая ржавая бочка развалилась от пинка, вторая бочка была покрепче той, ибо отлетела на метра два в сторону. Следующий пинок разозлённого и негодующего Антона должен был прийтись на третью бочку, но он как-то промахнулся, и ногой со всей силы вдарил в один из бетонных блоков. Никакой травмы не последовало, вместо этого нога с лёгкостью прошла сквозь блок, покрытый мхом, и тот раскололся надвое. И главное, что с ногой всё было в порядке.

Дальше Антон просто стоял над этим металлоломом, тяжело дыша и фыркая, пока до него не дошло, что он только что сделал. «Чего? – подумал Антон, пялясь на свою невредимую ногу в сандалии. – Как это вышло?» «Ты с-с-с-с-силён, – прошелестела трава. – Оч-ч-ч-чень с-с-с-с-силён!» «Ф-ф-ф-ф-фантастика!» – услышал Антон голос деревьев. «У-у-у-у-у-ух-ты!» – пронёсся ветер.

Антон не понимал, что происходит вокруг, откуда эти голоса и почему он не сломал себе пальцы ноги. И он бы ещё больше себе голову морочил, если б не резкая боль, пронзившая его тело. Нет, это не замедленная реакция на удар ногой, и не что-то связанное с ветром, и не тем более стрессовое состояние после потери 19 000 рублей. Эта боль была секундной, но этой секунды хватило, чтобы Антон чуть не потерял сознание и заорал что есть мочи. Затем он схватился за голову, так как она сразу после резкого болевого ощущения стала раскалываться, будто он не пил сутки. Но и эта случайная головная боль тоже вскоре прошла, и осталось чувство страха. Антон метался из стороны в сторону, пытаясь спрятаться, ему ещё никогда в жизни не было так жутко.

Споткнувшись, он встал и с усилием продолжил свой путь к дому, в надежде спрятаться от всей этой напасти, которая обрушилась на него, как шквал ветра, как кирпичная стена. Он ещё пару раз спотыкался и падал, что замедляло продвижение. Но несмотря на это Антон всё же добрался до дома. Перейдя порог, этот страх оставил Антона, но осадок остался, а вместе с ним и огромная усталость, появившиеся также внезапно. Поэтому он, буквально доползя до дивана, улёгся на него и тотчас уснул как убитый.

Антон даже представить себе не мог, что предстояло ему пережить в дальнейшем будущем. И он не заметил, что во время своих быстрых страданий он приобрёл нечто большее, что есть у людей, простых людей. Его ждало приключение, необычное, загадочное. И кем станет, Антон тоже не знал. Его жизнь стремительно менялась, и за какие-нибудь двадцать четыре часа он измениться, бросит свою прежнюю жизнь в глубины небытия и начнёт новую, полную необычных событий, друзей и мест…

 

4

 

–… Антон?.. Анто-он!.. Не время спать!.. – ему вновь снился этот голос во тьме. – Ты должен вставать и бежать!.. Бежать!.. В поисках Лесника!.. И остерегайся их, ибо они могут причинить тебе вред!..

– Кто ты? – спросил Антон мысленно.

– Я – твой Компас, направляю тебя и хочу уберечь тебе жизнь!.. – таков был ответ.

– Эм… То есть, совесть?

– Нет… Нет!.. Я Компас, не совесть… Но тебе пора вставать: скоро в путь…

Антон проснулся и уселся на диване, всё также в холодном поту. Было темно, вечер. В открытое настежь окно влетал сильный ветер, холодный, несущий дождь. Небо затянулись тучами, которые пришли с юга, и тучи были тяжёлые, напитанные водой, готовые в любой миг спустить с себя этот груз.

Антон закрыл окно, поёжившись: он не любил дожди, которые проливались поздними вечерами. Включил свет, осмотрелся. По полу были раскиданы разные вещи, их, наверное, раскидал Антон, когда пришёл домой после случившегося на пустыре…

Неприятные воспоминания нахлынули на Антона, и он быстро рванул к крайнему верхнему шкафчику на кухне, где было спрятано полбутылки водки. Он хотел забыть тот случай, что бы это ни было. «К чёрту Компас!» – послал про себя Антон голос и жадно начал глотать содержимое стеклянной бутылки. Но жидкость оказалась мало того, что безвкусной, так ещё вызвала рвотный рефлекс. Благо, рядом раковина была, куда отправилась эта отрава. «Водке капут, – решил Антон, и при слове «водка» его опять чуть не стошнило. – Но спиртное не портиться!» И без какого-либо сожаления он бросил полбутылки водки в урну.

Тут только Антон понял, что голоден. Залез в холодильник, стал рыться в нём. Хоть холодильник и был полон, съестного было не так много. Макароны, салат вчерашний с горькой капустой, кетчуп. Антон приступил к еде. Макароны были на вкус, как пресное тесто, даже кетчуп не помогал. А вот салат показался Антону очень вкусным, каким не был вчера. Жаль, что салата было мало, он уместился в одной маленькой тарелочке.

«Сегодня самый странный день в моей жизни, – подумал Антон, жуя огурец. – Во-первых, с моей карты списали 19 000 рублей. Во-вторых, эти голоса, эта боль… В-третьих, теперь мои вкусовые рецепторы изменились до неузнаваемости. Немыслимо!»

Вдруг Антон уловил какой-то звук из прихожей. Это его отвлекло от еды, и он встал, чтобы проверить, что там. Звук был похож на жужжание мухи, только во много раз громче. «Что за нашествие мух?» – подумал Антон, подходя к двери и прислушиваясь к загадочному звуку. Жужжание периодически прерывалось на гулкую тишину, создавалось впечатление, что гигантская муха садиться на разные вещи и прекращает хлопать крыльями.

Антон открыл дверь. Ничего, хотя до этого жужжание стало громче обычного. В прихожей было темно, источник звука не видно и не слышно. Тогда Антон включил свет, чтобы осмотреться.

Как только включился свет, от потолка отделился какой-то чёрный шарик. Раздалось громкое жужжание, источником которого было это нечто. «Какого?.. – Антон тут же развернулся и ринулся в глубь дома. – Что это такое, ёлки-палки!?» Запрыгнув на диван, он посмотрел в сторону, откуда приближалось жужжание. Оно летело в дом, в комнату Антона – непонятный шарик из чёрной материи. «Так, надо что-то делать, – судорожно думал Антон. – Но что?.. Сперва надо понять, что это за штука, и откуда она появилась. Вот с этого и начнём. По-моему, оно на кухне…»

Осторожно открыв дверь, он, стараясь не издавать звуков и вооружившись первым под руку попавшим предметом – своей туфлей, пошёл на разведку. На кухне было тихо: жужжание прекратилось вскоре после того, как тот шарик влетел туда.

На столе было пусто, если не считать остатков еды из холодильника. Антон начал медленно обыскивать кухню. Шарика не было. «Опять пропал, – Антон блуждал глазами по кухонным шкафам в поисках шарика. – Может, это галлюцинации?» Тут его взгляд остановился на потолке, чуть поодаль от вытяжки. Там появилась третья чёрная точка. «А, я кажется понял! – подумал Антон, приближаясь к этой точке. – Этот шарик может превращаться в такие точки! Но тогда в моём доме, получается, было таких три штуки!»

Для Антона было неожиданностью то, что из этой чёрной точки вылез шарик, даже скорее выпал. Сразу зажужжал и завис в воздухе на уровне лица Антона. И только тогда он смог разглядеть это нечто. Сам шарик был из какой-то густой газообразной материи. Он имел два крыла, таких небольших, что Антон едва их смог разглядеть, настолько быстро шарик хлопал ими. Крылышками он и издавал это назойливое жужжание. И вроде бы всё, но, когда Антон попятился, шарик выбросил три пары тонких щупалец, тоже чёрных, но уже из другой материи, и принялся ими ощупывать территорию вокруг. Тогда Антон остановился. «Что за инопланетянин? – думал он, одновременно пытаясь придумать план отступления. – И щупальца какие-то достал… Кажется, он ими видит, или осязает: не летит на меня. Походу, слепой. Надо проверить, в крайнем случае убегу.»

Антон вновь сделал шаг назад. Длинные отростки шарика дёрнулись, трое из них спрятались обратно, а сам обладатель направился в сторону Антона. Пролетев немного вперёд, шарик застыл на месте в непосредственной близости к Антону. А затем вновь выкинул три щупальца и опять стал ими шарить кругом. «Мои догадки оказались правдой, – парень стоял, не шелохнувшись, чтобы штука не метнулась к нему: расстояние-то не такое уж и далёкое. – Но как мне избавиться от этой твари? Муха-переросток, прилетела с какого-нибудь марса на мою голову. И ведь чую я от неё опасность, прямо-таки несёт!»

Тут зазвонил телефон, громко так, к тому же завибрировал. Шарик развернулся и рванулся к нему с такой скоростью, с какой не летел в сторону Антона. В мгновение ока телефон был проткнут насквозь всеми шестью щупальцами. Вибрация прекратилась, и рингтон замолк. Антон обомлел: он не ожидал, что лёгкое вибрирование телефона так спровоцирует «НЛО.» «Ладно, была не была: я сейчас отвлеку шарик, а сам возьму что-то острое и…»

Антон приготовился, а затем быстро замахнулся и кинул туфлю в стену рядом с шариком. Шарик двинул щупальцами туда, где упала туфля, и тогда Антон быстро, стараясь не делать лишних движений, бросился к подставке для ножей. Выхватив самый здоровый, он развернулся и встал в боевую стойку, держа нож наготове. А летающий шарик-муха попёр на Антона. «Лишь бы не промахнуться, лишь бы не промахнуться!» – мелькали мысли в голове. И вот шарик перелетел стол, вот он стремительно надвигается на Антона, направляя щупальца на него. И когда пора была наносить удар, в голове раздался тот самый женский голос: «Бей левее.» И Антон, послушавшись голос, вкладывая в удар всю свою силу, вонзил нож в самый центр неопознанного создания. Шарик в туже секунду перестал жужжать, щупальца обмякли, и он полетел на пол. Упавши туда, шарик как бы растёкся, и остались только крылышки, щупальца, да серое ядрышко, которое покрывала та газообразная материя.

Антон медленно сполз на пол, рядом с шариком, всё ещё держа нож в правой руке.

– Я смог, – победно сказал Антон. – Смог! – он посмотрел на мёртво ядро. – Ну что, съела, погань?

Шарик, конечно же, не ответил. Вместо этого его похвалил голос: «Молодец! Победил его!»

– О, опять ты? – вслух спросил Антон, оглядываясь по сторонам. – Сгинь!

«Но я ведь помогла тебе, – обиженно воскликнула Компас. – А ты даже не поблагодарил!»

– Ну спасибо так спасибо, – иронично и наигранно сказал Антон. – Но ты не могла мне раньше сказать, что в моём доме появилось такое?..

«Почему? Я ведь ещё раньше тебя предупреждала: беги, ищи Лесника, остерегайся их! Верно?»

– Верно, – согласился Антон, глядя на шарик, обмякший на полу. – Но всё же, кто, или что это? Таких существ нет на нашей планете, это я точно знаю.

«Ты прав: их нет на Земле… – сказала Компас после недолгого молчания. – Они не с этой планеты.»

– А откуда тогда? – не унимался парень. Он посмотрел в потолок, прислушиваясь к внутреннему голосу, но он молчал. – Ну и молчи! Всё равно от тебя толку ноль. И кто этот Лесник?..

«Он тебе всё объяснит! – наконец заговорила Компас. – Он объяснит тебе, кто они такие, откуда они и зачем пришли! И что с тобой происходит!»

– Да?! – удивился Антон. – И где он, Лесник-то?

«Он в лесу недалеко отсюда, – продолжала она. – Но найти его не просто! Лишь волею случая ты отыщешь его!»

– Хорошо, и когда мне идти?

«Сейчас! Прямо сейчас!» – таков был ответ.

Антон больше не спрашивал у голоса, что да как. Вместо этого он пошёл собираться. Взял разные важные вещи, оделся (на улице шёл дождь и было достаточно прохладно для лета) и направился к выходу. Шарик он положил в коробку и спрятал под кроватью. Выключил свет по всему дому и вышел, закрыв дверь на ключ и положив его под коврик на крыльце.

Дождь был не такой сильный, скорее из-за ветра Антону было сложно продвигаться по полю. Но он двигался, бросив свой дом, оставив свою обычную жизнь в прошлом. Он не знал, кто такой Лесник, как его найти. Знал лишь, что он рядом. Что он в лесу.

И Антон всё шёл, шёл, шёл…

 

5

 

В лесу дождь не так ощущался, как на открытой местности. Антон даже смог развести костёр. Костёр вскоре разгорелся, но ветер трепал его, грозя задуть. Такой огонь не мог должным образом разогреть Антона, да ему и не холодно было, скорее не по себе от того, что находился он в ночном лесу под дождём один. Его всё ещё не покидали мысли о том, что таких тварей было несколько, то что убил он всего один шарик.

Антон долго не мог заснуть. Дремал иногда, да только раздастся издалека какой-нибудь лесной звук, так Антон уже проснулся, оглядывается по сторонам.

Часов он с собой не брал – забыл. Но даже без них Антон каким-то чудным образом чувствовал время, и знал, сколько сейчас было времени.

«Интересно, а на долго ли я ушёл? – думал Антон, сидя на толстом упавшем стволе дуба и укутавшись в плед. – Или навсегда?.. Не-ет, точно не навсегда! Скорее, надолго… Компас, Лесник, муха-переросток: что за напасти?» Вдруг на бревно рядом с Антоном, чуть подальше от него самого и от огня, приземлилась птица. Антон вздрогнул. Это была сойка, самая обыкновенная лесная сойка. Снизу серенькая, сверху блестящие, пшеничного цвета пёрышки. Острый прямой клюв, неимоверно красивые, внеземные голубые глаза, в которых отражался костёр. Единственное, что отличало эту сойку от других, это – небольшой хохолок. Ну а так, это обыкновенная сойка.

– Ох, как ты меня напугала! – Антон, стараясь не делать резких движений, сценично приложил руку к сердцу. – Откуда ты здесь? – он посмотрел наверх, мол, пытаясь понять, с какой точно ветки спикировала сойка. – Разве ты не должна быть со своими детьми?

Сойка поглядела на Антона то одним глазом, то другим. И вот что поразило Антона – глаза сойки осматривали его с неподдельным интересом. Тем более, что этот взгляд Антону показался слишком умным, таким, каким не смотрят другие любые птицы.

– Слушай, а ты не из пугливых, – Антон медленно достал вторую руку из-под пледа и потянулся к рюкзаку. Тогда сойка отпрыгнула назад, но даже не от испуга, а от неожиданности. – Ты не голодна?

На этот вопрос сойка встряхнулась, распустив пёрышки в стороны, а затем засунула клюв под правое крыло. Своими действиями сойка, как бы, проявляла теперь меньшую заинтересованность.

– А, так ты мальчик! – догадался Антон, придвинув к себе рюкзак поближе и доставая оттуда полбуханки хлеба. Сойка резко выдернула голову из-под крыла и взглянула на Антона с новым интересом. В это время парень оторвал небольшой, совсем крохотный, кусочек от хлеба и протянул его птице. Та отскочила опять, но лишь для того, чтобы неуверенно приблизиться к крошке и клюнуть её.

– Во, – Антон одобрительно улыбнулся. – Кушай на здоровье. Правда, тебе, наверное, надо было лучше дать червячка какого.

Сойка украдкой посмотрела на хлеб. Антон понял намёк, оторвал кусок побольше и положил перед сойкой. В этот раз она (или он) не отступила, а спокойно дождалась, пока хлебушек не лёг на древесный покров.

– Знаешь, а ты – приятный собеседник, – заговорил Антон, смотря, как сойка тыкала клювом в краюшку хлеба. – У меня ведь сегодня день с самого утра не задался: то деньги снимут, то ветром почти убьют, то вот муха… Точнее, не муха, а шарик, такой газообразный, с крылышками, щупальцами да ядром посередине. Жуткая тварь, и жужжала тоже жутко неприятно, – он сделал небольшую паузу, чтобы призадуматься, а затем обратиться к своему немому слушателю. – Вот ты! Ты-то летаешь по лесу, может, между двумя-тремя, и жизнь твоя проста: ты ищешь себе подружку, потом строишь гнёздышко, заводишь вместе с ней детишек, а затем она, вырастив их, улетает восвояси, и поминай, как звали. И у тебя начинается всё с начала, по-новому (Тяжело вздохнул).

А у людей по-другому. Мы сначала учимся, затем снова учимся, после идём на работу, попутно разыскивая себе ту, с кем проведёшь, наверное, всю свою жизнь. Мы уже свили себе гнёздышка – наши дома, и стараемся жить в них до конца своих дней. Бывает, переезжаем или разводимся, но это не так, как у вас, птиц. Вы – вольные, у вас свобода во всём: вас же не заставляют платить за гусениц в чьём-то саду. А мы что, мы не такие уж и свободные: кто-то долг не заплатил, кто-то подсаживается под наркотики, сигареты и алкоголь, это ж тоже, по сути дела, рабство, а кто-то садиться в тюрьму. Свободы нет толком. Ты свободен, только если умрёшь.

Сойка оторвалась от трапезы и зыркнула на Антона голубым глазом. В её нынешнем взгляде был виден упрёк.

– Ну да, соглашусь: слишком радикально, – продолжил Антон, вздыхая. – И как-то неправильно! Человек – свободное существо!.. Да что это меня на философию потянуло? Я ж парень простой, не такой умный, каким, может, кажусь. Жил спокойно, никого не трогал, а тут такое… Эх, а я ведь не о таком мечтал! Не мечтал, и не думал даже, о таком! О такой жизни!

Ему казалось, что птица слушает его с усердием.

– Ай, да кому я оправдываюсь?! – Антон даже разозлился на себя, что свои мысли какой-то сойке рассказывает. – Нашёлся мне психолог!.. Мне ещё этого Лесника разыскивать, будь он не ладен! И Компас молчит, как в рот воды набрала. И сижу, вот, теперь здесь, в ночном, мокром от дождя, лесу…

В этот момент от огня отделилась песчинка. Она залетела в нос Антона, и тот громко и смачно чихнул.

– Будь здоров! – каркнула сойка.

– Спасибо, – Антон потёр рукой нос, высморкался и спросил: – Так, на чём это я? Кажется, на …

Дальше его лицо начало сильно изменяться. Он ошарашенно взглянул на сойку, на которой уже просматривалась ехидная улыбочка. Антон не мог понять, мерещиться ему, или нет. Или это уже слуховые галлюцинации так с ним играют.

– Т… ты… можешь говорить?.. – осторожно спросил он.

– Конечно могу! – ответила птица, из-за чего Антон шарахнулся и чуть не упал с бревна: он внимательно следил за клювом, и тот, представьте себе, открывался. Открывался, чёрт возьми!

– С ума сойти можно, – сказал Антон, хватаясь за голову руками и сползая вниз, на корточки, со ствола дубового. – За последние двадцать четыре часа произошло больше, чем за всю жизнь любого человека. Как минимум, обычный человек не встречает за раз какой-то шарик летающий и говорящую сойку… – он посмотрел на птицу, которая перескочила на землю рядом с ним. – Ты-то откуда взялся такой?

– Меня Лесник послал, тебя разыскать, – протараторила сойка. – Ждёт он тебя не дождётся!

– Лесник? – Антон сразу опомнился, от шока отошёл и сел обратно. – Лесник, говоришь? Он-то мне и нужен! Он мне всё расскажет! И кстати, он тоже, что ли, может со зверьми разговаривать?

– А как же! – гордо ответил самец сойки. – И я его первый помощник в этом лесу! Как он сюда прибыл, так я его помощником стал! Вот!

– Больно громкий, – заметил Антон. – У тебя хоть имя есть? Или в Царстве зверей имена не полагаются?

– А как же? Геркулес я, – сойка взлетела вверх, сделала небольшой круг и приземлилась на упавший ствол дуба. – А тебя как зовут?

– Антон, – представился тот.

– Ну, будем знакомы, – заключил пернатый и протянул правую лапку. Антон удивился, но Геркулес сказал: – Пожми мне лапу, как равный среди равных!

Антон пожал плечами и легонько пожал лапку новому знакомому. Птица осталась довольна.

– Ну, а когда пойдём к Леснику? – спросил после недолгого молчания Антон.

– Завтра утром я к тебе прилечу, ибо Лесника сейчас нет на месте, – каркнул Геркулес. – Я его утром оповещу, и он ждать тебя будет. Лететь туда быстро, а вот идти – не очень. Так что отсыпайся, а завтра – в путь!

– Завтра? – Антон немного расстроился от того, что опять надо ждать. А он ждёт, между прочим, уже битые шесть часов.

– Ну да, завтра. Разве у вас, людей, нет такой поговорки: «Утро вечера мудренее?..»

– Есть, – ответил Антон. – Ну, ладно, тогда лети. А я спать.

Сойка в ту же секунду улетела, и нашему главному герою оставалось лишь заснуть до завтра. И перед тем, как заснуть, он понял, что дождь прекратился, и сквозь деревья были видны звёзды…

 

6

 

– Проснись и пой! – раздался над ушами Антона знакомый стрекот. – Проснись же, Антон! Пора к Леснику идти!

Но Антон лишь заворочался на мокрой земле и не захотел вставать: не выспался. Тогда Геркулес пошёл на крайние меры: он схватил клювом правое ухо Антона и стал тянуть, что есть мочи. Антон с возмущённым криком вскочил с постели и замахал руками, пытаясь поймать наглеца. А тот уселся, довольный, на ветку старой сосны так, чтобы Антон его не достал, и прокаркал:

– Ну, с добрым утречком тебя, герой!

– Я тебе сейчас покажу, герой! – парень погрозил птице кулаком, но уже так, для приличия, а не со злости. – Ты чего клюёшься?

– Я тебя так разбудить пытался! – таков был ответ. – И, как видишь, получилось!

– И то верно, – согласился Антон. – Ну что, где там твой Лесник?

– Где: где? В лесу! А ты думал, он сюда будет соваться? – усмехнулся Геркулес. – Нетушки! Здесь люди недалеко живут, он сюда ни за какие коврижки не придёт!

«Ну и неугомонный же мне проводник попался, – досадно подумал Антон. – Но, это лучше, чем ничего: я ведь Лесника этого бы искал по всему лесу всё лето, а то и больше!» А вслух сказал:

– Ладно! Подожди: я вот только позавтракаю быстро, и мы пойдём, хорошо?

– Да ешь себе на здоровье! – Геркулес слетел с ветки на бревно и уселся возле Антона. – Я-то себе ещё с утра червячка заморил.

Когда Антон поел, собрал вещи и затушил костёр, Геркулес взмыл вверх и, примостившись на какой-то ветки, приказал:

– За мной, мой верный друг! Идём к Леснику!

Антон хихикнул. Ему понравилось то, что сойка может оказаться таким энтузиастом. А ещё болтуном.

– Знаешь, как это здорово, что ты теперь здесь? – неугомонно трещал Геркулес. – А? Ты ведь теперь с Лесником устроишь свои порядки, свои правила! У нас ведь хозяина никакого нет! Есть, правда, один Мудрый Лось, которому под сто лет, и у него уже праправнуки детей заводят, но он такой себе хозяин: большую часть жизни он проспал. А Лесник – человек знающий многое, и у Лося Мудрого нет-нет, да спросит какой-нибудь совет.

– А сколько Лесник в лесу этом находиться? – спросил Антон, пробираясь сквозь ветки да кусты, покрытые утренней росой и вчерашними каплями дождя. – Долго?

– Да не, не долго, – ответил Геркулес. – С прошлой весны появился. Все так удивились, когда он пришёл и заговорил по-нашему. Я тогда супер мелким был, только-только из гнезда вылетел. И я сразу проявил интерес к нему. И мы вот так и познакомились, я с ним всю дорогу летел. Он не объяснял, откуда он пришёл, зачем… Хотя нет, зачем он пришёл, Лесник объяснил: «Буду ожидать и взыскивать вам хозяина леса.» Вот так прям и сказал! У меня аж клюв отвис: какой хозяин? Мы – вольные создания, нам хозяева не нужны! А он нам знаешь, что сказал: «Это будет не злой хозяин, а такой, что вы его сами выберете.» Вот прямо так и сказал, представляешь? Сами выберем!

– А имя он не сказал? – Антону даже интересно стало: а не причастен ли он сам к этой истории.

– Да не, не сказал, – Геркулес присел на ветку перед Антоном. – Но знаешь, что он сказал? «Он будет говорить на языке зверей, как я.» – он продолжил прыгать от другого дерева, уводя Антона глубже в лес. – Вот так и сказал.

«Интересно, – подумал Антон. – Очень интересно. Получается, обо мне, что ли, речь шла? Но я не хозяин леса!»

– Мы с ним часто болтаем о всяком, – продолжал между тем пернатый. – Когда он по лесу гуляет, по делу идёт или просто сидит у своего шалаша.

– Он в шалаше живёт?

– Ну да! А как же? Избушку ведь не построишь! – и продолжил. – И болтаем мы о всяком. Обо всём, наверное, поговорили мы, обо всём на свете! Он такой умный, так хорошо всё объясняет! Но его умные выражения иногда меня заводят в тупик. Вот, к примеру, на прошлой неделе обозвал меня болтуном! И сказал, что болтун – находка для шпиона!

– Эй, шпион, куда-дальше-то? – спросил Антон, когда они вышли на просёлочную дорогу, ведущую в глубь леса.

– О! – Геркулес приземлился на куст орешника у дороги и сказал: – Это мы только треть, нет, даже четверть прошли! Нам… туда!

И полетел по дороге куда-то на северо-запад. И продолжал стрелять словами так быстро, что понять его стало не так-то просто:

– Я тогда очень обиделся, когда он обозвал меня! Но я долго обижаться на него не мог, не люблю долго молчать! А вот три дня назад Лесник сказал, что моя сестра – сорока! Хотя какая она мне сестра?! Мы ведь даже близко не похожи! И ещё сказал, Лесник-то, что язык у меня без костей, представляешь?! Язык без костей!

– Ну да, чешешь ты им будь здоров, – усмехнулся Антон.

– В смысле: чешешь? – возмутился Геркулес, замотав головой. – Я никого не чешу! И не собираюсь!

В это время им дорогу перегородила речка. Она была не глубокой, не такой широкой, но всё же, не замочив штаны её не перейти.

– О! – воскликнула сойка. – Теперь мы точно прошли треть! Знаешь, – он обратился к своему попутчику. – А по этой дороге иногда ездят люди на этих, квардо… квитро… кавордо…

– Квадроциклах? – пояснил Антон.

– Да, точно! – ответил Геркулес. – На этих самых циклах.

Он сделал кружок над речушкой и заявил:

– Не глубже полуметра. Значит, Антон, ты спокойно можешь перебираться вброд.

– А тут мостика не предусматривается? – Антон присел на корточки у края воды и тронул её пальцем правой руки, отдёрнув сразу. – Ох, холодная!

– Конечно: дождь вчера же был, вот вода и холодная.

Антон встал и посмотрел по сторонам. Сначала показалось, что мостика и впрямь нет, но затем Антон приметил слева от себя, за кустами, два ствола, перекинутых через речку. Он пошёл к ним.

– О, да ты гений! – удивился Геркулес. – Нашёл мостик, которого здесь отродясь не было!

– Ты его просто, походу, никогда и не видел, – упрекнул его Антон, подойдя к самодельной переправе. Этот «мостик» представлял из себя два средних обтёсанных ствола, скреплённых досками разных мастей. Первое бревно лежало внизу, по нему ходили, и находилось оно выше уровня воды на полметра. Второе же было прибито к доскам и играло роль перил. Антону такое сооружение показалось хлипким.

– Ну что, вброд или здесь? – ехидно спросил Геркулес издалека, сидя на другом берегу и дожидаясь Антона.

– А ты как думаешь? – парень осторожно вступил на ствол, и тот крикливо затрещал под тяжестью антоновых ног. – Мне как-то не хочется в ледяной воде ноги мочить!

– Ну так чего медлишь?! – поторопил его Геркулес. – Лесник с тобой встречи ждал с прошлого года, а ты по деревцу перейти не можешь!

– У тебя хоть крылья есть, – ответил Антон, а про себя добавил. – И язык без костей.

Сделал второй шаг. Сухая древесина напряглась, поднатужилась. Скорее всего, по мостику этому никто толком и не ходил. Антон сделал третий шаг и очутился уже на середине. И уже было вздохнул с облегчением: рукой до соседнего берега подать, да тут послышался лёгкий треск. От испуга Антон прыгнул вперёд, как никогда, и приземлился около Геркулеса, который заливался смехом, то есть стрекотал, как швейная машинка. Антон же обернулся, ожидая увидеть поломанную пополам постройку, но мост оказался целым.

– Ты таким забавным был, когда дощечка треснула! – трещал Геркулес. – Вот умора!

– Я не испугался тогда, – обиженно ответил Антон, ущемлённый тем, что показался испуганным. – Просто я не хотел ноги замочить.

– Ага, а ночью ты спокойно под дождём спал!

Антон хотел ответить на это, оправдаться, но птица не позволила:

– Ладно, лишай с ним! Будем считать, что это знак, мол, пути назад нет. Так что, к Леснику! Мы ведь только треть прошли.

Дальше двигались молча. Антон думал о своём, а Геркулес… а что Геркулес? Это же птица, «вольная.» Ей в голову не влезешь, да и мысли, скорее всего, у птиц, спутанные, отличные от людей.

Сегодня на улице было пасмурно, но не прямо темным-темно. Иногда сквозь дымные облака, неспешно плывущие куда-то в даль, просвечивалось маленькое солнце, пуская рассеянные лучи на мокрую, ещё не высохшую после вчерашнего дождя, землю. Но даже так в лесу было очень красиво. Шелестели деревья в верхушках, а в низинах молчала трава, доносились звуки кукушки. Ах, какие простые слова! «Прямо на поэзию потянуло, – подумал Антон. – Эх, знала бы мама, чем её сын занимается, с ума сошла бы…»

И тут он вспомнил песню, которую когда-то напевал дедушка. Он играл на гитаре – в армии научился. Садился дед на стульчик у гаража в летние тёплые деньки, брал гитару и напевал. И одна из любимых песен его, но самая любимая Антона, была про дом. Вспомнились Антону её первое четверостишие: «Мимо текла, текла река, плыли куда-то облака. Шёл человек, была дорога нелегка, нелегка. И человек мечтал о том, что он построит где-то дом, и поселиться счастье с ним в доме родном, в доме родном. И человек мечтал о том, что он построит где-то дом, и поселиться счастье с ним в доме родном.» И это была очень хорошая песня. «Жалко, что дальше я не помню слов, – с сожалением подумал Антон, следуя за замолчавшим Геркулесом. – Жалко… И песня как будто про меня. Она прямо-таки под стать той ситуации у речки. Но нелегка ли мне дорога? Нет, вроде… А что, если это дорога тяжела морально? Да нет… Хотя… Ведь я ещё не знаю, что из этого выйдет. Я иду на такие риски! Ведь ещё не известно, что там придумает этот Лесник…»

– Скоро ещё? – спросил Антон у сойки.

– Скоро, – коротко ответил Геркулес. – Почти до половины дошли. Сейчас, нам только надо кое-где срезать… О, а вот здесь и свернём!

Дорога в том месте резко уходила влево, а от неё отделялась небольшая тропинка, теряясь среди густых зарослей орешника и дубовых стволов. Геркулес полетел в сторону тропинки, Антон следом.

– А куда ведёт дорога? – спросил тот у сойки.

– Да, в деревню, – ответил Геркулес. – Из неё в неё же.

– А, понял, круговая дорога, – догадался Антон.

Тропинка сначала шла правее, затем, петляя зигзагами, повернула направо и пошла прямо. Антону даже как-то интересно стало, кто ходит здесь. Если с квадроциклистами всё понятно, то с этой тропинкой, слегка заросшей и узкой, – нет. Возможно, по ней ходят охотники или грибники. А может, это вообще звериная тропа.

– Это общая, – ответил Геркулес, когда Антон спросил его по этому поводу. – Изначально, ещё до дороги, здесь была звериная тропа не то лис, не то кабанов. Потом её обнаружили люди и стали ходить. Вот, собственно.

– А ты откуда это знаешь? – спросил Антон снова.

– От косули одной узнал, – таков был ответ.

В скором времени тропинка стала спускаться в низину, а затем и вовсе пошла по оврагу, который становился всё выше и уже. Но и он не оказался такой уж преградой: тропа вновь разделялась. Одно ответвление тянулось дальше по оврагу, а второе поднималось по склону оврага. По ней-таки и надо было подниматься.

– Мы идём уже с полчаса, – досадно сказал Антон. – Долго ещё, Геркулес?

– Да нет, чуть больше половины где-то, – сойка взлетела чуть повыше, чтобы осмотреться по сторонам и сверить дорогу: точно ли они двигаются. – Нам до купели добраться надо, а там до шалаша Лесника – крылом подать!

– До купели, говоришь? – Антон поднялся из оврага и остановился чуток передохнуть. – Озеро там, что ли?

– Да не, какое озеро? Родник там. Ладно, сам увидишь, полетели дальше!

От оврага тропинка опять повела в низину. Там, у опушки небольшой берёзовой рощицы, показалось какое-то строение, которое Антон принял по началу за туалет дачный. Но это было нечто другое. «Купель», как выразился Геркулес, представляло из себя колодец метра два – два с половиной из бетонных колец. Над колодцем, куда вела железная узкая лесенка, построили из толстых светлых досок что-то похожее на дачный туалет, только по шире и без двери. А из этой купели вправо от входа тёк прозрачный ручеёк. Почва вокруг была каменистой, даже скорее верхний покров состоял из камешков, привезённых, вероятно, с моря. И по этим камешкам, справа от входа в купель, тёк прозрачный ручеёк, исчезая в кустах.

– Кстати, вода питьевая, с ключа! – каркнул Геркулес, усаживаясь на крышу постройки.

Антон преклонился над водой, тронул её – ледяная! Зачерпнул рукой и глотнул.

– Слушай, а вкусно! – удивился тот. – Правда, холодная, но так ещё вкуснее. С собой заберу.

И вылил из своей бутылки воду с дома на землю, а родниковую набрал полную. Пластик бутылки сразу покрылся маленькими капельками конденсата.

– Теперь-то куда?

– Переступи-ка родничок – и за мной! – ответил Геркулес и полетел перпендикулярно ручью. – Осталось чуть меньше половины!

Дальше тропинка вновь петляла по лесу. Антон следовал за сойкой около пяти минут, когда тропинка неожиданно слилась с просёлочной дорогой, граничащей с одной стороны с лесом, а с другой – с лесом борщевика. Антон очень сильно удивился: он никогда ещё не видел таких высоких борщевиков, тем более разросшихся настолько плотно друг с дружкой, что конца этого недоразумения не было видно.

– Впечатляет? – гордо спросил Геркулес, словно этот лес он сам взрастил, и этот борщевик и не борщевик вовсе, а какая-нибудь петрушка или укроп.

– Может, продолжим путь? – нетерпеливо заторопился Антон. – Ну, не то что бы… Слегка удивлён. Но даже если так, далеко ли до Лесника?

– Ну, нам не так далеко осталось идти по дороге, – как-то загадочно каркнул Геркулес, раскачиваясь на низкой берёзовой ветке. – Тут всего-то пару десятков метров пройти.

– А дальше куда, когда пойдём? – не унимался Антон.

– Увидишь, – коротко ответил пернатый и, взмахнув крыльями, полетел вдоль дороги. Антон пошёл следом за ним, уже кое о чём догадываясь. «Мне кажется, или я и впрямь должен буду дальше пробираться через борщевик, – думал он. – Хоть солнца и мало, этого будет достаточно, чтобы получить массу ожогов. И тогда каюк всему путешествию!»

Геркулес завис в воздухе. И смотрел он прямо на борщевик.

– Чего встал?.. Только не говори…

– Да, Антоша, тебе надо через эту гущу борщевика пройти по прямой аж до того леса! – затараторил Геркулес. – А оттуда до Лесника идти пять минут, максимум семь. Но это при условии…

– КАК по-твоему я смогу пройти сквозь борщевик?! – возмутился Антон.

– А, так ты не знаешь свои собственные способности? – вдруг поняла птица. – Так я тебе помогу!

– Каким образом? – сокрушённо поинтересовался парень. – Я же умру там!

– Не умрёшь, – Геркулес присел на плечо Антона и повторил медленней. – Не умрёшь.

Антон посмотрел на него в немом вопросе: «Как?» И тогда Геркулес вздохнул и заговорил:

– На самом деле ты не просто так идёшь к Леснику. На самом деле ты уже и не человек вовсе. На самом деле ты – Леший!

Антон даже ответить ничего не успел, как Геркулес затрещал с большей силой:

– Ты был избран самой Природой! Помнишь, как тебя пронзило немыслимой болью? Это Природа-матушка тебя обнаружила, забрала из тебя прежнего тебя и вложила свою частичку в твоё тело, чтобы управлял ты миром зелени и зверей наземных. Ты – Леший. Твой предшественник умер недавно, и теперь ты за него. Именно поэтому ты можешь разговаривать с животными, именно поэтому ты теперь не можешь есть обычную и не полезную еду, именно поэтому ты и смог увидеть тот шарик, ибо его не могут видеть простые люди. Ты – Леший, и у тебя появилось много нового, что недоступно человеку. Ты – Хозяин леса. Поэтому ты чувствуешь траву, деревья, ветер и понимаешь нас, зверей. Ведь ты – Леший!

Повисло молчание.

– Знаешь, у меня вопрос не поубавилось, а наоборот, – шокировано признался Антон. – Например: почему именно я? Или, что это за шарик?..

– Вот этого я тебе сказать не могу! Зато Лесник может!

– Всё равно я не понимаю: как мне перебраться. Обойти, что ли?

– И полдня потерять, – усмехнулся Геркулес и предложил. – А ты перепрыгнуть попробуй.

Антон недоверчиво взглянул на своего проводника. Но тот был уверен в своих словах:

– Ты не задумывайся об этом. Ты же изменился, стал не простым человеком. Вот и попробуй прыгнуть. Вперёд и вверх.

И отлетел от Антона. Антон же пару раз вздохнул, а затем сделал прыжок. И сам удивился: подпрыгнул вверх на пять метров, а в даль пролетел метров восемь. И приземлился где-то в середине сборища борщевика. Он ожидал жгучую боль, но ничего не произошло, лишь под тяжестью Антона сломалось три толстых ствола с зонтиками и острыми листьями.

– Да ты птица какая-то, а не Леший! – Геркулес опасливо кружился над местом приземления Антона. – Если бы я раньше тебе об этом рассказал, то мы бы уже с Лесником чай попивали!

– А ты разве чай пьёшь? – спросил Антон, кряхтя и аккуратно поднимаясь с земли.

– А как же! Я и не такое пил…

Что пил Геркулес, Антон не расслышал: он решил вложить в тот прыжок больше силы, чем в предыдущий. И получилось весьма неплохо, так как место, куда прилетел Антон было в четырёх метрах от края «борщевичного леса». Ему понравилось. Понравилось то, что сорняк-борщевик теперь ему не страшен. Ему понравилось, что теперь и высота ему – не помеха, так как Антон даже не почувствовал боли от падения.

– Ты меня не дослушал! – возмущённо закаркал Геркулес. – А я тебя удивить хотел!

– Меня уже ничем не удивить, – невозмутимо заявил Антон. – Если сейчас мне скажут, что скоро будет ядерная война, я и усом не поведу, чтобы что-либо предпринять… Ну ладно, удиви.

– Я когда-то пил… тархун! – последние слова были произнесены шёпотом.

Антон встал, отряхнулся, поправил рюкзак и только тогда среагировал на сказанное:

– Да ну. И понравилось ли и тебе эта гадость?

– Мне?! – Геркулес задумался, а затем победно каркнул: – Нет! Ни сколечко!

Антон усмехнулся и сказал:

– Мы идём, идём, а Лесника не встретили. Долго ещё?

– Ты, Антон, прямо-таки нетерпеливый, – упрекнул того Геркулес. – Нет, совсем не долго. Нам прямо и налево.

И оказался прав, ибо через ещё пять минут ходьбы им из зарослей вдруг открылась небольшая опушка, по середине которой стоял конус шалаша. У шалаша этого была дверца, окошко и тоненькая труба сбоку. Из трубы шёл дымок.

– Ну, вот и пришли, – вздохнул Геркулес и присел на ветку. – Ты это, постучись, тебе и откроют.

– И там сидит Лесник? – спросил Антон.

– Ну не браконьеры какие-нибудь! – возмутился тот. – Я что, по-твоему привёл тебя не туда?!

– Да всё, всё, хватит трещать, – успокоил его Антон. – Ладно, пойду я.

– До встречи! – попрощался Геркулес.

– В смысле?

– Мне надо по своим делам. А ты с Лесником пока что общайся. Я ещё вечером залечу, – и был таков.

Антон же обернулся к шалашу, мирно стоящему на опушке леса, и направился к нему. Он шёл неуверенно, зная, даже скорее чувствуя, что внутри он узнает все ответы на свои вопросы. Антон оттягивал до последнего встречу с Лесником. И вот он перед дверью. Душу переполняют эмоции. В голове кипят мысли. Что же сейчас будет, что же сейчас произойдёт? Рука поднимается к двери, и…

Раздался лёгкий стук в дверь: тук-тук-тук…

 

7

 

Изначально Антон представлял Лесника по-другому – он думал, что тот будет молодым и мускулистым мужчиной. На деле же оказалось, что Лесник – это старик, восьмидесятилетний, с густой седой бородой и такими же взъерошенными волосами. Но при всём этом Лесник не был низким и усохшим, наоборот, его тело было не по-старчески накаченным, хоть и покрыто морщинами. Сам-то старикан носил на себе весьма странную смесь одежды: мешковатую куртку камуфляжного цвета со множеством кармашков, такие же мешковатые штаны, только уже чёрные и слегка грязные, сапоги высокие, типа резиновых, цвета хаки, и плащ из какого-то серенького полупрозрачного материала, тонкого и лёгкого. Но надевал плащ Лесник, исключительно выходя на улицу.

Шалаш Лесника был скуден внутри: спал он на самодельном матрасе из листьев и пуха, накрытых сверху овечьей шкурой, ел за маленьким переносным столом и сидел на походных стульях. Пол у Лесника был покрыт мхом вперемешку с пахучим сеном и листьями лопуха. Зато печка у него была хорошей и давала много тепла. Чугунная и местами ржавая, небось, с советских времён, она имела две конфорки. А рядышком стоял шкафчик, где хранилась вся утварь Лесника. То были тарелки, ложки, вилки, кружки, кастрюли, ножи, ещё два походных стула, клетчатый плед и кучу каких-то тетрадей, куда Лесник что-то записывал. Записи в тетрадях Антону старичок не разрешил, пока, читать. Но сказал он, что записи эти очень важны. А на вопрос Антона, кем он работает, Лесник коротко и загадочно сказал: «Доктор неведомых наук!»

Но так-то старик он был приятным. И весьма образованным. Знал он многое, и ответил Антону почти на все его вопросы.

– Началось всё не здесь, и было это давным-давно, этот мир только зародился. Другие миры жили и процветали, пока однажды не пришли они – злые духи. Помнишь, тот шарик, что у тебя дома появился?.. Это был злой дух. Только слабенький. А есть и посильней. Но самый сильный злой дух – это их Предводитель… Эти духи появились из чёрной дыры, и прилетели из совсем другой галактики. Они сразу наткнулись на один жилой мир, и принялись за своё дело. Их цель – уничтожать всё живое в мирах. И могут они это делать самым разным способом… Они уничтожали миры, и продолжали бы, если б не Хранители. Их было шестеро, и каждый был необычным по-своему. Они обладали способностями, какими не обладают другие жители миров. Хранители противостояли злу и надолго прогнали злых духов подальше в глубины вселенных. Этих Хранителей знали многие, о них слагались легенды. Здесь, на Земле, их называли по-разному. В России, например, им дали имена вымышленных персонажей русско-народных сказок: Кощей, Змей Горыныч, Ведьма, то бишь, Баба-Яга, Водяной, Домовой, Леший. Так как способности Хранителей были схожи со способностями сказок.

С тех пор был мир и покой по мирам, никто не страдал, никто не погибал от щупальца злого духа. Но вскоре зло опять вернулось и с большей яростью стало нападать на миры и рушить их. Хранители не дремали и вновь пошли на защиту Мироздания. И в этот раз одержали они победу, но это явно было ненадолго. Тем более, что Хранители были уже в летах, ибо «вскоре» по меркам Вселенной – не мало по меркам человеческим. Тогда они решили перед смертью своей каждому найти наследника своей силы. Так стало, что теперь по смерти какого-то Хранителя находиться новый. Именно так и был выбран ты, Антон, – закончил Лесник историю.

– То есть, вы хотите сказать, что предыдущий Леший недавно… умер? – спросил Антон, помолчав и обдумав услышанное.

– Недавно? – удивлённо переспросил Лесник. – Ха! Да его уж года два нет в живых!

– Тогда почему я обрёл свою силу только вчера?

– Потому что эта сила тебя вчера и нашла! – ответил старик. Увидев непонимающее лицо Антона, Лесник сказал: – Знаю, знаю: ты сейчас в тупике и не понимаешь многого. Но поверь мне, я прав… Объясню ранее сказанное. Когда Хранитель умирает, он должен найти себе наследника своей силы. Но не будет же он шастать по мирам в поисках будущего носителя, верно? Поэтому Хранитель высвобождает свою силу, чтобы он направилась, как магнит, на нового Хранителя. Обычно, сила делает это в течении месяца или двух. Но в этот раз ей потребовалось два года на твои поиски.

– Чем это обусловлено? – Антон пристально посмотрел на пожилое лицо Лесника, на котором было выражение задумчивости.

– Тем, что твой мир, то бишь Земля, находиться оч-чень далеко от мира, где обитают Хранители, – Лесник в свою очередь посмотрел на антоново лицо, в его карие глаза. – Так как мир далеко, то и процесс перемещения становиться сложней. Думаешь, почему я здесь маюсь уже больше года, а?

– И это только ради меня? – Антон свесил голову, почувствовав, почему-то, стыд.

– Ну, не совсем, – ответил старичок, чуть отводя взгляд. – Приблизительно в то же время, когда слился с землёй Леший, умирает и Ведьма. И ты представляешь, её сила тоже отправилась сюда, на Землю!

– То есть, где-то на Земле появиться ещё и Ведьма?

– Да, всё верно, – Лесник хлопнул в ладоши, мол, в точку. – Только, скорее всего, она уже появилась. Так бы мы отправились в мир Хранителей, чтобы там начать твою тренировку.

– Какую тренировку? – не понял Антон.

– Ну как, какую? Ты ведь только недавно получил свою способность и не знаешь её полностью. А я работал ранее с предыдущим Лешим, поэтому я и буду тебя тренировать для борьбы против злых духов.

– А когда вы поймёте, что Ведьма получила свою способность?

– Тогда, когда ваши кристаллы засветятся, – ответил Лесник и достал из складок куртки маленький мешочек. В нём лежало два тоненьких кристалла, один фиолетовый, как аметист, а второй светло-зелёный. Оба кристалла являлись медальонами, которые, скорее всего, можно было надевать на шею. – Твой уже светится.

И вправду, светло-зелёный кристалл мерцал и светился, достаточно ярко, чтобы в темноте разглядеть буквы в книге. А фиолетовый казался простым кристаллом, никакого света не излучал.

– И что это значит? – спросил Антон, внимательно разглядывая оба минерала.

– Твой кристалл светится, потому что ты получил силу Лешего, а кристалл Ведьмы не светиться, так как до неё сила не дошла, вот, – объяснил старик и спрятал мешочек обратно. – Думаю, ты уже многое понимаешь, я прав?

– Да, – сказал Антон, теперь же Леший, перебирая в пальцах какую-то травинку с пола. – Вы правы: я уже многое понимаю, но вопросы останутся всегда.

– Тогда прибереги их напоследок, – с этими словами Лесник встал и направился к двери, чуть пригибаясь – шалаш был немного низок. – А мы пойдём на встречу с жителями этого леса… Пусть только посмеет этот болтун Геркулес не сказать, где и когда надо собираться, я ему все перья повыдёргиваю и в супе сварю!

– Он что, настолько безответственен? – удивился Антон, выходя из шалаша следом за Лесником. – Он же меня привёл сюда, как бы…

– Так-то оно так, но всё равно, – старик подошёл к одному из деревьев и вытащил из-за неё длинную и почти прямую палку. – Иногда он может вывести из себя. Это тебе легко: ты с ним промаялся всего-то несколько часов, а я с ним, с этой сойкой несчастной, вожусь почти полтора года! Но всё же, я благодарен судьбе, что послала сойку, а не сороку. Вот эти птицы точно несносны.

– А нам далеко до места встречи?

– Нет, не так уж и далеко, – Лесник оглянулся и мигнул, мол, не беспокойся. – Я нарочно всё сделал так, чтобы было удобно добираться из одного места в другое.

Дальше шли молча. И шли в совершенно другом направлении от леса из борщевиков. Здесь лес становился более девственным, почти диким. Ничья рука не посмела касаться здешние деревья, кустарники, травы, местных зверей и птиц. Антон смотрел на всё это, и ему на душе спокойно становилось: ни городских выхлопов, ни суеты, тишь да благодать. Даже звуки отдалённых трасс не доносились сюда. Этот лес чуть дальше Бутиково был как будто новым миром, закрытым от посторонних глаз.

Хотя нет, человек здесь всё же побывал. Антон, осматривая красивые лесные цветы, столкнулся с уже замшелой пластиковой бутылкой для воды. Это ему не понравилось, и он прищёлкнул языком от неудовольствия.

– Ты чего? – Лесник тоже остановился, проследил, куда смотрит Антон, и, догадавшись, сказал: – Слушай, а хочешь протестировать твою новую способность?

– Какую?

– А ты попытайся приказать бутылке, чтобы она… быстро разложилась. Вот, точно! Быстро разложилась.

Антон пожал плечами и направил весь свой взор на мусор. «А ну! – мысленно приказал он. – Слушай меня сюда, бутылка. Немедленно разложись и превратись в прах! Не загрязняй лес!» Сначала ничего не вышло, будто бы. И Антон уже хотел было начать заново, как вдруг пластик словно от воздуха принялся разъедаться. И через какие-нибудь тридцать секунд от бутылки ничего не осталось.

– Ого, ничего себе! – удивился Антон.

– Ну вот и отлично, – обрадовался Лесник. – Пойдём.

– Только я не понимаю: причём здесь Леший? – спросил Антон дальше по дороге. – Он ведь, как бы, за лес только отвечает.

– Верно, но не совсем, – ответил старикан даже не оборачиваясь. – Разложение – это же процесс земли. А ты управляешь землёй, так как Леший. Сложилась картинка?

Антон утвердительно хмыкнул и стал искать мусор, чтобы тоже избавиться от него. Он хотел научиться большему, но пока что мог только это. Какие способности у него ещё есть? Как ими пользоваться? Всему Антон, новоиспечённый Леший, должен обучиться там, в далёком мире Хранителей.

Кстати о Хранителях. Антон спросил у Лесника по их поводу, мол, сколько их там. Старик сказал, что половина – Кощей, Водяной и Горыныч. Домовой ещё не умер, и его сила пока что ни к кому не ушла. Леший уже есть (Антон слегка смутился), а Ведьма скоро пробудиться.

Правда, Леший хотел узнать ещё кое-что, но в это время он услышал какой-то стрекот сверху.

– Лесной нар-р-род! Лесной нар-р-род! Всем, кому не лень, собир-райтесь на опушку Главного леса! Там Лесник пр-р-редставит нам нового Хозяина леса! Повтор-ряю: нового Хозяина леса! Всех ждут на опушке Главного леса!..

Среди деревьев пронеслась сорока, треща похлеще Геркулеса. Она была слишком занята передачей новостей, чтобы заметить под собой Лесника и «нового Хозяина леса». Лесник, задумчиво смотрящий вслед чёрно-белой птице, сказал, словно сам с собой:

– Так, местное СМИ оповещено. Что ж, отлично. Значит, Геркулес не подвёл.

И двинулся в ту сторону, куда шёл. Антону показалось забавным, что Лесник назвал сороку СМИ. А пока он размышлял, они вышли на обширную поляну посреди леса. Здесь было светлей, чем в лесу, но то и понятно – на опушке не росло ни одного дерева. Единственное, что недалеко от центра в землю врос огромный валун.

– Вот и пришли, – Лесник глубоко вдохнул носом воздух. – Чудно!

– Я что-то не вижу никаких зверей, – сказал Антон.

– Скоро увидишь, Антон. Первыми выйдет лосиное семейство.

Ну, Антон пожал плечами, мол, ладно. Он осмотрелся, посмотрел на Лесника и пошёл к камню. Изучив его вблизи, Леший решил сесть на валун. Даже удобное местечко нащупал.

До ушей дошёл звук ломающихся веток. Антон напрягся. «Лоси прут, что ли? – подумал он. – Сколько ж их там?» Лесник подошёл к Антону и сказал:

– Ну что, Хозяин леса, встречай гостей, твоих верных подданных.

Из лесу, ломая мощными широкими и очень тяжёлыми рогами низкие ветки деревьев, вышел трёхметровый лось, почти чёрный от старости, с дряблой кожей. Но, как и в случае с Лесником, тело было мускулистым и упругим. Этого лося с трёх сторон поддерживали молодые безрогие лосята. Все тяжело дышали и храпели. Лось спотыкался, земля летела от грузных копыт, а лосята еле справлялись с прущей на пролом тушей. За ними следом появились ещё несколько лосят, пару лосих, за ними лоси, правда, чуть поменьше, чем пожилой исполин. Этим было не так тяжело, как первым четырём, они неспешно поедали листву и траву, следуя за гигантом.

Подойдя к камню на короткое расстояние, лось громогласно прохрипел:

– Стой!

Лосята остановились, чуть расступились перед своим дедом. А он заводил головой и ушами, широкие ноздри расширялись, вбирая воздух.

– Я чую кого-то помимо достопочтенного Лесника! Кто ты, незнакомец? – заявил Лось.

Лесник сделал шаг вперёд и провозгласил:

– Тот, кого ты чуешь, о, Мудрый Лось, – это Хозяин этого леса, Леший Антон!

– Хозяин? – перепросил Лось. – Что же, мы не отдаём честь ему, семья моя? Поклонились, живо!

Это было то ещё зрелище. Мудрый Лось, подогнув под себя копыта, бухнулся грудью о землю, а за ним и всё его потомство до четвёртого колена. Антон чувствовал себя королём, сидя на этом замшелом камне, и смотрел на поклонившихся лосей, лосих и лосят.

– Вы это… Вам не трудно? – но при всём этом Лешему было немножко стыдно. За что, не понятно было даже ему самому.

– Нет, Хозяин, – прохрипел Лось. Он попытался встать, но старость – не радость: ему это не далось. К нему подбежали и стали его поддерживать, что тоже давалось им с трудом. Антон не остался равнодушным, смотря на это испытание для Лося, поэтому вскочил с камня и подбежал к ним на помощь. Вопреки его ожиданиям, Антон поставил Лося на ноги с лёгкостью.

– Спасибо, о, великий и могучий Хозяин леса, Леший Антон, – покорно поблагодарил зверь Антона, разнюхивая его жёлтый, уже немного грязный свитер. Антон не препятствовал: Лось был почти слепым и не мог должным образом осмотреть Лешего, но зато обнюхать мог, а уже из запахов составлял образ. Но Антона поразило не почтение Лося к нему, а сила, с которой он поднял его. «Я что же, ещё и суперсильным стал?»

– А только лоси пришли, что ли? – спросил Антон Лесника чуть позже.

– Пока да, но скоро придут ещё звери, – загадочно сказал Лесник. – Ты лучше, как хороший Хозяин, спроси у своего подданного что-нибудь.

Леший пожал плечами (в который раз) и подошёл к Мудрому Лосю. Тот навострил уши, направил свою лошадиную морду в сторону Антона и замер во внимании.

– О Мудрый и долгоживущий Лось, – начал Антон, немного неуверенно и подражая говору Лесника и лесных жителей. – Откуда вы? Я жил недалеко отсюда, в посёлке Бутиково, но ни разу лосей здесь не встречал, хоть мне и поведали, что они тут есть.

– Я живу на окраине этого леса с другой стороны от твоего посёлка, Хозяин, – тяжело заговорил Лось. – А мои дети, их дети, и их дети до второго поколения живут чуть дальше, в соседнем лесу. А кто-то забрёл ещё дальше, в те леса, где течёт Ока. И знаешь, превеликий Хозяин, я ведь и ходить уже толком не могу, так как стар, и поэтому рядом всегда должны находиться мои праправнуки, чтобы поддерживать. Вот и сегодня с утра, ко мне прилетает сорока-вестница и молвит, что Хозяин, то бишь ты, нашёлся. Я ждал этого многие годы, даже пророчествовал об этом окружающим, и этот долгожданный момент настал, ибо стою я перед тобой!..

Он опять попытался поклониться, да только Антон не позволил:

– Не стоит, я и так польщён: ради меня вы из такой дали со всем своим семейством пришли просто поклониться мне!

– Не просто! – возразил старый Лось, вздёрнув висячей губой. – Ты – Хозяин этого леса. Нет, ты – Хозяин всех лесов, ибо ты – Леший!

Антон не стал спорить с фактами. Вместо этого он вновь прислушался: со всех кустов, со всех деревьев, ото всюду стали надвигаться звуки приближающихся зверей и птиц. И не долго ждать пришлось. С неба, словно тучи, слетелись птицы, какие могут водиться в лесу и его окрестностях. Из кустов, из-за деревьев стали вылезать ежи, выпрыгивать зайцы, выходить лисы, кабаны, косули и олени, даже два волка показалось; притоптали бобры, выдры, ондатры и многие другие лесные обитатели. Птицы, словно ёлочные игрушки, расселись по всем ветвям вокруг, которые примыкали непосредственно к опушке, а остальные звери, как подарки, разместились под деревьями и рядом. Воздух наполнился гомоном, показавшимся Антону похожим на громогласный звук толпы на базаре.

И стоял Антон у этого камня и смотрел на это сборище всех, наверное, лесных жителей, думая: «Я вам что, диснеевская принцесса, что ли?» В правое плечо воткнулись знакомые когтистые лапки.

– Антон! – заверещал Геркулес ему прямо в ухо. – Мы с тобой не виделись буквально полчаса, а я уже жутко соскучился!

– Да, да, только не надо на ухо кричать, неприятно, – ответил Антон. – Это ты их сюда привёл?

– Я! – гордо каркнул Геркулес и потёрся о щёку Лешего. – Но не только я: сороки тоже постарались, хоть они и не такие надёжные, как я!

Антону стало приятно, что Геркулес впервые не только на себя показал.

– Внимание! – рядом с камнем встал Лесник. – Внимание! – все сразу притихли. – Благодарю. И так, все мы знаем, зачем сюда пришли – у этого леса появился Хозяин! – он указал на Антона ладонью. – Поприветствуем его!

Звери поприветствовали, что аж в ушах заложило. А Мудрый Лось даже трубить начал, а за ним все его родственники. Но долго это они делать не могли: Лесник вновь поднял руку в немой просьбе помолчать:

– Вновь благодарю. Сейчас новый Хозяин леса скажет речь!

Все ждали этой речи. Только Антон не ждал. Он встретился взглядом со стариком. Тот смотрел хитро, Антон – непонимающе.

– Какая речь, о чём вы вообще? – шёпотом возмутился он, когда Лесник подошёл поближе к камню. – Я не планировал речь!

– Не кипятись, – успокоил его Лесник. – Всё нормально. Скажи что-нибудь, от души. Что-то, что понравиться всем. Ведь они – такие же жители Земли, и им тоже грозит опасность. Опасность погибнуть от щупалец злых духов!.. Давай, они ждут твоего слова!

Антон сделал глубокий вдох, сделал шаг, смахнул с себя уже удобно примостившегося Геркулеса и, осмотрев всех собравшихся на опушке, сказал, как можно громче:

– Верные мои подданные! – повисла гробовая тишина. – Меня зовут Антон. Я – Леший. Но недавно я был самым простым человеком, каких тысячи, – он всеми силами пытался подобрать правильные слова. – Мечтал о самой обычной жизни. Но вдруг я получаю силу, силу Хозяина леса, и становлюсь Лешим.

Он помолчал, а затем продолжил:

– Верные мои подданные, вольные жители леса, я с прискорбием хочу вам сообщить, что миру этому грозит опасность, – по собравшимся прошёлся ропот. – И вам не спрятаться. Но я для того и пришёл, чтобы спасти этот мир от тварей, именуемых злыми духами. Они существуют лишь для того, чтобы уничтожать такие чудесные миры, как наша Земля. Я обрёл эту силу, и теперь вам нечего боятся: я, ваш Хозяин, Леший Антон, уничтожу злых духов раз и навсегда!

Сначала стояла всё та же тишина. А затем вдруг толпа зверей взорвалась, дважды ликуя. Сзади раздались хлопки.

– Молодец, Антон, – хлопал Лесник. – Ты истинный Леший.

А Антон стоял и размышлял. Вот он сказал, что уничтожит злых духов раз и навсегда, а правда ли это так? Страха нет, хотя он прекрасно понимал: если он так сильно испугался самого слабенького злого духа, то как он справиться с теми, кто выше. А их Предводитель? Он, небось, самый, что ни на есть, сильный там, одним махом расплющит и даже не заметит. Тогда, как?

Антон удивлялся, что страха нет. Было другое какое-то чувство, понять которое не был в силах он сам. «Ты не переживай об этом, – ворвался в мысли знакомый голос. – Всё будет хорошо.» «Компас! – обрадовался Антон. – Как же я рад тебя слышать! Ты была права, что Лесник мне всё объяснит, но мне всё равно не всё понятно, и…» «Я же сказала: не переживай! Потом поговорим. Обрати внимание на подданных своих.» Антон вновь взглянул на шумную толпу лесных жителей. И улыбнулся, радостно и безмятежно.

– А дальше что? – спросил Антон у Лесника.

– Дальше? – старик осмотрелся по сторонам. – А дальше они должны дать тебе обещание, что будут верны тебе, пока ты не умрёшь.

Антон уже не удивился, а снова вышел вперёд и, подняв руку, громко спросил:

– Подданные мои, готовы ли вы быть верны мне до того, пока я буду жить здесь. Вы, и ваши потомки до того рода, пока я не умру?

Со всех сторон полетели каркающие, воющие, трубные, лающие, шипящие, стрекочущие и другие «Да!» В душе Антона потеплело.

– Антон, а ты хочешь попробовать ещё одну способность? – тихо поинтересовался Лесник. Антон посмотрел на старика в немом вопросе. – Подойди к Мудрому Лосю и прикажи его суставам исцелиться. А для большего эффекта спроси у него, где у него болит. Он тебе ответит, и ты его вылечишь. Это поразит всех!

Антон согласился, и без задних мыслей подошёл к Лосю.

– Что тебе, Хозяин? – спросили он.

– Мудрый Лось, верный подданный мне, я хочу показать всем, что я сильный не только на словах, – ответил Леший и коснулся носа животного. – Скажи, где болит у тебя, старожил великий?

– Всё тело, господин-Хозяин, – Лось покачал головой. – Суставы там…

– Что ж, – Антон прикоснулся к мускулистому телу. – Тогда ты исцелён!

А про себя подумал: «Слушай меня сюда, тело Лося! Его суставы, кости и мышцы! Приказываю вам немедленно исцелиться! Немедленно! – и, взглянув в пустые глаза Лося, добавил: – И зрение, вернись живо! Этому Лосю жить и жить! Он – реликвия!» Как и с бутылкой, ничего поначалу не произошло, но затем Лось как-то изменился в «лице», глаза раскрылись по шире и задвигались.

– Я вижу… – прохрипел Лось. Он слегка приподнялся, затем твёрдо встал и уже громче: – Я стою без поддержки… Я могу стоять без поддержки!

Птицы удивлённо защебетали, звери тоже удивились, кто как: зайцы запрыгали, делая сальто и другие кувырки, бобры затопали хвостами, кабаны захрюкали, лоси затрубили, те два волка подхватили это воем.

– Спасибо тебе, о великий Хозяин! – Мудрый Лось теперь без труда смог поклониться Антону. – Я тридцать лет хворал, а теперь ещё тридцать лет буду жить и процветать без болезни! И в благодарность я предлагаю тебе, Хозяин, прокатиться на мне с ветерком по лесу небольшой кружочек, а затем вернуться сюда, – и присел, чтобы Лешему было легче забираться на спину Лося.

Антон посмотрел на Лесника, и тот кивнул, мол, ты Хозяин, тебе и решать. Тогда он запрыгнул на упругую и мощную спину зверя, и они тронулись в путь. А за Мудрым Лосём погналось всё его семейство, за ними косули, олени, кабаны, лисы, зайцы. С деревьев сорвались все птицы, только ночные и самые ленивые остались на опушке дожидаться Хозяина леса.

А тем временем Антон нёсся по лесу на Лосе с целой процессией зверей. По бокам бежали, не отставая, волки, скорее волк и волчица. А прямо за правым плечом летел, махая крыльями, как не в себя, Геркулес. Он что-то орал, но из-за всеобщего шума не было слышно, что.

Антону никогда не было так весело. Он и представить себе не мог, что когда-нибудь будет кататься верхом на лосе. Однажды в пятом классе он, его одноклассники и классный руководитель ходили на местный лазертаг, что недалеко от Бутиково, в примыкающем к нему Нечаеве. Там же он впервые столкнулся с лошадью. Его прокатили, но то было не интересно: шли они медленно, под руководством самого хозяина лошади. А здесь, сейчас, он скакал на всех парах не на открытой местности, а среди леса, где ландшафт стремительно меняется, а у Антона нет ни седла, ни чего другого. Он даже толком не держался, хотя на опушке ухватился-таки за здоровую шею Лося. И бежал лось с большой, однако, скоростью, и непонятно было, как он не касается деревьев рогами. Но об этом Антон задумался на секунду, а после опять его дух захватило от скорости.

Через несколько минут езды звери вышли из леса на открытую местность. Это был луг на склоне холма между двумя частями леса. Чуть здесь замедлившись, они рванули с новой силой по лугу, рассекая воздух вдоль деревьев. Антон даже захохотал: как было вокруг красиво. А только что выглянувшее из-за облаков солнце приятно согрело его лицо. И он закрыл глаза и раскинул руки, на которые попытались сесть несколько особенно быстрых птиц, и представил, что летит. «Чудесно! Прекрасно! – думал Леший. – Я и правда будто лечу!»

Когда же было время поворачивать обратно, Антон решил обернуться и посмотреть, насколько длинная толпа зверей за ним растянулась, и ненароком взглянул на вершину холма. Там стоял человек, явно ошарашенный, хоть Антон и не видел его лицо. Толком рассмотреть этого инкогнито не удалось, так как Лось свернул обратно в лес. Сам факт того, что лесных жителей видел кто-то посторонний, напряг Антона, ведь об этом он мог спокойно рассказать в интернете. Но ладно, раз он всё равно скоро отправиться в мир Хранителей.

– Хорошо ли тебе, Хозяин? – спросил Мудрый Лось, преодолевая лабиринты из лесных деревьев.

– Ещё как! – получив дополнительную дозу адреналина, он неожиданно соскочил с лосиной спины и, хватаясь за ветки и стволы, как обезьяна, стал прыгать от одного дерева до другого.

Он врал себе всю свою жизнь, оказывается: он мечтал о такой жизни. Антон мечтал в раннем детстве так скакать рядом с животными, представлять себя в роли Маугли и разговаривать с ними. О такой жизни, наверное, сто процентов все мечтали, и мальчишки, и девчонки. Может, это была мимолётная мечта, а может – на всю жизнь. Но так, или иначе, Антон прыгал от ствола к стволу, от дерева к дереву наяву, и это был не сон, ни галлюцинации. Это была реальность!

Выскочив на опушку, где их ждали оставшиеся звери, Антон приземлился на камень, громко смеясь и крутя головой. Когда все вновь сели на свои места, Антон провозгласил всем, раскинув руки, словно обнять пытался:

– Лесные жители! Я так счастлив! И в благодарность за эту набольшую прогулку я излечу всех, кто как-то болен! Остальных отпускаю!

На плечо уселся Геркулес.

– Ты самый лучший Хозяин леса, какой только есть! – заявил тот.

– А ты других и не видел, – Антон провёл указательным пальцем по пёстрому горлышку сойки. Тот прикрыл глаза от удовольствия и курлыкнул.

– Смотрю, тебе понравилось, – заметил Лесник, оказавшийся рядом.

– Ещё как, дедуля! – ответил Антон.

– Дедуля? – Лесник усмехнулся. – Что ж, смотрю у меня, «внучок»: за слова надо отвечать, – и указал на уже выстроившуюся длинную очередь зверей. Антон присвистнул, внимательно осмотрел очередь от начала и до конца, а затем присел на корточки перед первым пациентом. Это был лисёнок со своими родителями. У всех троих был необычный окрас. Лисёнок был не такой рыжий, как большинство: его шёрстка имела схожий цвет с кирпичом. Только более светлым. Мама лисёнка была почти что алой, только при отблесках солнца можно было заметить рыжесть. А вот отец наоборот, был сверх ярким, оранжевым, как листья клёна в раннюю осень.

– Как тебя зовут, красавец? – спросил Антон у лисёнка.

– Ушастик, потому что у меня большие уши, – ответил тот. И вправду, уши были у лисёнка непропорционально большими по сравнению с головой.

– Ушастик, а что у тебя болит?

– Лапка.

Коротко и ясно. Он вытянул правую переднюю лапку вперёд, и Антон аккуратно взял её в свои руки, чтобы осмотреть. Он понял, что у того заноза, когда случайно надавил на подушечку, и Ушастик ойкнул.

– Всё нормально, – успокоил его Леший, а про себя приказал: «Приказываю тебе, заноза, немедленно вернуться туда, где ты уколола бедного лисёнка! Живо!» В этот раз задержки не было. Совсем крохотная частичка древесины, причинявшая Ушастику вред, как игла вонзилась в землю. Это заметил только сам Антон, может быть и Лесник. Но мордочка у лисёнка сделалась довольной.

– Спасибо тебе, Хозяин! – Ушастик подпрыгнул, лизнул Лешего в щёку и ускакал к братьям и сёстрам, играющим неподалёку.

– И мы благодарим тебя, великий и исцеляющий Хозяин леса, Леший Антон, – поклонились родители лисёнка.

– Не стоит, это – пустяки, – парень махнул рукой. – Вы лучше скажите свои имена, чтобы я в дальнейшем мог отличить вас от других лис.

– Хорошо, я – Рябина, – представилась самка.

– А я – Ранний Клён, – последовал за ней самец.

Они попрощались и отошли к детям. А перед Антоном уже стоял упитанный кабанчик с проблемами в желудке. «Желудок, какая бы там тебя не одолела болезнь, немедленно приказываю: исцелись! – мысленно приказал Антон, а дальше подумал. – Что ж… Это весьма увлекательно. Я бы никогда не подумал, что у зверей есть своя иерархия, свои манеры и прочие… Вроде бы, их не так много собралось, больных-то. Думаю, до темноты успею…»

 

…До темноты он успел. Под вечер облака рассеялись, и солнце приятно мерцало среди деревьев. Облака обрели приятный светло-розовый цвет. Последним пациентом был мышонок, у которого была диарея.

– Спасибо! – пискнул мышонок и скрылся в траве.

Антон облегчённо вздохнул, поднялся затёкшими ногами с корточек, потянулся и огляделся. Опушка была пуста, за исключением самого Антона, Лесника и Геркулеса.

– Всё, теперь можно и отдохнуть, – Антон уселся на камень и принялся растирать левую ногу. Геркулес шмякнулся на камень рядом с ним.

– Тяжёлый день выдался, – каркнул Геркулес. – Ты устал, Антоша?

– До смерти, – ответил Леший. Он откинулся назад, опёршись на руки и посмотрев в небо.

Он и вправду устал, но не до смерти: он преувеличил. Но усталость была смешена с безмятежной радостью. И от этого было ещё лучше на душе.

– Антон, – это подошёл старик. – Мне нужно тебе кое-что сообщить…

– Мне тоже! – воскликнул Антон, оборачиваясь. – Только я не знаю, важная ли это информация, или нет…

– Тогда ты первый расскажи мне, – примирительно предложил Лесник. – А потом я.

И Антон рассказал, что там, на холме видел человека. Лесник покачал головой, погладил бороду и задумчиво сказал:

– Значит, тебя всё же кто-то видел. Это не хорошо, ведь там, в Бутиково тебя наверняка разыскивают уже. Хотя…

– Не думаю, что меня разыскивают, – Антон опёрся кулаками о колени и обхватил голову руками. – Но если так, то хуже вдвойне: я исчез, а в лесу неподалёку видели катающегося на лосе человека, похожего на меня, в сопровождении кучи зверей и птиц. Немыслимо!

– Но не всё так плохо, – мирно сказал Лесник и сел рядом с парнем. – Теперь моя очередь.

Антон внимательно уставился на старика.

– У меня для тебя хорошие новости, – он помедлил, а затем медленно проговорил: – Фиолетовый кристалл засветился, Антон. Буквально пару минут назад. Антон, это значит, что нашлась Ведьма…

 

8

 

Антон проснулся с хорошим настроением. Во-первых, он спал без задних ног – настолько устал за вчерашний день. А во-вторых, нашлась Ведьма. То есть Ведьма получила силу предшественницы, а это значит, что скоро он, Лесник и Ведьма, кем бы она не была, отправятся в мир Хранителей.

Лесник ушёл поздно вечером, прямо перед тем, как Антон уснул. Он сказал, что надо кое-что подготовить, с кем-то связаться, и не возвращаться сюда уже никогда. Антон удивился, но не стал узнавать, куда идёт Лесник, так как сильно устал. Лишь единственное заставляло задуматься – это последние слова старика: «Как только придёт весточка, отправляйся к борщевикам, но не чуть не раньше или позже. Там ты встретишься с Ведьмой. Оттуда вам предстоит добраться до скрытых озёр. Я вас там ждать буду… Без вопросов, Антон, ты всё поймёшь, но не сейчас.» И Антон не понимал.

Он поднялся с матраса, потянулся, натянул на себя свитер и вышел на улицу. Было свежо, хоть и всего-то девять утра. Ночью прошёлся дождик, но несмотря на это утро было солнечным. Антон начал делать зарядку. Просто так. Его никто не заставлял этого делать, в его голове просто появилась мысль делать зарядку.

Во время приседаний до ушей Лешего долетел знакомый стрекот. На опушку вылетел Геркулес и скороговоркой поприветствовал Антона:

– Доброго утра, Хозяин леса! Хорошо ли ты выспался! Не мешал ли тебе кто-либо ночью! И хорошие тебе сны снились? Я-то точно знаю, что хорошие, ибо сойки приносят на крыльях своих сны прекрасные, яркие и неповторимые! А я – твоя правая рука, и потому приношу тебе сны вдвойне незабываемые!

Он закончил свою тираду и по-королевски сел на правое плечо Антона. Тот как раз заканчивал приседать.

– Ты скорее мне не правая рука, а правое плечо… Девяносто восемь… И да, доброго утра тебе… Девяносто девять… Спал без снов… Сто! Отлично! Я и не знал, что мог раньше так много приседать!

– Ты себя как-то унижаешь, – сказал удивлённо Геркулес. – Ты ведь Хозяин леса, точнее лесов! Ты – Леший, и я всю свою жизнь буду гордиться, что ты мой лучший друг.

Антон усмехнулся. «Лучший друг? Интересно.»

– Хочешь пролетаться со смой? – спросил он у птицы. – Я на пробежку собираюсь.

– А ты всегда так вот бегаешь?

– Не-а, – Антон чуть подался вперёд. Геркулес взмахнул крыльями и отлетел в сторону. – Впервые пробую. Только постарайся не отстать, а если отстанешь, то лети сюда.

И быстро рванул с места. Антона поразила его скорость: он спокойно вчера мог бы бежать рядом с Лосём. «Я стал быстрее, сильнее, могу исцелять силой мысли, – думал Леший. – Прыгаю выше. Лесник был прав: я уже не человек. Но кто я тогда? Леший? Хозяин леса? Нет, логично же, что я – Антон, родился в 1997 в Бутиково. Большую часть жизни прожил там. А теперь разговариваю со зверьми. С ума сойти можно!.. Хотя, я ведь не сошёл с ума. И Лесник… – он нащупал в кармане оставленный стариком кристаллы, свой и Ведьмы. – Он сказал, чтобы я отдал ей её кристалл. Хоть бы не потерять, а иначе меня Лесник прибъёт…»

Сзади следом летело недовольное карканье:

– Антон! Ты опять меня не дослушал! Я хотел тебе ещё кое-что сказать, что должен был сказать ещё при первой встречи!.. Только постой, погоди! Я же не могу на лету тебе это на весь лес провозгласить!..

Антон развернулся и побежал обратно.

– На поляне! Всё на поляне! – крикнул в ответ он Геркулесу. – Ладно?

– Да стой же ты!..

На опушке около шалаша Леший стал отжиматься. Тоже сто раз.

– Ты знаешь, что такое «игнор?» – обиженно спросил Геркулес, когда прилетел обратно. – А? Я обиделся на тебя!

– Ага, а несколько минут назад говорил, что мой лучший друг, – Антон встал и протёр лоб тыльной стороной ладони. – Извини. Я просто очень сосредоточен во время зарядки. Всегда таким был… А, я вспомнил: я же не завтракал! И вчера не обедал, и не ужинал. Пойдём, я позавтракаю, а ты мне скажешь то, что не рассказал при первой встречи.

Войдя в шалаш, Антон стал искать что-нибудь съестное, оставив дверь открытой, чтобы его пернатый друг смог влететь. Геркулес уселся на стол и устремил свои голубые очи на Лешего.

– Я слушаю, – сказал Антон, увидев этот настойчивый взгляд. – Только не надо на меня так грозно смотреть, я напрягаюсь. Ты меня будто съесть хочешь.

– Да не, просто я ждал твоего внимания, – Геркулес даже махнул крылом, мол, всё нормально. – Только ты слушай, что я тебе хочу сказать… – он сделал паузу, глубоко вздохнул и провозгласил: – Леший Антон! На самом деле я не простая сойка! Я – твоё тотемное животное!

И выдохнул облегчённо. Антон завис на секунду, а потом усмехнулся:

– Кто тебе такое сказал?

– Лесник! – ответила сойка. – И главное, что сказал он мне это не шутя! И голос у него такой был, серьёзный!

– Всё равно, – Антон залез в свой рюкзак и достал оттуда пакет с тремя картофелинами. – Вот они!.. Слушай: я не верю ни в тотемных животных, ни в знаки зодиака, ни во что-либо ещё. Я даже в Лешего изначально не верил, так что твои слова пусты.

– А я говорю, что я твой тотемный зверь!

– Глупости, – Антон вывалил картошку на стол, и Геркулесу потребовалось отскочить в сторонку. – Давай будем просто лучшими друзьями? Ну, или подданным и Хозяином...

– Ну, или правым плечом, – ехидно, но без обиды добавил Геркулес.

Антон согласился и только тут понял, что воды для картофеля нет. С досады он сказал:

– Вот, блин! Почему у Лесника нет воды? До родника идти полчаса, прыгать пять минут. А я есть хочу, как собака. А ну, чтоб воды в этой кастрюли по самые края!

Он и сам не понял, зачем он так сказал. От досады, это верно, а может, и от того, что хотел попробовать что-то ещё. Как бы то ни было, а воды так и не появилось.

– Ты это, не злись, – осторожно попросил Геркулес Антона. – Попробуй-ка лучше картошечку сырой съесть…

– Сырой? – удивился Антон. – Чтобы я отравился к лешему?

Он замолчал, задумался: «А что, может и правда сырой съесть? Я же Леший, как не как! Если мне высота не страшна, то и сырая картофелина – раз плюнуть!» А вслух сказал:

– Слушай, Геркулес, да ты гений: я ж Леший. Не отравлюсь, так попробую.

– Не отравись: я лечебных трав не знаю, – Геркулес явно переживал за здоровье Антона.

Антон кивнул и медленно поднёс ко рту клубень. В нос ударил запах сухой земли. Антон зажмурился и быстро и смачно откусил сразу пол картошки. И так же быстро принялся жевать.

– Ну как, вкусно? – спросил Геркулес, подпрыгнув чуть поближе.

Антон пожевал, пожевал, сглотнул. Его лицо приняло выражение удовлетворения.

– Вкусно, ещё как, – весело ответил Антон. – Сложно передать, какой это вкус. Как будто ешь яблоко, но со вкусом картофеля и чего-то ещё…  Мела, что ли?

– Какого такого мела? – не понял Геркулес.

– Минерал, им пишут ученики на уроке на доске, – Антон увидел, что птица всё равно ничего не понимает, поэтому добавил: – Соль, простая соль.

– Но она съедобна?

– Да, – ответил Леший и вновь её откусил.

Но решил не всю есть, а одну оставить и взрастить. Так и сделал. Антон вышел и закопал оставшийся клубень. Но только воды-то всё равно нет. Тогда Антон приказал Геркулесу лететь к ближайшему водоёму и принести в клюве чуток воды. Геркулес каркнул: «Есть!» и упорхнул, а Леший стал ждать. «Не знаю, что из этого выйдет, но постараюсь приказать картошке пустить корни и зацвести, – думал он. – А там и пообедаю за одно.»

Через двадцать минут вернулся Геркулес. Его клюв впервые был закрыт, и Антон был рад впервые услышать тишину в присутствии своего друга.

– Сразу выплёвывай воду на место посева, – Антон указал на небольшой бугорок, образовавшийся в результате «захоронения» картофеля в землю. Птица приземлилась у бугорка и осторожно из приоткрытого клюва слегка намочил водой бугорок. Тут же Антон мысленно приказал: «А ну, вода, немедленно теки к картофелю! А ты, картофель, мною в землю опущенный, как только получишь это количество воды, тут же пускай корни и принимайся расти вверх. И чтобы через пару часов я откапал не одну картошку, а множество!»

– Что дальше будем делать? – поинтересовался Геркулес.

– Ждать, – таков был ответ. Антон сел на землю перед закопанной картошкой по-турецки, скрестил руки на груди и закрыл глаза. Стал ждать. А Геркулес посидел, посидел, да у улетел восвояси, пообещав скоро вернуться…

 

…Антон открыл глаза. Он, походу, от ожидания задремал в той позе, что и сидел. Ноги затекли, руки тоже, спина болела. «Так, – подумал Леший. – Немедленно перестаньте это безобразие!» Всё сразу перестало болеть. Но неприятное чувство осталось, поэтому он поднялся и размял руки.

Тут только заметил, что из бугорка вырос кустик. Даже почти полноценный куст картофеля, с фиолетовыми цветочками и светло-зелёными листочками. Красиво. Антон возликовал: «Получилось! Получилось! Сейчас и пообедаю!» Он потёр руками и было потянулся к земле, как вдруг его осенило: «Землица русская! Немедля освободи мне четыре картофелины (Если там вообще найдётся четыре картофелины)!» И – о чудо! – из земли, словно кроты, выглянули четыре крупных клубня, ярких, жёлтеньких. Антон улыбнулся. «Хорошо!»

Когда Леший уже управился с двумя штуками и собирался приступить к третей, тишину леса разрезал треск:

– Приятного аппетита, Хозяин леса Антон! Ого, вижу, уже посевы взошли! И такие большие! Так ведь родитель их был меньше по размеру!

Геркулес сел на правое плечо Лешего и – хоп! – клюнул картошку на пробу.

– Э! – Антон успел убрать картошку от второй попытки пернатого клюнуть клубень. – Ты не обнаглел?! Небось, ты до этого плотненько покушал.

– Ага, – Геркулес слетел с плеча и попробовал усесться на кустик картошки, но ничего не вышло: слишком тяжёлый оказался для тонких стебельков растения. Антон хихикнул. – Слушай, а вкусная. Мне понравилось!

– Ты что, всеядный, что ли? – удивился Антон.

– Почти, – сойка попрыгала вкруг куста, осматривая его. – Мясо не ем. И тархун не пью.

Антон усмехнулся. Он ещё что-то хотел сказать, но тут в голове раздался голос Компаса: «Антон! Скорее бери кристалл, иначе пропустишь сообщение! И надень на шею!» Антон пожал плечами, вытащил из кармана джинсов кристалл. Он светился ярче обычного, даже чуть-чуть слепило.

– А ты чего кристалл достал? – спросил Геркулес.

Антон надел кристалл и стал ждать, что же произойдёт. И долго ждать не пришлось. Внезапно яркие лучи минерала собрались в месте, направились на землю перед Антоном и Геркулесом и превратились… в Лесника. Это и вправду был он, только немного размытый и полупрозрачный, но зато объёмный, и в полный рост. Антон от удивления встал и сделал два шага назад. Геркулес присвистнул и тоже отлетел. «Голограмма, – вспомнил Антон заумное слово, услышанное когда-то на уроке информатики. – Точно, голограмма!»

– Привет, Антон, – поприветствовал Лешего мерцающий старик. – Вот та самая весточка, о которой я раньше тебе говорил. Я знаю, что ты сейчас не понимаешь, что происходит, – Лесник засунул руку в карман и достал кристалл, похожий, как у Антона. – Эти кристаллы были созданы Хранителями для передачи информации между ними. Я тоже такой имею, хоть и не Хранитель. Я – Проводник, и у каждого Хранителя есть свои Проводники. Но об том попозже. Ночью я связался с Проводником Ведьмы – Колдуньей, и она оповестила меня, где будет ждать Ведьма. Тебя. Оттуда вы вдвоём пойдёте к скрытым озёрам. Путь туда знает Геркулес. Бери вещи и немедленно отправляйся к краю леса борщевиков, на дорогу. Там ты встретишься с Ведьмой. Всё. До встречи. Жду вас двоих у скрытых озёр. И быстрее!»

И исчез, а кристалл перестал светиться так ярко. Антон даже присел. А потом обернулся к Геркулесу.

– Сразу говорю: я тут не при чём, – каркнул тот. – Да, я знаю, где находятся эти скрытые озёра, но…

– Что, но? – Антон развернулся и поспешил к шалашу.

– До них идти очень долго! – крикнул вдогонку Геркулес. – Это ж через два леса от сюда! А леса-то большие!

– Ничего, – успокоил его Антон, выходя уже из шалаша. Он плотно закрыл дверцу, прощально осмотрел опушку, пошёл к кусту картошки. – Главное – это встретится с Ведьмой, кем бы она не была.

Он подошёл к кустику, забрал те два клубня, что не успел съесть из-за сообщения и посмотрел на растение вновь. «Без меня тут живите, растите, – даже не приказал, а попросил Антон кусту. – Я обязательно вернусь, и тогда посмотрю, как вы тут без меня.» Нащупал в кармане кристалл Ведьмы.

– Так что, куда сейчас? – Геркулес уже был готов к путешествию.

– Как, куда? – переспросил Леший, уже напрягая ноги для прыжка. – К лесу борщевика, Ведьму встречать. Не отставай, – и прыгнул. Аж до верхушки деревьев. И, отскакивая от ветки к ветке, направился в сторону места встречи. И он всё размышлял: как выглядит Ведьма? Но представить он её себе не мог, так как был таким человеком, который в женщинах ни совсем не разбирался. Хотя общение с девушками он имел.

– Ура, приключения! – Геркулес в этот раз не отставал от Антона. – Как же классно идти в неведомые края!

«Эх, жалко его здесь одного оставлять, – подумал Антон, и от этого стало грустно: привязался он к болтуну-Геркулесу за эти пару дней. – Жалко…»

В это время они вдвоём преодолели расстояние от опушки до борщевиков. Там – Антон увидел ещё сверху – кто-то стоял. И ждал. Это была Ведьма.

Леший приземлился в десяти метрах от Ведьмы ниже по дороге. И сразу сказал Геркулесу не болтать лишнего и сидеть на правом плече тихо. А сам пошёл к незнакомке для того, чтоб познакомиться.

У дерева стояла девушка, может, чуть помладше Антона будет. Она стояла, прислонившись к молоденькой берёзке спиной, скрестив руки и зарыв глаза, а рядом стоял бледно-фиолетовый чемодан.

– Эм, здравствуйте, – громко сказал Антон, подходя к Ведьме.

Но вместо приветствия из высокой травы раздался громкий лай, и что-то приземистое, с короткими лапами, кинулось под ноги подошедшему.

– Пончик, нельзя! – опомнилась хозяйка собаки.

Пончиком оказался пухленький самец корги светлого цвета. Он тут же перестал лаять и извинился почтительным тоном Ведьме:

– Простите меня, миледи. Я хотел защитить вас от врагов. Да только это не враг, а Леший, как я погляжу.

И смерил Антона уже безразличным взглядом.

Ведьма отделилась от дерева и подошла почти вплотную к Лешему. У неё была необычная одежда в чёрных и фиолетовых тонах. Начнём с тела. Ведьма носила короткое, выше колен платье, как у балерины, только чёрное с фиолетовыми блёстками. Верхняя часть платья на груди была покрыта нашивками в виде черепов и принтов «Hallo, Kitty», белые с фиолетовой каймой. Ноги полностью покрывали чёрно-фиолетовые колготки в толстою полоску. А на ступнях красовались чёрные лакированные кеды на толстой подошве. На руках были надеты такие же перчатки, как и колготки – чёрно-фиолетовые, до плеч и без пальцев. Маникюр, губы, макияж, брови, волосы – всё было у нею чёрным, с отсветом фиолетового. Волосы заплетены в две круглые косички на затылке едко-фиолетовыми резинками. И Ведьма жевала розовую жвачку.

– Здорова, Леший, – она протянула ему руку в знак приветствия. – Я – Аделаида, Ведьма, новый Хранитель… Ты ведь Леший?

– Да, я – Леший, – Антон пожал ей руку в ответ. Она показалось ему лёгкой. – Зовут Антон. Я тоже новый Хранитель…

– Ого! Это что, чучело? – Аделаида перебила его возгласом изумления, уперев взгляд в молчащего Геркулеса и направив на него палец. Птица вздрогнула и возмутилась:

– Сама ты чучело! – и попытался клюнуть Ведьму в палец, но она успела отдёрнуть его в последний момент. Корги угрожающе зарычал. – Я, между прочим, правое плечо Лешего Антона, Хозяина этого леса и одного из Хранителей! Меня зовут Геркулес!

Аделаида усмехнулась, но вместо её на это ответил пёс:

– А я – премьер-министр миледи Аделаиды, величайшей Ведьмы и такой же Хранительницы, как и твой Хозяин! И я тоже её лучший друг! И ты не смеешь трогать её прекрасные умелые пальцы, летающий ты…

– Да каблук ты правый! – перебил Геркулес корги. – Помолчи вообще! Тебе до меня, как гусенице до луны!..

– Так! – это вмешался Антон. – А ну, немедленно прекратили, оба! Что это вы тут устроили?

– Я согласна: нам ссоры не нужны, – сказала Ведьма и обратилась к своему домашнему питомцу. – Пончик, милый, не надо враждовать с Геркулесом, хорошо?

– Да, моя миледи, – покорно повиновался Пончик. – Я и впрямь повёл себя неправильно.

– Ага! Вот и помалкивай! – злорадно съязвил Геркулес, но тут же наткнулся на грозные глаза Лешего, и примирительно и более тихо произнёс: – Ладно, не надо враждовать. Я тоже – петух ещё тот.

– Вот и отлично! – улыбнулась по шире Аделаида и удовлетворённо потёрла ладони. – Значит, мир? – и не дожидаясь ответа, спросила: – Продолжим знакомиться?

– Давай, – согласился Антон. – Только ты первая рассказывай свою историю, а я после.

– Хорошо, – Аделаида вновь скрестила руки и поведала свою историю Антону…

 

9

 

…Аделаида родилась в Москве, в 1998 году. Её родители были богатыми москвичами, и имели парочку домов вокруг. Один из домов – дача – находился в рабочем посёлке Заокском. Туда-то на лето Аделаида и ездила. Ей там очень нравилось: свежий воздух, леса близко, вокруг люди добрые ходят. И она в принципе любила быть на даче в Заокском. Что ни говори, она даже в школе несколько классов проучилась местной, что недалеко от дачи.

Но жизнь так усмотрела, что скоро стало не до дач: она после одиннадцатого класса поступает в московский Институт химии и физики. И именно там она открывает в себе способности к варке зелий. Странно, что тогда она ещё не была Ведьмой. И первым, на ком она опробовала свои зелья, был Пончик. Только мелкий. Он в то время заболел какой-то болезнью, от которой каждый год умирает тысячи собак. Аделаида сварила зелье и исцелила Пончика, за что он ей бесконечно благодарен.

В это время объявляется новая служанка. Себя она просит называть Раиса Аксентьевна, но Аделаиде признаётся тайно, что она – Колдунья. Девушка не совсем понимает, о чём та говорит.

Так прошло полтора года. Аделаида успешно закончила второй курс Института и отправилась в Заокский, на дачу. Там её ждал неожиданный сюрприз – Колдунья. Это произошло незадолго до того, как Аделаида получила силу Ведьмы. Колдунья объяснила ей, что вскоре она обретёт силу Ведьмы. Аделаида не поверила, а вчера вечером её, как и Антона, прожгло той самой болью. И она стала понимать Пончика, познала тут же многие науки. А Колдунья её за ночь ещё многому научила. И рассказала про духов, про Хранителей, про их мир и так далее. То есть всё, что поведал ранее Лесник Антону. И сказала Колдунья Аделаиде, что надо уходить. «А как же родители?» – спросила Аделаида Раису Аксентьевну. Та ответила: «Всё нормально, не переживай: не понятно, когда ты вернёшься оттуда обратно. Ведь ты, став Ведьмой, стала Хранительницей. И ты сохранишь Землю от злых духов.» «Да где же эти злые духи?! – возмутилась Аделаида. – Может, их здесь ещё в помине нет!» «А вот с этим ты зря, – покачала головой Колдунья. – Мне Лесник сказал, что буквально позапрошлой ночью новый Леший убил духа-разведчика, попавшего в наш мир случайно. И это был слабенький дух, но в любом случае – злой. И, скорее всего, они уже знают о нашем мире, и начнут собираться армадой, чтобы уничтожить. А ты ведь не позволишь, чтобы Землю и всё, что ты любишь, уничтожили?» «Нет…» «Тогда отправляйся в мир Хранителей, а я позабочусь о том, чтобы твои родители не переживали о тебе…» «Вы сотрёте им память? – спросила тогда Аделаида, смутившись ещё больше. – Может, не надо?» «А как иначе, Аделаида, как? – развела руками Колдунья. – Я по-другому не могу. Но ты не переживай: как только ты вернёшься домой, на Землю, они вспомнят про тебя, и не будут задавать лишних вопросов.» Аделаида согласилась, собрала все свои вещи в чемодан и отправилась сюда на метле…

– Ну, вот так, я собственно сюда и попала, – закончила Ведьма свой рассказ, разведя руками, мол, всё что есть, выложила. – А метла слабенькая оказалась, и сломалась. Я её обломки в кусты засунула.

Антон выдохнул:

– М-да, твоя история какая-то лёгкая… Я хочу сказать, что она не такая, как моя. В ней нет сложностей, нет…

– Сложностей нет!? – возмутилась Аделаида, положив руки на бока. – Знаешь, как сложно было бросать родителей!? Обычную жизнь? Заокский, в конце концов! – она забила себя в грудь кулаками. – Я ведь даже не знаю, во что ввязалась! Я иду фактически вслепую, в этот неизвестный мир Хранителей!.. Стоп, – Ведьма вдруг остановилась от криков и озадачено посмотрела в глаза Антону. – Ты говоришь, что у меня нет сложностей… А если мне было сложно, то твоя история…

– Да, поверь: моя жизнь – не сахар, – закончил за неё Антон и поведал ей то, что описано с начала и до встречи с Ведьмой в этой повести.

По окончанию рассказа о своей нелёгкой жизни Антон заметил, что Аделаида была ошарашена тем, что услышала. Геркулес уже слышал эту историю, а вот Пончик – нет. Он грустно сказал, будто бы ни к кому не обращаясь:

– Если бы собаки могли плакать, то я бы пустил слезу, или две. А так я лишь могу внутренне рыдать от такой болезненной истории.

– А ты точно не знаешь, где твой отец? – выпалила Аделаида, но тут же прикрыла рот руками. Но Антон даже не дрогнул от этого вопроса.

– Нет, не знаю, – спокойно ответил он. – Знаю лишь, как его зовут и какая у него фамилия – Борис Глубиновский-Залесский. Отчества не знаю. Но я люблю больше мамину фамилию – Бурова.

– Так значит, ты Буров? – влез Геркулес, и Антон отодвинул его на край плеча и сказал:

– По сути дела, да, но всё же я – Глубиновский-Залесский.

Тут только Антон опомнился, что стоят тут они уже почти два часа. Он сообщил об этом Аделаиде, и та усмехнулась:

– Я могу летать. Не забывай, что я – Ведьма. Так что об этом переживать не надо. Только, я не знаю, где эти скрытые озёра, так как Колдунья об этом не рассказала.

– Я знаю! – гордо каркнул Геркулес. – Я летал туда однажды. Даже не раз!

– Вот и хорошо, – Аделаида развернулась и пошла к своему чемодану. Подойдя к нему, она расстегнула молнию, засунула туда руку по локоть, а затем вытащила оттуда электрогитару, ярко-розовую, со стразами, сердечками и блёстками. Геркулес присвистнул.

– Не свисти, денег не будет, – сухо заметил Пончик.

– Если бы птицы умели плеваться, то я бы… – вздохнул Геркулес, но, вспомнив суровые глаза Антона, не закончил предложение.

– Что ты собираешься делать? – Антон, не обратив внимания на высказывание сойки, подошёл к Ведьме. – И… как это поместилось в твоём чемодане?

– Да я тут решила обстановку изменить, чтобы веселее было, – девушка подсоединила провод куда-то внутрь саквояжа. – А поместилось всё, потому что я сотворила могучие заклинание. У меня там вся моя комната, между прочем.

Она провела пальцем по струне, но звук пошёл не от гитары, а от чемодана.

– Знаешь, а я ведь не всё поведала тебе, Антон, – сказала она. – Я люблю рок. Самый разный, но люблю, – и запела, водя по струнам туда-сюда правой рукой. – «Ведьма я, ах, ведьма я! Такая вот нелёгкая судьба моя! Силой я наделена, и на… дальше я не помню, ла-ла-ла!» – она так же резко, как и достала, убрала гитару обратно, а затем пояснила: – Это группа «Король и шут», у неё достаточно много песен. И эта очень подходит ко мне, Хранительнице Ведьме, ну, или Бабе-Яге.

Застегнув молнию на чемодане, она подошла к Антону уже с вещами и спросила у Геркулеса:

– Куда идти-то?

– Мы можем пойти по прямой, если хотите, – начал тараторить тот. – Либо чуток в обход, если не хотите пробираться сквозь борщевики.

И махнул крылом вправо. Пончик вопросительно посмотрел на хозяйку.

– Решено, – сказала Аделаида. – Идём «чуток в обход.»

– Но ты ведь можешь перелететь, – заметил Леший.

– Да, я могу, ну а ты сможешь? – она ткнула пальцем ему в грудь. Это ни сколечко не обидело Антона, наоборот, ему понравилось то, что Ведьма не такая внимательная, как показалось ему изначально. Он сделал шаг назад и прыгнул так высоко, чтобы она сильно удивилась. Аделаида и впрямь удивилась, но её решение уже было принято, поэтому пошли по дороге мимо борщевиков.

– Я вот не понимаю, – размышляла Ведьма, за которой так же неторопливо, как и она сама, следовали Пончик и чемодан, заколдованный на следование. Он висел в воздухе и плавно двигался за Ведьмой. – Почему именно Геркулес должен знать путь к скрытым озёрам, а не ты? Нелогично.

– Всё логично! – заявил пернатый. – Логичнее некуда! Я – лучший друг и тотемный зверь Антона. Это значит, что я должен его вести и наставлять! И дорогу к скрытым озёрам, следовательно, тоже, именно я, должен знать! Вот так вот!

– С другом ты прав, – Антон передёрнул плечами. – А в тотемных зверей я не верю, как и во всё остальное, что связанно с этим. А вот почему Лесник тебе доверил эту информацию, я даже и не знаю.

– В смысле: доверил? – не понял Геркулес. – Вообще-то я сам знал об этом, так как я там родился! Скрытые озёра – это мой край родной! А когда Лесник там объявился и узнал, что я туда путь знаю, так мне и сказал, чтобы потом таким образом полезную службу сослужил! Вот.

– А что вообще из себя представляют эти скрытые озёра? – донеслось снизу от корги.

– Скрытые озёра? – переспросил Геркулес, обернувшись. – Да, ничего они из себя не представляют. И не какие они не скрытые, озёра-то. Это, скорее, даже не озёра, а болота да пруды. Полкилометра заболоченной местности. Но именно там я впервые повстречал Лесника. Он говорил, что пришёл откуда-то из-за них. То есть, сугубо говоря, он не местный, и…

– Да поняли мы тебя! – не выдержала Аделаида, затрясся руками. – Поняли! Только скажи, мы правильно сейчас идём?

В это время четверо подошли к повороту дороги. Она поворачивала налево, то есть шла обратно, к Бутиково, а может, и к Нечаево. И никакой тропинки, которая хоть куда-нибудь да вела.

– Ну, теперь нам надо идти… направо, – ответила сойка. – Да, точно: направо! И по прямой где-то 6-7 километров…

– Сколько? – гавкнул изумлённо Пончик. – Это, извините меня, многовато как-то!

– Извиняем, – каркнул Геркулес. – И многовато для тех, кто не умеет летать.

– А когда мы пройдём все эти шесть километров, то мы окажемся у скрытых озёр? – с надеждой в голосе спросила Аделаида.

– Нет, оттуда нам ещё топать пять километров, – помотал головой Геркулес. – И вот только тогда мы и доберёмся до скрытых озёр.

Все замолчали, думая, что же делать. Антон засунул руки в карман, и запрокинул голову, как вдруг вспомнил:

– Ой, Аделаида! Я ж тебе кристалл твой не отдал. Держи!

И протянул ей верёвочку. Фиолетовый минерал светился мягко и приятно.

– Ох ты! – Ведьма взяла из рук Лешего кристалл и поднесла к глазам близко-близко. – Колдунья мне говорила о том, что у меня будет кристалл. Но я и не думала, что он такой… красивый.

– Ты его на шею повесь, – подсказал Антон. Аделаида так и сделала.

– Люди! – Геркулес, как всегда в своём репертуаре, испортил своим выкриком момент. – Вы, по-моему, не тем занимаетесь! Нам надо торопиться, чтобы добраться до Лесника, к скрытым озёрам!

– А ведь и точно, – опомнилась Аделаида и обратилась к Антону. – Слушай, а Лесник твой не говорил, ко скольким часам мы должны добраться до озёр тех?

– Нет, не говорил, – Антон перебирал в памяти слова Лесника. – Он просто сказал мне, что, когда с тобой встречусь, тогда и отправляйтесь. А мы тут больше двух часов сидим, еле двигаемся.

Аделаида помолчала, потёрла подбородок, а затем произнесла:

– Хорошо, значит, когда угодно. То есть, по идее, мы можем спокойно идти и не торопиться, и к вечеру, а то и к ночи доберёмся. Верно?

– Да.

– Что ж, тогда у меня идея появилась, но нам придётся ждать здесь до вечера.

– До вечера!? – простонал Геркулес. – Я не дотерплю!

– А вот и дотерпишь, – строго сказал Леший. – Аделаида, что за идея-то?

– Во-первых, лучше зови меня Адой, так как-то по родному, – ответила та. – А во-вторых, мне нужна длинная, прямая, желательно, палка, крепкая, но не толстая. Даже две.

– Что ты собираешься делать? – без интереса спросил Геркулес.

– Мётла, летающие мётла, – уверенно заявила Ведьма. – Мы полетим туда!

– Ты уверенна, что это хорошая идея? – в свою очередь спросил Антон.

– Это не просто хорошая идея, это – отличная идея! А сейчас мне надо найти две палки, как я и просила. Прошу тебя, Антон!

И Антону не оставалось другого выбора, как отправиться в лес, искать две длинные палки, крепкие, но не толстые…

 

10

 

…Антону было увлекательно следить за тем, как Аделаида колдовала над найденными им палками. Он потратил полчаса, чтобы отыскать такие палки, которые просила Ведьма. Но ему всё-таки повезло найти именно такие.

Аделаида сразу же принялась их осматривать, причём делала это долго и внимательно. Затем над её руками появился магический круг из множества странных символов зелёного цвета, и Аделаида стала что-то говорить на непонятном Антону языке, скорее всего, магическом. Так она провела около десяти минут, после чего взяла первую палку, и направила на него магический круг. Круг, будто бы, впитался в палку. Это было красиво, как по палке двигались ярко-зелёные линии, переплетаясь в замысловатые узоры. Так прошло ещё десять минут. А когда линии все исчезли, то Ведьма протянула палку, теперь же метлу, Антону:

– На, бери! Это теперь твоя летающая метла, или палка, как хочешь. Она отзывается только на тебя, на твои мысли. Ей, кстати, довольно легко управлять.

Леший взял подарок из рук Аделаиды и приблизил к лицу. От палки пахло по-другому.

– А как ей управлять?

– Всё достаточно просто, – ответила Аделаида, поднимаясь с земли. – Ты можешь сесть на неё либо боком, либо метлу поместить между ног. Второе не приятно, но таким образом ты становишься более маневренным. И быстрым. Но зато боком ты более усидчивый.

– То есть, мне надо просто засунуть метлу между ног и подумать: «Лети!»? Верно? – Антон совершил сказанное, и теперь стоял с палкой между ног, ближе к концу её.

– Верно, но ко всему ты должен подпрыгнуть и обхватить метлу руками и ногами. Тогда получиться горизонтальный старт, – Аделаида показала руками, как это будет. – Но есть ещё один способ, как можно взлететь. Это – вертикальный старт, или ещё называемый «под наклоном.» Это полегче, но только при условии, что ты будешь очень крепко держаться руками за палку. А уже в воздухе можно сгруппироваться и сесть на метлу, как уже угодно.

– Хорошо, – Антон уловил суть, и попытался сделать всё так, как сказала Ведьма. Но она забыла упомянуть про равновесие, ибо Леший, не пролетев и трёх метров, шлёпнулся в траву, а метла скрылась в кустах.

– Не, Антон, ну это никуда не годиться! – затрещал Геркулес. – Тебе бы ровно сидеть…

– Сам бы попробовал, – обиженно откликнулся Антон, отряхиваясь и шаря рукой в кустах. – Я ведь на велосипеде кататься не умею.

– Всё нормально, – успокоила его Аделаида, махнув рукой и еле скрывая смех. – Вот научишься держать равновесие, и остальное дастся тебе легко. Тренируйся, пока я буду себе метлу делать…

Антон научился. Немного. Аделаиде было легко, так как она – Ведьма. А вот Антон летал, как подбитая птица. Геркулес забавлялся, смотря, как Антон неудачно шмякается на землю, стукаясь то ногами, то руками, то головой.

– Когда мы уже полетим? – спросил Антон, когда всё тело было отбито от падений.

– Вечером, – ответила Аделаида. – Так будет безопасней для всех нас: никто нас не увидит, и нас скроет тьма, – она посмотрела на небо, где уже надвигались сумерки. – Как только набегут облака и солнце сядет, взлетаем.

Все согласились. Только Геркулес не любил летать ночью.

– Однако же ко мне ночью прилетел, – заметил Антон, усмехнувшись.

– То была необходимость, – Геркулес сказал это пренебрежительным тоном.

– А сейчас что, прогулка? – напирал Пончик.

– Да что вы ко мне привязались! – вышел из себя Геркулес. – Я в любом случае должен вас отвести к Леснику!

– Так! – Аделаида сидела, закрыв глаза и щупала руками воздух. – Вы мешаете.

– А что ты делаешь? – спросил Антон.

– Пытаюсь найти магический канал. Как только найду, взлетаем.

– А как же ночью?.. – начал было Пончик, но Аделаида его перебила:

– Подожди! Дайте мне найти магический канал, который, вероятно, протекает рядом. У меня просто появилась идея, но, чтобы её осуществить, надо слишком много энергии. Это сильное заклинание, и без дополнительной подпитки магии я не смогу его создать.

Все замолчали, а Аделаида продолжала водить руками по воздуху.

Так прошло полчаса. У Геркулеса было терпение на исходе, Пончик понуро сидел поодаль, а Антон учился теперь вертикальному взлёту. Вот этот способ взлёта показался Антону проще, чем первый. Он просто силой хватался за палку, приказывал метле взлетать, а уже над землёй изворачивался так, чтобы усесться на палке и держать равновесие. Учился он быстро, и когда Аделаида наконец открыла глаза и произнесла: «Я нашла нужный мне канал! Он тут и впрямь не далеко, у ручья!», Антон уже профессионально так летал по воздуху.

– У какого ручья? – спросил Геркулес. – Это там, где родник, что ли?

– Да, – коротко ответила Ведьма и уже оседлала свою метлу. – Скорее туда! Я произведу заклинание, и тогда полетим к этим скрытым озёрам, чтобы уже в коем то веке попасть в мир Хранителей.

– Ура! – гавкнул Пончик и запрыгнул на чемодан, который медленно и аккуратно взмыл следом за Антоном и Аделаидой, а также Геркулесом, который заметно повеселел от того, что наконец что-то происходит.

Им не составило труда долететь до того родника, где раньше побывал Антон. Там они вновь остановились, но уже ненадолго.

– И какое же заклинание ты хочешь произвести? – ехидно поинтересовался Геркулес.

– Я создам тучи, которые скроют нас и ускорят закат, – Аделаиде нечего было таить от них.

– Но закат-то всё равно близко, – заметил Антон, смотря в небо.

– А разницы уже никакой, так как всё равно пришли поздно, а так хотя бы доберёмся по быстрей, – Аделаида присела на землю, закрыла глаза, создала вокруг себя сразу несколько магических кругов и в таком положении и застыла. А потом стала опять произносить те непонятные слова. «Ведьмы и на марсе Ведьма, – подумал Леший. – Нам что, нам ничего и не приходиться делать. А она вообще практически всё за нас делает: и заклинание нахимичит, и мётла даст, и ещё чего-нибудь сотворит такое, что у меня уши оторвутся от удивления. Она могущественная, у неё огромный потенциал, чтобы уничтожить злых духов. А я… что, я? Да, может быть, я самый слабый из Хранителей, так как я могу лишь исцелять. Но тогда зачем я нужен? Где гарантия, что я не буду бесполезным членом организации Хранителей?.. А разве Лесник не собирался меня чему-то обучать? Тогда всё становиться на свои места: я – Леший, и пока что мало что могу, Аделаида же уже многому обучена. Я буду пахать денно и нощно, пока не познаю все мудрости и хитрости лешего мастерства, а Аделаида будет отдыхать, – Антон даже головой покачал от протеста. – Нет! Она тоже должна чему-то там обучаться! Одна пусть, но так хоть не соскучишься! А если меня, как в каком-нибудь фильме, усадят в монастырь, и я буду там один сидеть и пол своей жизни задавать один и тот же вопрос: “Кто я? Кто я?”»

– Всё! – Аделаида вскочила с земли и указал в небо рукой. – Ё-мар тутан со кте-бо фарнт, эсем ю кров оман ох-тэ!

– Что? – встрепенулся Геркулес, который каким-то чудом задремал на ветке молодой берёзы, и был пробуждён от приятного сна выкриком Ведьмы.

– Смотрите! – тявкнул пёсик, подпрыгивая на своих коротеньких толстых лапках и указывающий носом вверх.

Все посмотрели на небо. И вправду, резко набежали облака потемней, закрыли собой солнце, и сразу сталось темнее. Подул сильный прохладный ветер, предвещавший дождь.

– Но дождя не будет, – успокоила всех Аделаида. – Покажется, что будет дождь, но это не так.

– Отлично, и что, теперь можно отправляться? – нетерпеливо каркнул пернатый.

– Да, можно, – дала добро Ведьма, и все поднялись над лесом.

– Все за мной! – громко приказал Геркулес, так как выше и ветер был сильнее, и рванул куда-то вдаль. Аделаида и Антон, а также Пончик, который решил залезть внутрь чемодана, полетели за ним следом, не отставая ни на шаг.

Антон удивлённо смотрел вниз. Сверху всё казалось меньше, куда меньше. Всё было игрушечным, не настоящим. Но то была всего лишь иллюзия, так сказать, обман: просто высота делала своё дело.

Они летели быстро, даже очень. Волосы Антона развевались по ветру, а ветер был здесь очень сильным. Но Антону не было тяжело лететь. Он чувствовал ветер, но тот не казался ему уж слишком сногсшибательным. «Я сильнее простых людей, – думал Леший. – Но буду ли я наравне с остальными Хранителями?»

Летели полчаса. Полчаса на какие-нибудь одиннадцать-двенадцать километров. Но Антон их как-то не заметил: всё обдумывал, как встретиться с Хранителями. Его только недавно осенило, что, скорее всего Змей-Горыныч – это не человек. А Кощей, получается, бессмертный. И он, небось, и будет самым могущественным среди Хранителей.

– Внимание! – донёсся сквозь ветер голос Геркулеса. – Снижаемся!

И спикировал вниз. Аделаида с летящим за ней чемоданом тут же под почти отвесным углом последовала за птицей. Антон тоже.

Туда, куда они опускались, и впрямь было много заболоченной местности, но при этом деревья росли густо, близко друг ко другу, ствол к стволу. Аделаида и Антон даже сначала не смогли отыскать место для посадки. Но Геркулес указал им сушу, и они наконец встали на твёрдую (почти) землю.

– А теперь куда? – спросил Антон, когда птица зацепилась за плечо Лешего.

– Откуда я знаю? – удивился тот. – Я вас привёл сюда, а дальше уже сами.

– Ну, я здесь никого не вижу, – Аделаида всматривалась в темноту, сгустившуюся среди деревьев, но там видно было лишь полное ничего. – Тьма тьмущая, хоть глаз выколи! Такое ощущение, словно я добавила в заклинание слишком много энергии.

– То есть, это из-за тебя!? – закричал Геркулес, замахав крыльями. – И как тогда мы найдём этого старого!..

– Геркулес, заткнись! – Антон схватил рукой клюв пернатого и уже тише сказал: – Прислушайтесь…

Где-то со стороны послышался отдалённый плеск, даже скорее бульканье. «Шаги, – подумал Леший. – Кто-то приближается. Лесник, что ли?» Аделаида напряглась, достала Пончика из чемодана и поставила его на землю. Геркулесу этот плеск не понравился; он спрятался за головой Антона и не собирался выглядывать. А шаги приближались, но в темноте невозможно было разглядеть, кого несёт по лесу почти ночью и в стороне от цивилизации. И Антон надеялся, что это Лесник, а не кто-то другой: он не хотел неприятной ситуации, вопросов, кто вы, почему вы здесь?

Наконец звук плескающийся воды стал слышен слишком близко, и а Антон не вытерпел:

– Кто идёт? Не подходить: мы вооружены!

– Чем вооружены? Болтливой сойкой? – спросил старческий голос, и в круг света кристаллов (когда стемнело сильнее, они начали светиться достаточно ярко, чтобы освещать всё вокруг) вошёл Лесник.

– Лесник!!! – заверещала «болтливая сойка» и полетела на встречу знакомому человеку. Подлетев к старику, Геркулес закружился вокруг его головы и наконец примостился на плечо, чтобы потереться о седую бороду. – Это ты! А мы думали, враг!

– Не ластись: времени мало, – без зла, но серьёзно сказал Лесник и чуть отодвинул от себя обрадованного Геркулеса.

– Как, мало? – не поняла Аделаида.

– А ты, у нас, значит, Ведьма? – старик оглядел девушку с ног до головы, а затем ответил: – Мало. Если мы в ближайшее время не переместимся, то застрянем здесь ещё на два года!.. Да, я знаю, что вам мало что понятно в принципах перехода из одного мира в другой. Это на самом деле легко, но только при условии, что миры в пределах двух-трёх меж-пространственных параллелей. Но когда между мирами этих параллелей около тысячи, то дело становиться сложнее. Во-первых, надо рассчитывать время, когда между параллелями меж-пространств проходит перпендикуляр соединения, то есть благоприятная среда для перемещения, этакая дорожка между пустыми областями вселенной. А во-вторых, такие переходы не мгновенны, и забирает слишком много энергии. Так что нам надо поторопиться! Если в течении следующих минут не достигнем точек соприкосновения, то тогда плакал наш мир Хранителей! За мной! Не отставать!

И развернулся, чтобы вновь забулькать по болотам. Антон и Аделаида переглянулись, но ничего не сказали. Двинулись за Лесником на мётлах.

– Постойте! – обиженно и потерянно гавкнул корги, который остался на суше. – Я не умею плавать! И лапки замочу!

Аделаида в этот раз взяла его на руки, чтобы не скучал в чемодане. Лесник, даже несмотря на то, что был по колено в воде, шёл быстро и уверенно. Антону почему-то передалась спешка Лесника, и он летел чуть ли не вплотную за ним. А пока шли, Лесник продолжал им говорить:

– Где-то здесь и есть эти точки соприкосновения… Судя по магическому скоплению энергии, что и у родника, мы уже совсем близко.

– Вы можете видеть эти каналы? – удивилась Ведьма.

– Не совсем, – ответил Лесник. – Я скорее чувствую их… Так вот, добравшись к точке соприкосновения между этим миром и миром Хранителей, готовьте свои кристаллы – без них перемещение невозможно.

– Почему? – заинтересованно спросил Геркулес.

– Потому что эти кристаллы – ключи, с помощью которых можно проходить сквозь пространство, – Лесник притормозил и достал откуда-то свою вычислительную тетрадь, освещая себе написанные в ней формулы кристаллом. – Хранители, думаете, их только для передачи информации создали?.. Ага, х + у = 156,67 градусов первого меридиана… И этими кристаллами достаточно легко пользоваться. Если вы, конечно знаете карту ближайших миров… Корень из х + 2у = (по-моему) плюс-минус 55834,890114/2 градуса второго меридиана, а значит… Значит, что в течении двух минут, если извлечь из второго слагаемого первое и представить его как темпоральный скачок по массе 1/3 мира… произойдёт открытие связного канала… Вот, а пользоваться ими легко: надо просто найти любую поверхность, которая хоть как-то отражает всё вокруг, в том числе и вас, то бишь с зеркальным эффектом. Вы должны просто представить, в какой мир желаете попасть, вставить кристалл в зеркальную поверхность, как ключ, повернуть, словно вы дверь открываете и безбоязненно зайти в то место, где вы якобы открыли проход, и – ву-а-ля! – вы уже в другом мире. Хранители любили использовать воду, так как она легче всего сохраняла массу при перемещении и не могла самоуничтожиться под нагрузкой в 1/3 от мира, где произошла телепортация… – он вновь заглянул в тетрадь. – Ой! Что-то я совсем заболтался! Как Геркулес! (Возмущённый стрекот) Нам пора торопиться: доставайте свои кристаллы!

– А где появиться связной проход? – спросил Антон, уже державший в своей руке ярко светящийся зелёный кристалл.

– Да от прямо здесь, – Лесник указал куда-то под ноги, где был небольшой прудик, почти непрозрачный, но хорошо отражающий всё вокруг. – Так, осталось где-то тридцать секунд, и перпендикуляр соединения откроется всего на две минуты. За эти две минуты мы должны успеть со всем своим скарбом, что, кстати, тоже нагружает площадь перемещения, в данном случае воду, телепортироваться.

– Антон, – тихо вдруг позвал Геркулес Лешего, уткнувшись в его ухо своей головкой. – Это что, всё?

– В смысле? – не понял Антон, так как теперь стоял наготове.

– Ну, я-то, наверное, не полечу с вами сквозь пространство в мир Хранителей, верно? – он шептал это с грустной ноткой. – Ведь я всего-навсего сойка, каких тысячи, и…

– Не смей говорить так! Ты не обычная сойка, а моё правое плечо! – возразил Антон, но тоже тихо, хотя ему показалось, что Аделаида тоже слышит этот разговор. – И вообще лучший друг! Ты что, не помнишь, как говорил, что моё тотемное животное?..

– Да, но Лесник не говорил, что я тоже, с вами… – Геркулес в конец потускнел от осознания, что пора расставаться. Антон тоже это понимал, хоть и был против: «У Ведьмы, значит, есть питомец, а мне Леснику сойки жалко!.. Это как-то несправедливо. Я ведь привязался к этому болтуну, как… как… А, не всё ли равно? Если Лесник молчал, то оно и понятно… Тем более, что сейчас не спросишь: перемещение на носу. Вот-вот попадём в мир Хранителей. Эх, жуткое чувство. А вдруг ничего не получиться, и тогда – всё, каюк…» «Всё будет хорошо, – неожиданно появилась в мыслях Компас. – И с тобой, и с Геркулесом. Не переживай.» «Компас!» «Да, это опять я. Не надо задавать лишних вопросов: вам пора.» «Пора!?»

– Внимание! – вдруг крикнул Лесник команду. – Приготовиться! Кристаллы в руки, и…

Геркулес понуро отлетел на ветку к ближайшему дереву. Антон не видел, на какое дерево тот сел, но чувствовал на себе грустный и отрешённый взгляд. И от этого было паршиво и стыдно, словно именно из-за него эта ни в чём не виновная птица остаётся здесь. Может, навсегда.

– Вложили! – приказал старик, и все втроём окунули кристаллы в воду. Но вода почему-то сделалась упругой, словно и невода вовсе, а нечто другое. – Нам надо в мир Хранителей! Думайте только об этом! И не пытайтесь этот мир представить, всё равно не получиться!.. Ага, а теперь, поворачиваем!

И они прокрутили свои кристаллы на четверть оборота влево. Но и это далось им с неким трудом, так как вода была уже не водой, а каналом, по которому они все попадут в мир Хранителей, в их будущий дом. Или не все? Антон вновь с грустью и тоской подумал о остающимся здесь Геркулесе. О том, что он теперь не найдет себе больше места в этом мире без своего лучшего друга, Антона…

– Все здесь? – напоследок спросил Лесник, и тут только обратил внимание, что на плече Лешего пусто. – Геркулес! Балда ты летающая! А ну сюда быстро прилетел! Тебе особое приглашение, что ли!? Если из-за тебя мы не попадём в мир Хранителей, то я из тебя точно суп сварю. С котлетами!

– Не надо котлет, – обрадованно каркнул пернатый. Он не мог найти слов для радости.

– А мётла с собой? – спросила Аделаида.

– С собой, всё с собой! Время утекает! – торопливо ответил Лесник. – Всё! Теперь за мной! Можете даже дыхание не задерживать, воздух там есть.

И, не сказав больше ни слова, головой вперёд нырнул в воду. И ушёл вниз с ногами, словно там была пропасть, а не дно мелкого пруда. Пончик сглотнул. Геркулес покрепче вцепился коготками в свитер Лешего. Аделаида и Антон переглянулись, и на её лице он заметил, что она обеспокоена, даже слегка напугана, как и он сам. «Время утекает, – подумал Антон. – Нам надо поторопиться…» Девушка протянула ему руку, и н взял её. По ней проходила еле заметная дрожь, но непонятно было, от страха она, или потому что стоят они по колено в холодной воде.

– На мётлах? – лишь спросила Аделаида. Она решила всё-таки положить Пончика (по его личной просьбе) в чемодан.

– Давай, Ада, – Антон схватил другой рукой метлу, и они взмыли в воздух, чтобы сделать кувырок назад и со всей скоростью нырнуть в неизвестность следом за Лесником.

Сначала показалось, что они и впрямь полностью окунулись в воду, но то было ненадолго. Всё вокруг стало каким-то вязким, но нелипким. Эта материя обволакивала и проникала во все дырочки и щели, не оставляла такие места пустыми и заполняла эту пустоту собой. Здесь не было светло, но и тьмой это назвать было нельзя. Во-первых, дорогу, если такое сравнение можно отнести к вязкому пространству впереди, освещали кристаллы. А во-вторых, здесь, в этой всепоглощающей массе, плавали какие-то пузырьки, которые светились ровным и мягким голубым светом. А впереди, откуда-то издалека, мерцал такой же голубой цвет, словно там находилось небо.

Хоть они были на летающих палках, двигались медленно, сколько минут, или часов, Антон не знал. Он пытался двигаться в этой плотно прилегающей массе, но получалось только вперёд. Это было похоже на течение, неспешное, но сильное, как медленный оползень.

Но вот свет приблизился, и стало легче двигаться. Масса перестала так сильно обволакивать тело, и Антон наконец смог чуток обернуться. И обомлел: сзади была чёрная бесконечная пустота. Не было ни пузырьков, ни мерцания голубого нечто, ничего там не было. Черно.

Наконец пространство вокруг превратилась в воду, и Антон вдохнул в лёгкие солёный прибрежный воздух незнакомого мира Хранителей…

 

…Они лежали на мелководье какого-то моря, а может, и океана. Небо было серым, пасмурным, но бурей не пахло. Не было и чаек, который носились бы над водой и кричали своим надоедливым криком. Лишь лёгкое колебание морской воды, кстати, тёплой, да шум маленьких волн, лизавших песчаный берег. И голова Лесника, который (даже сквозь бороду можно заметить) улыбался по-доброму и облегчённо.

– Вставай, герой, – он протянул руку, и Антон ухватился за неё, но когда попытался встать, то понял, что ноги его не держат.

– Чт… что… п-произошло? – заикаясь, спросил Антон. – М-мы в… в мир-е Хра… хра…

– Да, Антоша, мы в мире Хранителей, – и указал за спину, чуть отойдя в стороны.

Это был очень красивый пейзаж. Вдали виднелись горы, острия которых скрывались в дымных облаках. С них спускались таёжные хвойные леса, только не зелёные, а какие-то бирюзово-голубые. И эти ели приближались почти к берегу, их отделяла насыпь из гальки разного размера. А от песка, по гальке и сквозь тайгу шла, извиваясь и теряясь в глубине леса, узенькая просёлочная дорога.

Лесник успел развести костёр, и у него грелись Аделаида, Геркулес и Пончик, но Пончик не грелся, скорее всего. Рядом лежали палки и чемодан.

– О, очнулся! – обрадовался Геркулес. – Наконец-то! А я думал, что ты помер…

– Ты просто долго не приходил в сознание, – быстро перебила его Аделаида. – Присаживайся. Поедим. У тебя, вроде, картошка была.

Антон сел у костра. Его всё ещё мутило, но запах моря был свеж, и от того голова была свежа и не болела.

– Всё? – лишь спросил он.

– Всё, – Лесник присел подле по-турецки и сказал: – И сейчас, слегка перекусив, мы пойдём по этой просёлочной дороге до штаба Хранителей. Там со всеми познакомитесь.

– Это хорошо, – удовлетворённо заметила Ведьма, попивая чай из походной кружки, которую достала из портфеля Антона. – И, значит, обратного пути нет?

– Нет, он есть, но его опять долго ждать, – задумчиво сказал Лесник, смотря на горизонт. – И главное, что обратно путь куда сложнее…

– То есть, вам было сложно возвращаться сюда, Лесник? – спросил Пончик.

– Нет, моя родина не здесь, – Лесник уже будто и не им отвечал. – Моя родина далеко, в таких далях сам Кощей не бывал.

Тут он встрепенулся, осмотрел с ухмылкой Лешего и Ведьму, сойку и собаку, встал, кряхтя, и, хлопнув ладоши, скомандовал:

– Доедаем и встаём! Нам пора в путь. Идти нам, между прочим, двадцать километров… Но да ладно, если расстояние в десять тысяч квадриллионов световых тысячелетий преодолели, то двадцать километров – не помеха. Верно?

– Сколько-сколько? – переспросил Геркулес по поводу чисел. – Каких тысячелетий?

– Световых, – Лесник вновь усмехнулся. – И это число мы берём под корень и умножаем на такое же число в кубе… В общем, мы настолько далеко от Земли, что мы, скорее всего, не в Млечному пути и не в другой ближайшей галактике. Вот.

– Это ж с ума сойти можно, – Антон как представил расстояние между миром Хранителей и Землёй, так его пробрало до костей: это непостижимо далеко. – А я думал, что это в соседней системе…

– Эх, Антон, если бы мы перемещались в соседнюю систему, то телепортация была б мгновенной, ты бы только воду и почувствовал. Но мы перемещались два часа, пять минут, сорок две секунды и тридцать три миллисекунды. Просто показалось, что это было быстрее, чем такой долгий срок. Просто в перпендикуляре соединения происходит темпоральный скачок, так сказать, смещение временных границ и сжатие канала. Думаете, почему вас там плющило этой массой? Вот, теперь извлекайте из этого логическое разъяснение… Доели? Отлично! Тогда собираем манатки – и в путь!..

 

11

 

…Мир Хранителей назывался Косотка-Вэ, и находился он в галактике IOY-T 34891-45EQ/4 (по земному), или в галактике Семь Вестей, так как от ярко светящегося Квазара FiG-T 72-3/Q по середине отходило семь длинных, длинной в половину Млечного Пути ответвления. Косотка-Вэ находилась в третьем от Квазара ответвление, то есть в третьей Вести, в системе G-7 A-08, или в звёздной системе Косотка-Двин, третья и последняя планета от звезды типа Жёлтого Карлика (как Солнце) Косотка-Блюир. У Косотка-Вэ было аж четыре спутника, но видно только два – Мэй-Плэр-Косо и Он-Со-Ктого. Остальные два, Тэй-Плэр и Плавнар-Косо были малы и настолько далеко, что видно их было только при ососбых обстоятельствах.

Косотка-Вэ не был обитаемой планетой, если не считать Хранителей. Здесь водились невредные и неназойливые безобидные насекомые, похожие на пчёл, только зелёно-чёрные, большие, с шершня. Они собирали пыльцу с местных небольших бледно-розовых цветочках, называемыми «большими самоцветами», хоть они были в ширину не больше пяти рублей. Из пыльцы этих растений получался розовый и очень специфический мёд, к которому быстро привыкаешь. Пчёл тут называли Мой-Жо-Коа, что прямо означало «тот, кто опыляет.»

Штабом Хранителей, их цитаделью, оказалось пару небольших домиков, похожих на русские избы. Как минимум, два точно походили. Также рядом, на первом не хвойном дереве, какое увидел здесь Антон, расположился домик, из досок. Дерево было вековое, корявое, толстое и высокое, и раскидистое. У него листва была другого цвета, более зелёная, и листья были большие, шестиконечные и гладкие. А чуть поодаль от скопления домов стояла башня с большим прозрачным кристаллом вверху. Башня была древней, из камня, но стояла уверенно, непоколебимо. Первый домик – это жилое помещение. Три комнатки, кухня, тоже маленькая и коридорчик шириной в полтора метра и длиной в три. Здесь обитал раньше Лесник, пока не ушёл почти два года назад. Поэтому дом пустовал, и всё в нём покрылось заметным слоем пыли. Второй домик, даже скорее дом, тоже являлся жилой площадью, и в нём жили Хранители, а иногда и Проводники. Там было шесть комнат, гостиная с диваном и столиком, кухня со столовой, длинный коридор и просторная прихожая. Третий домик представлял из себя просто библиотеку, в которой были собраны книги и свитки из совершенно разных миров, и живых, и уничтоженных. Буквы Антону были там не понятны в большинстве случаев, но почему-то смысл был ему вполне понятен. И, если не считая дома на дереве, где жили все Ведьмы, башни, а также огромного склада за штабом, уходящим глубоко под землю, больше жилых мест не было. Только среди домов стоял полуразрушенный дом, с деревянным крестом, воткнутым в земляной пол по середине. Это была чья-то могила, но о том, кто в ней лежал, Антон узнал намного позже.

Теперь мы поговорим о живущих тут (или рядом) Хранителях.

Водяной – это мальчишка тринадцати лет, рыжий, кудрявый, курносый и сероглазый. Он очень весёлый, задорный, улыбчивый, любит шутить и редко грустит; слишком активный во всём, где бы ни был. Зовут его Петро, и он из мира, который уничтожили злые духи. Он там родился, но, когда был ещё слишком маленьким, злые духи наткнулись на этот мир, и его жители были обречены, если б не предыдущие Хранители. Да, мир безвозвратно уничтожен, но им нашли новую, пригодную для жизни планету, где они продолжили вести своё хозяйство (жители того мира были рыболовами, и занимались морской промышленностью). А в девять лет Петро обрёл силу Водяного и оторвался от родителей сюда, на Косотка-Вэ… Одежда мальчугана была простой, не такой, как у Антона, да и вообще жителей Земли. Ткань была синей, с голубыми и золотыми узорами из ниток, и эти нитки создавали рисунок рыбьей чешуи. Из этой ткани были сшиты шортики выше колен и четырёхугольное короткое пончо, настолько короткое, что нижняя часть торса всегда была открытой. И больше у Петро ничего из одежды не было, если не считать плетёные сандалии, но носил их он в исключительно редких случаях, а так всё время бегал босиком. Парнем он был смышлёным, но безрассудным, а иногда не сносным. За это его часто звали не Петро, а Петруша. К Петруши тоже было своё животное, с которым он дружил с раннего детства неразлучно – это выдра по имени Калли. Она, в отличии от хозяина, была не такой активной и надоедливой, но тоже улыбчивой и весёлой. В её действиях была заметная заторможенность, изредка усталость и сонность. Она была общительна, любопытна, но часто пыталась найти себе уютное местечко, тихое и нешумное, чтобы там свернуться в клубок, уткнуть белую мордочку в щетинистый хвост и уснуть, да покрепче.

Змей-Горыныч, ну, или Дракон (как хотите) – это и впрямь был не человек, а житель достаточно далёкого мира Элькем-Зом-Туул. Создание, кстати, не походило на тех чешуйчатых красных тварей, что представляют из себя драконы. Это было нечто длиной в триста-четыреста метров, почти сто в высоту и сто в ширину. Из этих почти четырёх сотен метров полторы сотни занимало тело. Сзади сто метров хвост, а спереди три головы – тоже, каждая по сто метров. При основании шеи толстые, но чем ближе к головкам, тем меньше становиться в диаметре шея. А головки и впрямь маленькие по сравнению с телом, на них по краям сидят маленькие глазки, размером всего лишь с колесо, а вот рты большие, почти на всю нижнею часть морды, и в них остренькие зубки. И лишь одна из этих голов могла говорить, средняя, остальные были для атаки и дополнительной подпитки, так как желудка у Дракона три, а кишечник один. А вот крылья у Дракона – это вообще отдельная история. Во-первых, они у него не складываются, а уменьшаются, в зависимости от того, сколько воздуха в них есть в данный момент (но это не лёгкие!). А во-вторых, эти крылья больше похожи на плавники, только куда больше, и они полые внутри, напрямую связаны с лёгкими, и их шесть! По три с каждого бока, стоящие в ряд. Они не были твёрдыми, а состояли из морщинистой кожи и покрытые длинными, не густыми волосками. Когда зверь был на земле и не собирался взлетать, крылья эти сжимались, уменьшались, становились маленькими кожаными мешочками, а когда надо было взлетать, Дракон набирал в лёгкие побольше воздуха, и когда лёгкие переполнялись, то воздух отправлялся по каналам в крылья, и он мог таким образом взлететь, так как крылья увеличились и становились своего рода воздушными шарами. А двигал он крыльями своими интересно: не одновременно, а как гусеница, сначала один взмах парой, затем следующей, после третей. Также надо упомянуть, что у Горыныча было четыре толстые короткие лапы, на которых он передвигался достаточно медленно, что его бегом обогнать можно. И всё тело (кроме крыльев, естественно) было покрыто твёрдой кожей, местами огрубевшей настолько, что и впрямь была похожа на чешую. И имя Змею – Туул-Хоокр, из рода Туболваров. Его отец, Туул-Осзво Туболвар, был главой этого рода в нынешнее время. Разговаривал он на смеси всеобщего языка со своим, и говорил слишком плохо: не склонял слова, не изменял окончаний по временам и так далее. И вот, довершая это описание, стоит отметить, что вопреки всем стереотипам о драконах, Туул-Хоокр был травоядным и безобидным, но хотел уничтожить злых духов как Антон – раз и навсегда. И на то была причина. Мать Туул-Хоокра, Туул-Мельпа, однажды решила слетать в соседний мир (Туулы, жители Элькем-Зом-Туула, могут спокойно преодолевать расстояние между мирами в безвоздушном пространстве, только как, это их секрет). Ей очень нравились там одни растения, которые были очень вкусны. И почему-то именно в этот мир пришли и злые духи. Туул-Мельпа не смогла спастись, к сожалению. И поэтому, когда Туул-Хоокр стал Хранителем, он решил, что уничтожит их ради своей матери. Вот такая вот грустная история.

С Кощеем всё выходило куда сложнее, чем с остальными Хранителями. Ещё с начала зарождения Хранителей не было понятно, умирает ли Кощей от старости, или просто перемещается в новое тело? Этого и сам Кощей не знал. Точнее, сейчас, в молодости не знал, но, скорее всего, в старости уже поймёт, что надо делать. И откуда сам Кощей, никто тоже должным образом не знал. У него не было своего Проводника, как и у Дракона. Получал он силу просто так, и о жизни своей до того, как стал Хранителем, ничего не помнил. Нынешнего Кощея зовут Виктор, но никто его не называет Витькой или Витей, лишь, может быть, проскользнёт это имечко в уменьшительно-ласкательном у Петро, да и то, за спиной у Виктора. Помимо Виктора к нему можно обращаться «Кощей», всё. И никак иначе. Сам Виктор из себя представляет высокого двадцатипятилетнего парня во всём чёрном. У Кощея чёрные прямые волосы, снизу за головой подстриженные коротко, а сверху – нет, и иногда у него на глаза падала чёлка, закрывающая ему почти пол лица. Но эти волосы в определённых ракурсах отливали тёмным синим. Глаза были неестественно синего цвета, красиво светились, если на них попадал луч света. Ходил он во всём чёрном: в чёрных выглаженных брюках, чёрных налакированных туфлях, чёрной футболке без каких-либо знаков, а на улицу надевал либо чёрный плащ, либо чёрное плащ-пальто. Виктор больше ничего не носил, да и жил он не здесь, хоть и ночевал часто. Но об этом чуть попозже, а пока что о его характере. Кощей никогда не улыбался. Был строгим, вечно хмурым и часто раздражённым. Но был умён и рассудителен, и часто с Лесником разговаривал о разных умных вещах, в которых разбирался лишь он да сам старик. А ещё Виктор любил играть в шахматы, шашки, в общем, во все стратегические игры, в которых надо напрягать мозги. И играл в гостиной, сидя на низком табурете, широко расставив ноги и склонившись над кофейном столиком, одной рукой (локтем) опёршись на колено, а другой потирая острый подбородок. И если выигрывал, то не ликовал, а лишь произносил: «Раунд.» Но если проигрывал, то жди беды. А если ещё и ехидничать, шутить и всячески его подкалывать, то Кощей злился не на шутку, и тогда – бежать. Именно так их и встретил – бежал за громко хохочущим Петро по коридору, зло крича: «Стой, мракобес! В шахматы меня впервые обыграл за полгода, а теперь позорно убегаешь от проигравшего!? Трус несчастный! Да я из тебя таких тапок понаделаю, не окупишься!..» И как раз успел схватить Петрушу у самых Лесника, Антона и Аделаиды, чтобы слегка отлупить в одно место. А тот всё хохочет да пяткой по коленкам Виктора бьёт… Антон оказался прав, что Кощей будет самым могущественным Хранителем среди всех. Во-первых, мало того, что он был бессмертным, так ещё и силой был награждён такой, какой не было даже у Аделаиды. В скорости, в силе, в умственных способностях, да во всём Виктор опережал всех Хранителей, в том числе и самого Антона. Даже Туул-Хоокр признавал Кощея выше себя по могуществу. Во-вторых, у него, у Кощея Бессмертного, было своё собственное измерение, которое все коротко называли Замком. Туда Виктор мог телепортироваться без использования кристалла, который был тёмно-синего цвета. Да и вообще он мог перемещаться, как хотел по всей плоскости мира, а это – в-третьих. Он мог появиться из не откуда и исчезнуть в никуда. А в-четвёртых, его ещё одна способность состояла в том, что он мог создавать любое оружие из воздуха, хотя сам отрицал это, говоря, что это оружие лежит где-то в закромах склада. И нельзя не обратить внимание на «домашнего питомца» Виктора. Это был волк, но почти чёрный, и большой, куда больше любых волков. И звали этого волка странно – Бром. Но это «Бром» в устах хозяина звучало всегда как-то зловеще. Волк чаще всего пропадал в хвойном лесу, и увидеть его в штабе Хранителей было редкостью. А если его видели, то всегда рядом с Виктором. Сам Бром был молчаливым, от него мало когда можно было услышать предложение в пару слов, так как говорил коротко. Ни с кем не дружил, со зверьми других Хранителей не разговаривал. И как Кощей был угрюмым и хмурым. Но лишь при виде своего хозяина начинал слегка вилять хвостом. Но, как уже было сказано, всё это было очень редким, и Антон такие моменты видел лишь пару раз.

Можно ещё сказать о Домовом, последнем Хранителе предыдущего поколения. Но он умер вскоре после того, как Антон с Аделаидой появились в штабе. Это был старик по старше Лесника, настолько старый, что всё время сидел в кресле-качалке и дрых. Его имени Антон не знал, да и не зачем ему это было, так как ни разу с Домовым не пообщался, а хотелось. Леший только раз видел старика в кресле-качалке, да и то издалека.

Всё началось, когда тот умер. Дело было так. Сидели Лесник и Кощей по своему обыкновению в гостиной, рядом друг с другом, на диване и болтали о разном, но также мало понятном. Антон тоже присутствовал там, но сидел в углу в кресле и читал эпос какой-то далёкой и погибшей планеты Мецкельти. Даже скорее делал вид, что читает, а так слушал, о чём говорили Лесник с Виктором. Аделаида находилась в домике на дереве и что-то там химичила, а Петрушка со зверьми где-то носился по улице.

–…Я же тебе говорил, Лесник, что тут была оплошность даже не самих утимаров, а их вождя, – говорил Виктор, смотря в потолок. – Вождь утимар Польвенник не захотел сотрудничать с кольвентинцами, и их вождь, в свою очередь, объявил им войну.

– Ты прав, Виктор, – согласился Лесник, горячо кивая и шевеля губами в немых соглашениях. – Ты прав. Но не стоит забывать тот факт, что им было дано предупреждение от их же жрецов. А они, утимары-то, не послушались, и сами себя же и погубили. А вот когда Бультомак пришёл к власти и тоже решил повоевать!..

– Постой-постой, – приостановила того Кощей. – Какой такой Бультомак? Ты куда полез? Это же через полторы тысячи лет произошло от того. На утимарских землях жил уже другой народ – сентневы. И сентневы ни коим образом не причастны к утимарам, ни коим!

– Да, ты прав, – Лесник покачал головой, а затем погладил бороду. – Но и ты кое-что забыл: Бультомак был прямым потомком утимар, так что по своей сути он отомстил за своих предков. И тут также был связан с этим событием вектор пространства и времени, даже скорее всего его контур…

– Э, старик, – Виктор вновь перебил Лесника. – Ты куда-то не туда загнул. Какой вектор пространства? При чём тут это?.. Нет, от части ты прав, но я не собираюсь с истории и политики переходить к более точным наукам. А то ты опять начнёшь мне про природу фотонов втирать. Тошно уже.

– Ну почему сразу тошно? – Лесник обиженно развёл руками. – Это весьма даже увлекательно. Ведь фотоны такие непредсказуемые.

– Предсказуемые, если вы знаете что предсказывать, – пренебрежительно заявил Виктор. – Тем более, я всё время не понимаю, почему именно закон двух и семи? Почему именно семи?

– Сейчас поясню, тебе, незнайка ты наша, – Лесник уселся поудобнее вглубь дивана и начал показывать руками. – Для этого эксперимента взяли два фотона и один заряженный отражатель пространства, а точнее его радиус, так как сам отражатель не способен воспроизводить нужные колебательные импульсы прямого направления, а только отражает все виды энергии волнами. И поместили те два фотона в случайную точку пространства так, чтобы фотоны исходили из этой точки вместе. Затем мы представляем, что фотоны стартуют из этой точки. Назовём эту точку исходящей. Так вот, два фотона одновременно стартуют из исходящей и направляются под углом в 17-27 градусов по возрастающей арифметической прогрессии к краям радиуса отражателя. Фотоны соприкасаются с краями радиуса так, что в момент касания находятся точно друг под дружкой. В этот самый момент мы начинаем наблюдать самое странное поведение заряженного отражателя пространства, какое только существует – начинается неизвестное ранее образование новых фотонов. Их пять, а в сумме семь, отсюда и название закона двух и семи. Так вот, почему-то по непонятной науке причинам от радиуса отражателя отделяется ещё пять, ранее не существующих фотона. Откуда они взялись? Учёные долго бились над этим вопросом, пока не догадались: а почему во время эксперимента фотоны не отразились от радиуса отражателя? Вот тут-то им и вспомнилось, что отражатель имеет свойства не только отражать, но и преломлять. Теперь всё встало на свои места. Самый средний фотон – это продукт преломления фотонов во время их соприкосновения с точками радиуса отражателя, которые являются вершинами двух хорд, и этот продукт проходит, если провести линию от исходной, ровно по середине между первыми двумя фотонами. Нижний и верхний фотоны относительно среднего – это процесс преломления, уже когда оба фотона чуть отошли от точки прикосновения, а верхний и нижний по отношению к исходным фотонам являются проекцией преломления ещё до прикосновения. Из всего этого мы можем понять, что остальные фотоны – это ничто иное, как самая простая оптическая иллюзия, и ничего более, – Лесник наконец чуток отдышался от своего длиннющего объяснения. – Но есть один нюанс.

– И какой же? – невозмутимо спросил Виктор, скрестив руки на груди.

– Это тот факт, что эксперимент не может быть доказан в трёхмерном пространстве, – ответил Лесник. – Его на практическом уровне воспроизвели на плоскости толщиной в один нанометр и длинной в пару сотен километров на закрытом полигоне. А на бумаге обошлись шестнадцатью листами «а4» формул и вычислительных моделей, хотя один гений написал целый учебник по поводу природы фотонов.

– Пф, тоже мне, писатель нашёлся, – фыркнул Кощей. – Разве это не пустая трата времени?

– Нет, если это кому-то принесёт пользу, – уклончиво сказал старик, отведя взгляд от собеседника.

Антон слушал это, но понял лишь небольшую часть.

– Кстати о писателях, – начал новую тему Лесник. – Ты что-то читал из мира Лешего и Ведьмы, Земли?

– Всего пару произведений, которые каким-то чудом распространились в некоторых других мирах похожего типа, – Виктор незаинтересованно осмотрел ногти на правой руке. – Это совершенно разные книги, не похожие друг на друга. Но то было давно, я даже не вспомню большую часть названий. Лишь одна книга засела в мою голову, и я не выбрасываю её из головы.

– И какая же?

– Сборник русско-народных сказок, – ответил Виктор. – Там было много сказок, и среди них появлялся Кощей, наверное, другой и совершенно другой эпохе. И в этом Кощее я хотел увидеть себя, да только кроме того, что этот Кощей бессмертный, я ничего схожего с собой не увидел.

Лесник рассмеялся:

– Вот умора! Русские народные сказки – это не летопись! Это – сказки, сказки! Они полны вымысла! А ты…

И снова затрясся от смеха. Но такое поведение не рассердило Виктора. Вместо этого он сказал снисходительно:

– С тобой не интересно. Ты вечно всё в шутку оборачиваешь.

– Да потому что юмора, чувства этого у тебя нет! – ответил, уливаясь хохотом, старый. – Ты просто на просто бездушный ум, который способен на многое, но шуток не понимает.

– А я не вижу в них смысл, – заявил Кощей, вновь скрестив руки на груди и прикрыв глаза, явно злясь на Лесника. – Зачем эти лишние возбуждающие триггеры? Они забирают массу энергии из организма, так как звук смеха сильно преувеличен. Знал ли ты, дед, что от смеха можно отдать концы, а? А комики, юмористы, да и просто шутники заканчивают плохо. Этими нелепыми словами нельзя горы свернуть, нельзя взлететь. А смех забирает энергию.

– Однако же ты энергию тратишь на другие чувства, – Лесник поднял для убедительности палец вверх. – Как ты там сказал? «Лишние возбуждающие триггеры?» Смех, между прочим, продлевает жизнь! А в хмурости и угрюмости, где нет месту радости, долго не проживёшь. Депрессия начнётся.

– Депрессия начнётся? – возразил Кощей. – Сколько на свете живу, ещё не видал я депрессии. А по поводу радости я тоже не согласен. Радоваться – это не значит смеяться. Кто-то на радости плачет, кто-то лишь улыбается, а кто-то, к примеру, я, все эмоции держит в себе. Все положительные эмоции, в том числе и радость, а все негативные – наружу. И вместе с этим приходит рассудительность, ответственность и ум. А о смехе я буду молчать.

– Ну, это лишь твоё субъективное мнение, – подытожил беседу Лесник, так как в эту же секунду дом тряхнуло, и он как будто сразу стал чище, а лампы светлее.

– Это что ещё такое? – Виктор даже привстал от неожиданности, и явно разозлился: ему не нравилось, когда что-то застаёт его в врасплох.

– Если это Петрушка, негодник, что-то там взорвал, то я его…

– Вот, а ты, Лесник, говорил, что шутки ни до чего не доводят, – упрекнул старика Кощей, теперь же довольный своими словами.

– Да таких шутников я бы за уши в гору тащил!..

– Осуждаю.

– Приветствую, – зло сказал Лесник и повторил: – Приветствую, как меру физического наказания.

– У тебя, походу, всё на физическом уровне, – Виктор развёл руками.

Тут в гостиную вбежал Петруша, за ним Пончик с Калли, а под потолком закружился Геркулес. Мальчик был чем-то обеспокоен и даже опечален, тоже самое было с животными.

– Виктор! Лесник! Антон! Домовой умер! – крикнул Петро, и в его глазах появились слёзы.

«Они не шутят, – подумал Антон, откладывая в сторону книгу и вскакивая с кресла. – Они точно не шутят!» Поднялись с дивана и Кощей с Лесником. На их лицах не осталось и следа злости к «шутникам.»

– Почему вы так думаете? – спросил старик.

– Если вы шутите, то пеняйте на себя…

– Да не шучу я! – воскликнул Петруша и заплакал, уткнувшись в ладони. – У Домового кристалл не светиться! Можете даже пойти и посмотреть!

И упал на колени по середине гостиной.

– Он прав, – подтвердил сказанное мальчиком Геркулес. – Я сам это видел!

– И я! – тявкнул корги.

– И я тоже видела! – следом за ними сказала выдра, нетерпеливо стукая хвостом по вязанному толстому ковру.

Неожиданно появился Бром. Он безразлично оглядел своими жёлтыми глазами гостиную и всех в ней, а затем молвил тихо низким голосом, хотя все услышали отчётливо:

– Он мёртв.

Тогда, больше не сказав ни слова, Лесник, а за ним Виктор кинулись к комнате Домового. Антон тоже пошёл за ними, но внутрь комнаты зайти не посмел. Там хлопотал Лесник. Оттуда слышалось его тихое грустное сопенье: «Что же ты… нас оставил?.. Теперь новое поколение… Эх, с миром тебя. Земля тебе пуховик…» Из двери возник Виктор с мёртвым Домовым на руках. По сравнению с Кощеем старикашка казался хиленьким, маленьким, скорчившимся. Одна рука болталась, как у тряпичной куклы. Леший не увидел, какие были глаза в тот момент у Виктора – их закрывали чёрные волосы, слегка растрепавшиеся от быстрой ходьбы. Но успел заметить тоненькую, совсем незаметную слезинку, текущую из левого глаза. И когда он шёл по коридору на улицу, чтобы похоронить Домового, Антон случайно глянул следом, и встретился с пустым взглядом поблёкших глаз, пустых и словно пластиковых. Они были полузакрыты отяжелевшими веками, и в них была такая тоска, что у Антона у самого кошки на душе заскребли. Точнее сказать, в них осталась тоска. Ведь, наверное, Домовой понимал, что умирает, видел, как угасает его жизнь, а вместе с ним и кристалл.

Лесник, тоже серьёзный, но без единого намёка на слёзы, подошёл к стоящему в двери Антону. В руке он держал кристалл Домового – бардовый кусок минерала, но не светящийся мягким и не ярким светом, как у Лешего.

– Пойди, оповести Ведьму, – приказал Лесник Антону, убирая в складку куртки кристалл. – А я сообщу всем Проводникам, что всё предыдущее поколение полностью отошло в мир иной. А после похорон я пойду собирать вещи и отправлюсь к Проводнику будущего Домового, Домохозяйке, чтобы к нам попал новый Домовой. Пора…

 

…Похороны были быстрыми и фактически без слёз. Лишь Петрушка рыдал, громко и тоскливо, а Калли тёрлась о его ноги и таким образом пыталась утешить его, что, мол, жизнь продолжается.

Виктор принёс откуда-то удобный деревянный гроб, в которого, даже не раздевая, положили тело Домового. Кощей, Лесник и Леший подняли гроб и пошли куда-то за пределы жилой зоны к башне. А за ними шли Аделаида, Петро, Пончик и Калли, сзади летел Геркулес. Все молчали, большинству было больно. Это тем, кто как-то взаимодействовал с недавно умершим Домовым. Петро говорил, что этот паралич и безразличие ко всему схватили старичка около месяца назад. А до этого Домовой был активным и жизнерадостным, весёлым и добродушным.

За башней находилась протоптанная узкая тропинка, спускающаяся с холма вниз. Там находилось поле, которого раньше Антон не видел. Тропинка под высоким углом опускалась к полю. И, когда похоронная процессия подошла почти к нему, Антон увидел, что всё поле утыкано деревянными крестами, как в развалинах того дома. Лешего пробрало.

С высоты опустился Туул-Хоокр, и всех обдало сильным порывом ветра.

– Домовой умереть? – вопросительно проревел Дракон.

Никто не ответил, лишь Лесник заметно кивнул.

– Туул-Хоокр опечален, – грустно и уже по тише рыкнул Горыныч. – Жалко Домовой.

И никто не ответил на этот монолог зверя. Процессия подошла к уже выкопанной яме для захоронения. Но гроб не сразу опустили в яму, а сначала поставили рядом с ней. Лесник вышел вперёд, развернулся и зачитал только что сочинённый некролог.

– Дорогой наш Домовой. Ты прожил достаточно долгую и счастливую жизнь. И теперь ты ушёл в мир, который так далеко, что никто из нас не доберётся туда никогда. Мы прощаемся с тобой, но ждём встречи с твоим наследником. Ты отслужил своё. И вот, тебя постигла участь умершего. Спи спокойно, безмятежно и беспробудно. Прощай, Домовой. Тебя мы никогда не забудем. Никогда.

Он закончил, и все пошли по кругу. Виктор был не многословным. Сказал лишь: «Ты хорошо играл в шахматы.» Петруша промямлил сквозь слёзы: «Э… это я… раз… разбил твою… к… кружку!..» Аделаида сказала: «Я не знала тебя, Домовой. Но я уверена, что ты был очень хорошим.» Туул-Хоокр прорычал: «Грусть о тебе во мне.» А Антон ничего не сказал. Он не хотел что-либо говорить об этом неизвестном ему человеке. «В любом случае мне его жалко, – думал Леший. – Но я не знал его. И я могу что-то сказать обидное про него. Но я не хочу этого. Посмотрят ещё, как на невежу какую.»

Затем Виктор поднял гроб и аккуратно положил его в яму. Тот даже не грохнулся. Во время этого Петро вновь разревелся, как не в себя.

– Ну всё, – Виктор отряхнул ладонь о ладонь. – Теперь можно идти обратно.

– А, закапывать? – удивлённо спросил Антон.

– Это необычное поле, – пояснил за Кощея старик. – Это – Поле Чудес. Его заколдовал ещё первый Леший. И необычность этого поля заключается в том, что во время смерти какого-либо Хранителя, кроме Кощея и Дракона, появляется яма, а над ямой крест с именем умершего Хранителя и его годы жизни, да каким Хранителем он был при жизни. Ни даты рождения, ни чего-либо ещё. А когда гроб положен, то вскоре земля как бы закрывает его полностью.

Антон кивнул, и больше ничего не сказал. Он думал, как Леший сотворил такое заклинание? Ведь сейчас Антон не мог очень многого.

Они развернулись и пошли к башне. Туул-Хоокр взмыл вверх, скрывшись в облаках – он жил в горах, так как там были похожие условия его мира Элькем-Зом-Туула. Аделаида что-то утешительное шептала Петро, а все звери (кроме волка – он после своих слов ушёл вновь в лес) кружились вокруг мальчика и ластились.

– А сейчас куда? – спросил Антон, когда все подошли к башне. От башни шли волны скорби.

– Нам надо узнать, в какой мир отправляется сила Домового, – ответил Лесник и пошёл к развалинам того дома. Виктор за ним, и Антон тоже не отставал. Ему стало интересно, как старик узнаёт, куда направляется сила умерших Хранителей.

Крест стоял, как и всегда, по середине развалин. Стена перед ним была цела, но в остальном этот дом был полностью разрушен. На могиле неизвестного росло кучу больших самоцветов, и было это прелестно. Лесник подошёл по ближе к деревянному кресту, и тут только Антон увидел, что на кресте висел ещё один кристалл – от основания розовый, но к острию становился белый. Старик взял верёвочку и надел на шею.

– О, Великая наша Основательница Компас, – сказал Лесник, и Антон затрепетал. – Ты видишь и знаешь, зачем мы явились. И мы просим тебя, укажи нам тот мир, куда направилась сила бывшего Хранителя Домового. Ибо собирается новая команда Хранителей. Яви нам свою силу!

И развёл руками в разные стороны. Тут же Антон почувствовал, что что-то покинуло его, а перед ними из глубины минерала высветилась здоровая стрелка, как у компаса. А над ней непонятные символы, но их смысл он понял: «Тильбо-Тотто. Седьмая Весть.»

– О, это недалеко, – заметил Виктор. – Мы в Третьей Вести.

– Да, – как бы не с Кощеем согласился Лесник. – Спасибо тебе, о Великая наша Основательница Компас! Благодарю тебя, – он опомнился. – Мы благодарим. До встречи, Великая Компас.

Лесник снял с себя розово-белый кристалл и повесил обратно на крест так, как тот раньше висел. И пошёл обратно в дом. Виктор исчез тут же, а Антон ещё долго стоял у захоронения неизвестного Хранителя, даже их Основателя. Кто же такая Компас? И почему она находиться рядом с Лешим, всегда в важные моменты оказывается в мыслях Антона. «Надо перед уходом Лесника спросить об этом, – решил Антон. – Он-то может мне это объяснить.» «Не надо, Антон, – вдруг чувство кого-то постороннего вернулось. – Не надо, пока.» «Но почему? – возмутился парень. – Я же ничего такого не сделаю!» «Нет, Антон, – возразила Компас. – Сделаешь, и ещё как. Пока что спокойно живи и готовься к моменту, когда на какой-то из миров нападут злые духи… Рано тебе носить такое бремя…» «Какое бремя, Компас? Какое?.. Я не понимаю: ты кто вообще такая? Основательница Хранителей?! Что ты делаешь в моей голове?!» «Антон…» «Я двадцать два года Антон! – Леший был сильно разозлён тем, что от него всё время что-то скрывают. – Не оправдывайся! Будь великой и… таинственной!» «Ты не понимаешь!» – голос Компаса дрожал. «Да, не понимаю! И не хочу понимать! Убирайся из моей головы! Убирайся!» Компас не ответила. В голове больше не звучал мелодичный женский голос загадочной Основательницы Хранителей. Она будто обиделась на него, но Антону не кажется, что Компас обидчивая.

На правое плечо сел Геркулес.

– Антон! – затрещал он. – Я тебя везде обыскался! Ты куда пропал?!

– Я здесь был, – ответил Антон безразлично.

– Вообще-то скоро обед!

– Я не голоден, – всё так же без интереса сказал Леший. – Но в дом пойду.

– Вот и пойдём! – приказал в самое ухо Геркулес. – А то остынет всё!

– Я не всё ем, – Антон развернулся и побрёл, слегка раскачиваясь, к большому дому. – Тем более, что надо Лесника провожать в мир… как там его… Тильбо-Тотто. Вот. Туда отправилась сила Домового.

– А откуда ты знаешь? – спросил пернатый.

– Видел, – Антон говорил кратко. Он решил всё же не говорить никому о том, что в его сознании присутствует сама Основательница Компас. Но всё-таки, кто он такая?..

 

…Уходя, Лесник всем говорил наставления, как себя надо вести во время его отсутствия:

– Знайте, меня не будет два или три месяца. Пока меня не будет в Косотка-Вэ, вы должны жить дружно. Не ссорьтесь. Имейте в виду, что я спрошу, когда вернусь. Виктор, ты будешь за старшего. Всем его слушаться. И не отлынивать от тренировок. Каждый должен готовиться к тому, что злые духи вновь нападут на какой-то мир. Каждый будет учиться чему-то новому. А к тебе, Виктор, особая просьба – ты будешь обучать Антона.

– Хорошо, – Виктор согласился с невозмутимым выражением лица и напущенной спокойностью.

– А зачем ему меня учить тому, что он не знает? – спросил Антон.

– Он не всему тебя будет учить, – сказал Лесник. – А только борьбе. Будет, так сказать, тренировать и закалять в тебе некоторые качества. А про способности ты узнаешь в книге Леших. Там записаны все способности их. Большинство из них схожи, но есть и такие, которые были придуманы именно определёнными Лешими. Может, и ты когда-нибудь придумаешь свою, неповторимую, способность… Так вот, тренируйтесь. А я, как только вернусь, спрошу вас об этом. Каждого.

И вышел из дома. А от него направился один, без сопровождения, к морю, чтобы там в воде открыть портал в другой мир – Тильбо-Тотто. Туда, куда ушла сила умершего Домового.

А жизнь пошла своим чередом…

 

12

 

…Первая тренировка Антона с Кощеем произошла через три дня после того, как Лесник отправился на поиски нового Домового.

Антон в тот день лежал в своей комнате на кровати и читал тот самый эпос, что не дочитал в день смерти Домового. Его сильно утянуло в этот мир, где была своя иерархия и система контроля над жителями. Ничего не должно было произойти, но всё же что-то произошло.

В комнату ворвался Виктор. В его руке лежала здоровая и супер-старая книга. Он бесцеремонно подошёл к тумбочке у кровати и грохнул на неё фолиант. От него разлетелось облако пыли.

– Это ещё что такое? – удивился Леший, смотря на толстенную книгу в не менее толстом переплёте.

– Это – книга Леших, – сухо ответил Кощей, отряхиваясь от приставучей пыли. – Тебе, между прочим, не эту белиберду читать надо, а вот этот список способностей. Все уже давно тренируются, как приказывал Лесник: Аделаида, Петро, Туул-Хоокр, я, в конце концов, и только ты тут такой лежишь и ничего не делаешь.

– Лесник не говорил, когда надо заниматься подготовкой к возможной атаке злых духов, – Антон, подобно старику, поднял палец вверх. – И я сам вправе решать, как и когда буду тренироваться.

– Я тут за старшего! – рявкнул разозлённый Виктор и схватил Антона за рукав. – А ну, марш за работу! – и рванул на себя уже не на шутку испуганного Лешего. – За мной!

– Куда? – только и спросил Антон.

– В одно место, – Виктор крепко держал того за рукав и вёл к выходу. – Там мы с тобой начнём тренировку… И это, закрой глаза.

Антон послушался беспрекословно. Тут же всё как будто на секунду стало вверх тормашками, а затем обратно, на свои места. Антона чуть не вырвало, но он сдержал в себе то, что ел на завтрак. Открыл глаза и обомлел – они были уже не в доме, а на горном пологом лугу. Повсюду кучками росли большие самоцветы, и над ними жужжали Мой-Жо-Коа.

– А…

– Я переместился, чтобы скорее начать тренировку, – пояснил Виктор.

«Нет, не чтобы скорее тренировку начать, – подумал Антон, сглотнув. – А чтобы меня по скорее отлупить!»

– Какую хочешь тренировку? – спросил Кощей. – Стандартную или интенсивную?

– А в чём разница?

– В том, что вторая куда быстрее и ты уже к приходу Лесника будешь сильным, даже очень, – Виктор засунул руки в карманы брюк и посмотрел в небо. – А первый более долгий. Вот, теперь и выбирай, каким способом ты будешь заниматься.

– Ну… – Антон даже в затылке почесал. – А какой легче?

– Первый, а второй будет по сложней, – сказал Виктор, уже глядя ему в глаза. – Но зато быстрый. Выбирай.

Это уже был принудительный тон. И Антон судорожно думал, какой взять.

– Второй! – выбрал наконец он. – Думаю, я выдержу такое.

– Что ж, – Виктор развёл руками, мол, твой выбор. – Тогда сразу же приступим.

Антон вопросительно посмотрел на Кощея.

– Твоя задача на недалёкое будущие, – говоря это, Виктор сбросил плащ-пальто с себя на землю и защёлкал костяшками пальцев. – Это коснуться меня три раза. Я буду бегать вокруг тебя и бить. А тебе надо всего лишь дотронуться до меня: раз, два, три. И всё.

– Что ж, – вторил тому Антон, уже готовясь к предстоящей победе: в близи уж он точно успеет разглядеть движения Кощея. – Я готов.

– Готов? Тогда, поехали. Сейчас мне понадобиться всего три удара, чтобы ты сдался, – сказал Виктор, чуть наклонился вперёд, словно готовился к прыжку и… испарился.

«Что?» Тут же в правый бок Антона прилетел такой удар, что того аж на метр откинуло в сторону. «Где он?» Обернувшись, он не увидел никого. А следующий удар не посмел себя долго ждать. Леший почувствовал сильную боль в солнечном сплетении, и у него перехватило дыхание. «Нет, это невозможно!» Перед ним возник Виктор. Сквозь дымку в глазах Антон видел, как у Кощея работает лишь одна рука, а вторая находится в кармане брюк. Он медленно подходил к Антону, и глаз его не было видно, а лицо ни каким образом не изменилось. «Сейчас!» Антон сделал выпад рукой вперёд, но коснулся лишь пустоты.

– Я же говорил, три удара, – раздалось сзади, и последнее, что помнил из этого Антон, это третий, самый болезненный удар по шее…

 

…Он лежал на своей кровати. Над ним склонилась Аделаида.

– О, очнулся, – печально улыбнулась Ведьма. – Наконец-то.

«Где-то я уже это видел,» – подумал Антон. Тело болело, особенно в правом боку, в груди и справа на шее. Аделаида обернулась к двери и зло крикнула:

– Что ты с ним сделал? А!? Он ведь мог пострадать ещё больше! А ты сразу по жёсткому!

– Я не виноват, что он сам попросил интенсивный способ тренировки, – Антон по интонации понял, что Виктор развёл руками. – Если бы он подумал по дольше, то…

– Да какая разница!? – перебила того Аделаида. – Он теперь неделю из-за тебя не сможет тренироваться! Ему теперь постельный режим нужен! Чтобы так больше не делали!

– Да пожалуйста, – Виктор безразлично скрылся в коридоре.

– Ада…

– Ой, Антон! – вспомнила про больного девушка, сплеснув руками от неожиданности. – Что такое? Воды принести?

– Зачем… ты так… с ним? – еле проговаривая буквы, спросил Леший.

– Зачем? – в ней опять разгорелся гнев. – Да потому что он бездушен! Ты видел, что он с тобой сделал!?

– Я виноват в том, что… что выбрал… второй вид… тренировки…

–Ага! – не поверила Аделаида. – И он поддался на твоё предложение, чтобы тебя хорошенько отдубасить! Чушь собачья!

– Но… я говорю… правду, – стоял на своём Антон. Ему даже понравилось с ней спорить.

– Эх, Антон-Антон, – Ведьма как будто сдалась, как врачи сдаются убеждению психически больных. – Ладно, отдыхай. Тебе надо будет наверстать упущенное. Это когда ты встанешь, конечно же.

И ушла, оставив Антона наедине со своими мыслями. «Ну вот, – думал он. – Даже Геркулес не прилетел, словно забыл… Хотя, пусть. У него ещё друзья появились. Калли там, Петро, да и с Пончиком он более-менее поладил… Но всё равно обидно! Я-то его сюда, по своей сути привёл! Или нет?.. М-да, привёл нас сюда, как раз-таки именно он. Лесник-то всё качественно продумал: и как я с Аделаидой встретился, и как мы к скрытым озёрам пришли… Эх, а я когда-нибудь вернусь на Землю? Увижу ли я когда-нибудь родное Бутиково? Пройдусь ли я когда-нибудь по тихим улочкам родного посёлка?..» «Обязательно, – в мысли ворвалась Компас. – Ты непременно попадёшь в свой мир…» «Ты всё ещё здесь!? – разозлился Леший. – Я же говорил: проваливай!» «Я не могу никуда от тебя деться, – как-то грустно сказала она. – Таков уговор мой между первыми Хранителями и мною.» «Что за уговор?» «Я не могу тебе этого сказать…» «А что ты можешь мне сказать!? – Антон был в ярости. – Мы опять с тобой приходим к предыдущему разговору! Я ничего не понимаю, а ты вновь отказываешься мне что-либо объяснять! Когда мы куда-нибудь да продвинемся!?» Компас молчала долго, но затем сказала: «Скоро. Поверь мне на слово! Я тебе обещаю: скоро ты всё узнаешь!» «Скоро?» «Да!» Антон посмотрел в потолок. «Тогда у меня к тебе одна просьба.» «Какая?» «Я хочу видеть вокруг себя и быстро реагировать. Я тут вспомнил момент моей первой встречи со злым духом. Тот, когда я ножом его протыкал. Ты тогда подсказала мне, куда бить, чтобы не промахнуться.» «Кажется, я догадываюсь, о чём ты хочешь меня попросить…» «И?» «И я согласна тебе помогать. Но ты не должен всё время на меня опираться. Читай книгу Леших и усердно пытайся повторить то, что в ней написано. Я-то знаю, что в этой книге точно найдётся способность или заклинание, которое поможет тебе в борьбе со злыми духами… и Виктором. Ты ему нос утрёшь!» «Ещё бы…» «Не веришь?» «Верю, – вздохнул Антон мысленно. – Выбор у меня не велик. А Виктор беспощаден… Ладно, так и быть. Когда понадобишься мне, я позову тебя, Компас.» «До встречи!» И пропала из мыслей Антона.

А он взял с тумбочки оставленную Кощеем книгу Леших и начал с первой страницы. Как оказалось, это был дневник. У каждого Лешего был свой почерк, свой язык, местами не понятный, но более-менее разборчивый. Первого Лешего звали… Антон даже сначала не смог понять, что там написано, но затем в голове предстало слово из русских букв: «Фольм Клокнаттаун-Басх.» У Антона аж язык сломался такое произносить. Язык Фольма состоял из картинок, то есть иероглифы были, как у египтян, но куда запутаннее и масштабнее. Этими рисунками было исписано около пятидесяти страниц, даже чуть больше, и когда Антон еле как дочитал, точнее сказать, просмотрел эти… зарисовки, наступил вечер и настало время ужина.

Аделаида принесла ему еду с местного огорода, где росли совершенно незнакомые овощи и фрукты, хотя среди них можно было найти бананы или репу. Антон поел и принялся читать записи уже другого Лешего – какого-то Умвар-Плоговара Тентасовара, но Ведьма не позволила:

– Спать! Ты устал явно! Тебе необходим постельный режим! Так что чтение подождёт.

– Но, Ада…

– Никаких «но»! – Аделаида была непреклонна. – Давай, отдыхай. А завтра продолжишь чтение.

И выключила свет. «Вот, заладила: постельный режим то, постельный режим сё! – думал, но без раздражения, Антон. – А я должен же как-то тренироваться!.. Ладно, завтра так завтра. В принципе я кое-что понял. Но там не такие уж и полезные способности. Хотя были интересные…» В таких размышлениях нынешний Леший и заснул…

 

…За ту неделю, что провалялся в кровати, Антон прочитал всю книгу. Вплоть да предпоследнего Лешего по имени Ольво Поусварт. Леших было много, и все они умели исцелять силой мысли, управлять растениями и многое другое. Чему-то Антон научился быстро, чему-то пришлось обучаться дольше. И вот несколько способностей, которые были наилучшими для борьбы с Виктором. Первое – это чувствительность травы. Она активируется, когда противник движется по траве, и его направление можно предугадать. Второе – это зрение растений, в основном деревьев. Эта способность заключается в том, что Леший может видеть своего противника со стороны. Третье – это чутьё зверя. Ну, тут всё понятно: Антон просто чувствует, куда собирается двинуться враг. Именно за счёт них Антон хотел показать Виктору, что он тоже может быть быстрым и увёртливым.

Но с первого раза у него это не получилось. Антон дошёл до того, что выше одного касания не тянет. И это было обидно. Кощей даже не напрягался, а Антон всё время приходил с тренировки с синяками по всему телу. И предугадать, куда ударит в этот раз Виктор, Леший тоже не мог, хотя все выше перечисленные способности уже мог использовать на высоком уровне. Но настал тот день, когда Антон дотронулся до Виктора дважды.

Это было почти через месяц после первого провала. Антон тогда научился ещё одной способности – звериной проницательности. Того, кто её создал, звали Хено. В его мире были звери, которые могли «видеть» будущие. Просто у них была проницательность, заключающаяся в том, что они могут предсказать, куда ударит противник. То есть, они по поведению, по взгляду, по другим признакам соперника могут с точностью в 90% предсказать, куда он нанесёт удар или двинется. Это было гениально. И Антон применил звериную проницательность, чем весьма удивил Виктора:

– Два касания? Не плохо. Осталось только третий раз меня тронуть, и мы приступим к следующему этапу тренировки.

И Антон готовился. Он изучал книгу Леших усердно, пытаясь расшифровать те слова или предложения, коих смысл Антону был не понятен. И он с каждым разом становился всё сильнее, всё способнее. Он научился делать и масштабные заклинания, к примеру, за секунду создавать лес из простой травы.

Именно таким образом Антон смог коснуться третий, финальный раз Виктора. Всё начиналось, как обычно. Оба сначала сделали быструю зарядку, поприседали, потянулись, а затем Виктор сказал:

– Ну, думаю, можно начинать.

Снял по своему обыкновению плащ-пальто, хрустнул головой и быстро рванул, в открытую, на Лешего. Но тут же столкнулся с толстым дубовым стволом. Огляделся, а вокруг лес.

– Раз! – Антон промелькнул мимо обескураженного Кощея, хлопнув того по плечу, мол, не переживай.

– Что это ты тут устроил!? – раздражённо крикнул в густой лес, где скрылся Антон, Виктор. Он был разозлён, потому что впервые за все тренировки, что произошли за этот месяц, он не смог даже легонько ударить Антона, когда тот уже коснулся его первый раз.

– Ты не запрещал такого! – донеслось ото всюду. – Так что даже не смей из-за этого тренировку останавливать!

Виктор был дезориентирован: Антон использовал ещё одну штучку, этакий козырь в рукаве – это акустический капкан. Все деревья вокруг стали своего рода колонками, через которые говорил Антон, спрятавшись где-то в дебрях. Ему показалось, что это будет хорошей затеей, и не прогадал – Кощей беспомощно кидался из стороны в сторону, пытаясь обнаружить спрятавшегося Лешего.

– Ну, хорошо, – неожиданно Виктор остановился и скрестил руки на груди. – Если ты так, то я немножечко увеличу свою силу. Я-то раньше не использовал её на полную катушку.

Антон ничего не ответил, а лишь передёрнул плечами от неприятного ощущения, что скоро что-то будет. Но Кощей стоял между деревьев, всё также скрестив руки и закрыв глаза. «Вот сейчас, – подумал Антон, бесшумно двигаясь среди листвы. – Сзади к нему подберусь и коснусь его два раза!»

Наконец, очутившись в слепой зоне Кощея, Антон приготовился к прыжку. Аккуратно, не издавая звука, но всё так же молниеносно, он рванул к Виктору. В этот момент Виктор резко обернулся, и Леший встретился с его суровым взглядом, в котором просматривался лёгкий намёк на азарт. Антон не удивился такой быстрой реакции, и поэтому быстро сгруппировался, а затем вновь хлопнул того по плечу, победно крикнув:

– Два!

– Попался! – Виктор тут же вонзился пальцами в запястье Антона, да так крепко, что рука сразу онемела. Антон дёрнулся, но не тут-то было – из этой мёртвой хватки выбраться было невозможно. А когда Антон заметил на лице Виктора лёгкую, но хищную ухмылку, то струсил не на шутку. – Ты не против, если мы снесём парочку деревьев?

Кощей даже не дал Лешему что-либо сказать, так как размахнулся рукой, которой держал Антона, и запустил того в гущу деревьев. Парочку дубов и впрямь разнесло в щепки, и Антону стало так больно, что кричать не смог. «Антон! – появилась в голове Компас. – Исцеляйся! Немедленно! Кощей снял с себя ограничители, и теперь слетел с катушек!» «Да знаю! – ответил Антон, приказав своему телу восстановиться. – Что ты предлагаешь?» «Ты помнишь наш уговор?» «Да! Точно! Уговор! Как я мог про него забыть?.. И что, теперь ты будешь направлять меня?» «Да, – сказала Компас, но потом немного помолчала. – Ты стал сильным… По сильнее, чем при первой встречи…»

Она не договорила: Кощей возник из ни откуда и лёгким пинком превратил в щепки дуб, у которого раньше сидел Антон. Но сейчас Антон быстро улепётывал с того места. А Компас в это время придумывала план, как третий раз коснуться Виктора: «Надо, чтобы Виктор приблизился к тебе на максимально близкое расстояние, и тогда ты резко развернёшься и тронешь его. Всё!» «Ага! – Антон не был так уверен в том, что придумала Основательница Компас. – Да вот только как я это проверну?» «Ты имеешь в виду: каким образом ты это сделаешь?» «Да, – ответил Антон, опасливо озираясь по сторонам. – Ведь он, как ты говорила, снял с себя ограничители, и теперь сошёл с ума. И он стал сильнее вдвое, а то и втрое! Мне, между прочим, до сих пор больно от того… броска!..»

Антона откинуло. Дерева, за которым спрятался Леший, просто перестало существовать. Его расщепило на атомы.

– А, вот ты где, а я тебя искал! – поприветствовал Антона Виктор. Он раскинул руки в стороны, будто пытался того обнять.

Леший кинулся прочь: он заметил в правой руке Кощея небольшой белый шарик, быстро крутящийся и излучающий мощную энергию. «Белоснежный расщепитель, – пронеслось в голове Антона. – Мне крышка!» Белоснежный расщепитель, или просто белый – это ещё одна способность Кощея разрушительной силы. Белым называют сгусток, в основном в виде шара (всё из-за сильной центробежной силы), опасен для всего живого и не живого: чем больше предмет, в который попадает белоснежный расщепитель, тем больше разрушительной силы выделяется при взаимодействии. А сам предмет перестаёт существовать. После попадания в любой предмет пару атомов не сыщешь. Именно по этому его и называют расщепителем.

– Виктор, ты чего!? – закричал Антон, когда мимо пролетел белый шарик. Он попал в дуб, и тот взорвался. Лешего вновь отнесло в сторону, но теперь он устоял на месте.

Кощей не ответил. Он шёл за Антоном, периодически кидая ему в след белоснежные расщепители. «Антон!» – позвала Компас. «Что?» «Действуй сейчас, Антон! Сейчас самое благоприятное время для этого!..» «Ты рехнулась! – не согласился Антон. – Если я к нему подойду, то от меня ничего не останется! И от тебя тоже! Видишь ли, я сейчас не вижу его действия! Нет, они есть, но каждое сулит мне проигрыш, а точнее смерть! Поэтому я не собираюсь так быстро помирать!» «Да не помрёшь ты! – заявила Компас. – Так говорил Геркулес, когда вы были у борщевиков, а теперь говорю я! Доверься мне! Я же пообещала, что в некоторых моментах я буду вести тебя!» Антон задумался. Довериться ли? Не умрёт ли он от руки Кощея? Нет! Он не умрёт! Всё обойдётся! «Хорошо! – согласился Леший. – Веди меня!» «Отлично! – возликовала Основательница. – Тогда разворачивайся!»

Антон послушался. Он доверился Компас, и теперь рвался вперёд, мимо проносившихся белых шариков, к обезумевшему Виктору. «Левее!.. – командовала Основательница. – Правее!.. В сторону!.. Берегись!.. Вправо!..» И Антон слушался этих приказов, иначе бы от него и впрямь ничего не осталось.

Между ним и Виктором быстро сокращалось расстояние, и чем ближе Антон был к Кощею, тем больше у него кипела кровь от возмущения: а почему, собственно, Кощей так себя ведёт? Ведь Лесник назначил его за старшего! А значит, что Виктор должен нести ответственность за свои действия и за чужие!

Антон тут же придумал, куда придётся последние касание. «Левее!.. Вправо!» – раздавалось в голове. Антон бежал, сокращая между ним и собой дистанцию. И когда оставалось где-то шесть метров, Компас закричала: «Давай!» Леший сделал такой выпад, какой не делал никогда.

– Три! – крикнул Антон и наградил Виктора мощной оплеухой в левую щеку.

Кощей остановился. Белоснежный расщепитель в его правой в замахе руке развеялся. Ухмылка на его лице так же исчезла, и вместо этого приобрела ту же холодность и серьёзность, что и раньше. Глаза его непроизвольно скрылись за упавшими со лба волосами. От мощной антоновой пощёчины на лице Виктора остался красный след. Но он быстро пропадал. А как полностью зажил, Кощей повернул голову к Антону и спросил:

– Ты… цел?

– Ну, как видишь! – зло вскричал Леший. – Я бы не был цел, если бы не вмазал тебе! Кстати, давно хотелось! Ты меня чуть не угробил!

– Да? – как-то кротко спросил вновь Виктор. Может, таким способом он извинялся.

– Да! И я чудом уцелел, добираясь до тебя! Если бы я где-то ошибся…

– Погоди, – приостановил того Кощей. – Ты дотронулся до меня третий раз?

«Его ещё и это волнует!» – подумал Антон, а вслух сказал:

– Дотронулся. Пощёчиной! Считается?

Виктор помолчал. А после молчания сказал:

– Да, считается. Но, мало того, что ты до меня дотронулся три раза, так ещё и остановил, вернув к нормальному состоянию.

Он шагнул к Антону поближе и продолжил:

– Ты одолел меня, самого Кощея Бессмертного! Ты справился на перёд со всеми тренировками за раз! Поэтому, я считаю, что они тебе больше не нужны! Ты готов к битве со злыми духами!

И пожал ему руку. Теперь Антон был обескуражен. «Как так? – думал он. – Я что, сделал то, что не должен был?» «Такова судьба, – заметила Компас. – Ладно, думаю, теперь на долго тебе не потребуется моя помощь…» «Спасибо тебе! – от души поблагодарил её Леший. – Я бы без тебя погиб! Спасибо!» «Ну, значит, всё хорошо. Но это не значит, что ты продолжишь отлынивать. Ты должен познавать новые способности Леших. А также…» «Что, также?» «А также постарайся придумать своё заклинание. Или, хотя бы постарайся.» «Ладно, – согласился Антон. – Постараюсь. Но и ты на долго не исчезай, а то без собеседника мне тошно на душе становиться.» «Всё, до встречи!»

А Виктор и Антон пошли уже по лугу (Антон также мог созданный им лес обратно в землю убирать) к домам. Теперь решили пешком.

И Антон не расслаблялся ни как. Он готовился к будущему нападения злых духов на какой-то мир, и ему было уже вовсе не страшно, так как он состоял в сплочённой и дружной команде Хранителей, а с ним, тем более, была сама Основательница Компас…

 

…Лесник не пришёл по окончанию второго месяца. Но это было ещё ничего. Вот когда к концу стал подходить третий месяц, все заволновались. Лесника всё не было да не было.

Антон научился за эти два месяца многому. Теперь он мог не только леса создавать, но управлять корнями, лианами, делать из растений что-то на подобие оружия, научился делать небольшие природные катаклизмы, типа землетрясения или взрыва вулкана. Цунами – это по части Петро, который в основном балду гонял со зверьми.

Но свою собственную способность создать он был не в силах. Просто на просто фантазии не было. Даже Компас, что иногда приходила ему во снах, не могла ему ничем помочь.

Повседневная жизнь была неизменной. Никаких событий не происходило до сего дня.

Случилось всё в такой же пасмурный (как всегда) день. Антон занимался огородом, Аделаида с Петро что-то делали у неё в домике. Где был Виктор, Антон не знал – его с утра куда-то к себе в Замок унесло.

– Как дела? – спросил Геркулес, прилетев к скучающему у грядок Антону и сел на ветку какого-то плодоносящего дерева. – Как продвигается твоё творчество?

– Ты о чём? – не понял Антон, собирая граблями сорняки.

– Ну, какое ты придумал заклинание?..

– Ой, не сыпь соль на раны! – отмахнулся от того Леший. – Мне и без тебя тошно. Лети уж, к Петруше, играть. К Калли и Пончику.

– А мне с ними скучно стало, – каркнул Геркулес в ответ. – Они там сейчас с Адой пытаются что-то растворить… кажется, камень. Чисто химическими способами.

Антон лишь головой покачал.

В это время к ним неспешной рысцой подбежал Бром. Волк глянул на них безразлично и спросил:

– Где Виктор?

– Где-то в своём измерении, – ответил Геркулес.

– Позовите его, – попросил волк.

– Как? – изумился пернатый, но Антон того остановил:

– Помолчи! Я его позову.

Леший взял в руку кристалл, закрыл глаза и послал куда-то в тёмное пространство призыв: «Виктор! Виктор! Это Антон! Тебя ждёт Бром! Приходи скорее!» Он представил перед собой образ Кощея. Так передавать информацию его научил Лесник. Эх, где он сейчас?

Антон открыл глаза и увидел, что Виктор уже здесь.

– Вот это да! – удивлённо затараторил Геркулес. – Так быстро на просьбу прийти Кощей Бессмертный ещё никогда не телепортировался.

– Что случилось, Бром? – в голосе Виктора присутствовали нотки обеспокоенности.

– Лазутчик, – только и сказал Бром, смотря жёлтыми глазами на хозяина.

– Где? – это спросили уже хором.

Волк не ответил, а развернулся и всё той же рысцой побежал в сторону хвойного леса вниз по склону холма. Виктор рванул за ним, а Антон чуток помедлил, пока Геркулес ему не крикнул на ухо:

– Ты чего встал как истукан!? Тебе что, не интересно что ли!?

Антон тут же бросил грабли на землю и поспешил догнать уже далеко убежавших Виктора и Брома. Сойка не отставая летела рядом, всячески подгоняя Лешего:

– Давай!.. Поторопись! Всё интересное пропустишь, тормоз!.. Копуша!

Антон хотел на эти обидные слова ответить, но по той причине, что бежал, решил не тратить силы. Когда холм стал соединяться с лесом, Антон наконец догнал Виктора и Брома. Волк сидел чуть поодаль от хозяина, а сам Кощей что-то держал в левой вытянутой руке. Это и был так называемый лазутчик.

Горностай. Ну, или зверёк, похожий на горностая. Он был в два раза больше, с пушистым, как у лисы, хвостом с чёрным кончиком. В остальном горностай был белым, прямо чисто белым. На заострённой мордочке отчётливо виднелись чёрный носик и чёрные глазки. Ушки были маленькие. Больше, казалось бы, ничего примечательного не было, если не считать коротких красных рожек на макушке выше ушей. А на брюшке красовалось чёрное круглое пятнышко.

– Это что ещё за чёртик? – прокаркал Геркулес.

– Это – лазутчик, шпион! – грозно ответил Виктор. – Следит за нами, чтобы потом передать информацию злым духам!

– Почему ты так думаешь? – Антон почему-то не был уверен, что это безобидное, хоть и рогатое, создание – шпион.

– Видишь эту чёрную отметину круглой формы? – Виктор указал на зверька кивком головы. – Это значит, что туда вселился злой дух.

«Совсем, как в Бутиково! – поразился Антон. – Так значит, они могут залезать не только в неживые предметы, но и в живые! И эти точки являются местом, куда вселился злой дух! Теперь всё сложилось на свои места!»

– Ладно, допустим, – Леший скрестил руки на груди и прищурившись, осмотрел зверька по новой. – Но откуда он узнал про Косотка-Вэ? И как он сюда попал?

– Этого я не знаю, – сухо сказал Кощей. – Бром мне поведал, что встретился с ним в трёх километрах отсюда. Случайно наткнулся на этого… белого. Тот вёл себя подозрительно, вот Бром его и взял, – и обратился к пленнику. – Ну что, вражеский лазутчик, что уже успел разнюхать?

– Ничего я не нюхал! – жалобно пискнул горностай. – Отпустите меня! Что я вам такого сделал!?

– Ага, не нюхал! – не поверил Виктор. – Тогда каким образом ты сюда попал!?

– Я и сам не знаю! – зверёк развёл лапками в стороны, мол, и впрямь не знаю. – Это как-то само вышло…

– Не ври! – продолжал настаивать на своём Кощей. – Через пространство между мирами просто так не пройти! Лишь немногие могут проходить сквозь, и среди этих немногих – злые духи! А в тебе сидит такой! Это он проходит, а ты всего лишь сосуд!

– Погоди, – приостановил того Леший. – Раз он – сосуд, то почему бы нам просто не вызволить оттуда духа и убить? Вполне можно провернуть.

– Нет, – Виктор несогласно покачал головой, и на его глаза вновь упала чёлка. – Ты, кажется, не знаешь принципов запечатывания чего-то в сосуд.

– Ну, так объясни, – как-то рассеянно попросил Антон.

– Во-первых, не каждое живое тело подойдёт к запечатыванию, – вздохнув и закрыв глаза, произнёс Кощей. – У них есть классификация, и для каждой особая характеристика. Во-вторых, про… – тут горностай задёргался, но из рук Виктора не выбраться. – Во-вторых, процесс запечатывания односторонен. Это значит, что если вы заточите в теле кого-то, то обратно его не достать… Да не брыкайся ты!.. Нет, всё же распечатать его можно, но сосуд умрёт. Вот так вот.

– И как мы поступим в этой ситуации? – спросил Геркулес, который глаз не сводил от горностая.

– Ты не понял? – укоризненно глянул на них Виктор. – Мы убьём сосуд, чтобы не пачкать себе руки. То есть, таким образом мы убьём сразу двух зайцев…

– Не надо!!! – взмолился зверёк. – Я ведь даже не знаю, кто вы! Не шпион я никакой!

– В любом случае ты одержим злым духом, – Виктор был непоколебим. – Иначе, откуда рожки-то? Явно не от природы.

– Я таким родился! – крик горностая был плаксивым и дрожал, как и само создание. – С рожками и пятнышком на животике! Я что, виноват, что родился уродом!? Все мои братья и сёстры были не такими, как я! И мама моя, тоже…

– Да прекрати ты! – гаркнул раздражённо Виктор, и замахнулся правой рукой с зарождающимся в ней расщепителем. – Надоел! Ты время оттягиваешь, а в это время рогами своими передаёшь информацию Предводителю злых духов!

– Нет!!! – этот возглас уже был отрешённым, бессильным. Горностай явно прощался с жизнью. – Не надо! Прошу!..

«Компас! – позвал Основательницу Антон. Спустя три месяца тренировок он мог спокойно первым начинать разговор. – Что делать? Ты видишь это?» «Да, – ответила задумчиво Компас. – Вижу. И не только это…» «А что же ещё?» «Ты попробуй посмотреть на него магическим зрением… Видишь его энергетическую ауру?» «Ничего себе! – изумился Антон, насквозь осмотрев пленника. – Чёрный! Даже у Виктора фиолетовый! Это что же получается, горностай сильнее Кощея!?» «Не надо делать поспешных выводов! – поспешно сказала Основательница. – Скорее всего, уровень у горностая, как и у всех анти-магических существ, серого цвета. А вот у того, кто заточён в нём, скорее всего чёрный.» «А кто может владеть такой мощью?..» «Я знаю только двух существ, у которых цвет энергетической ауры чёрного цвета…» «И кто же это?» – нетерпеливо перебил её Антон. «Первое – это я. Но как ты знаешь, я умерла ещё при первых Хранителях… А второе – это Предводитель злых духов. Он самый сильный среди них. И среди всего живого…»

Антон стоял ошарашенно от услышанного. Предводитель? Вот такой вот ход приняли злые духи, решив отправить Хранителям в тыл самого сильного и могущественного представителя своего рода? Удар ниже пояса!

– Прошу вас, не убивайте меня! – ворвался в раздумья Антона крик зверька о пощаде.

– Помолчи! – ответно крикнул Виктор. – Всё равно тебе не долго жить осталось!

Белоснежный расщепитель увеличился до размера апельсина. Виктор хотел было направить своё смертоносное оружие на горностая, но Антон задержал того за запястье.

– Ты чего!? – зло спросил Кощей.

– Я тут вот что подумал, – идейно сказал Леший. – Почему бы нам не оставить этого… пленного до прихода Лесника. Как думаешь?

Вместо того, чтобы не послушаться этого предложения, Виктор убрал белый, и проговорил:

– Знаешь… а не плохая идея. Я слишком погорячился с этим… Давай, тогда, дождёмся его прихода…

– Чьего прихода? – неожиданно спросил сзади знакомый старческий голос.

– Лесник!!! – обрадованно каркнул Геркулес.

Виктор и Антон удивлённо обернулись. Там, в трёх шагах вверх по склону холма, стоял Лесник, да не один: рядом с ним в непринуждённой позе стояла, убрав за спину руки, девочка, высокая и худая. А подле неё деловито и наплевательски на всё вокруг клевала травку здоровая коричневая курица.

– Ну, так чьего прихода вы будете ждать? – вновь спросил Лесник, подняв одну бровь и насмешливо осматривая Лешего и Кощея…

 

13

 

…Её звали Ольгой. Точнее, её имя звучало как-то так: «Олгару-Польсокрофадо.» Но она отзывалась и на Ольгу, или Олю. Она была жительница продвинутого Тильбо-Тотто, где о Хранителях и злых духах были весьма осведомлены. Ольга была новым Домовым, ну, или Домовой, как хотите. Носила она, несмотря на свой постиндустриальный мир, очень простую одежду нейтральных цветов. Серо-коричневая клетчатая юбка ниже колен, кофейного цвета рубашка с короткими рукавами, фартук, слегка замызганный и кое-где запачканный. Ольга надевала на ноги лакированные чёрные туфельки, хотя по делам у неё предусматривались босоножки. Туфельки она надевала на гольфы, которые натягивала до колен. Ольга была для своих шестнадцати лет высокой и стройной, но худой. Лицо у неё всегда было приветливо, улыбчивое. Но назвать Ольгу такой же, как и Петро, максимально беззаботной и жизнерадостной нельзя. Глаза были цвета маренго, пол лица (левая часть) была усыпана веснушками. И Ольга была белобрысой. Её волосы, подстриженные под каре, и ресницы были белого, но не белоснежного, как у пленного горностая, цвета. Геркулес её сразу назвал «шваброй», хотя потом ещё обзывал «бревном» и «дылдой.» Но Оля была не из обидчивых, по той причине, что в её мире просто нельзя было реагировать на провокации. Именно по этому их мир был такой продвинутый и мощный, что все старались поддерживать всюду мир и были максимально дружелюбными. Ольга занималась готовкой. Это было её любимое дело, и готовила она прекрасно. Даже Антон, который не ел всё мучное, полюбил стряпню девочки. Она могла испечь, сварить, затушить, зажарить, нарезать, в общем, всё, что связанно с кухней. И не только. Как только Ольга переступила порог общежития, всё сразу принялось изменяться. Пол стал чище, окна как будто шире, потолки выше, комнаты больше, по просторней. Лампы засветились ярче. Короче говоря, она вернула дому прежнее состояние, какое было при предыдущем Домовом. У Ольги была своя ручная курица, большущая и упитанная. Её звали Рябомикурой, или просто Рябой. И курочка эта была не простая, а волшебная: раз в неделю она сносила целую кладку из пяти-семи золотых яиц, и главное, что процесс происходил без петушка. Ряба не противилась, чтобы эти яйца были использованы в выпечке или ещё где-либо в готовке, но каждое такое яйцо пыталась высидеть. К сожалению, из таких яиц ни разу ещё не вылуплялись цыплята, да и из обычных яиц тоже. Либо Ряба была бесплодной, либо просто, как раз-таки, у неё не было самца, который… ну, сами знаете, чтобы он делал. Ряба была своенравной курочкой. Она любила клевать всё, что попадала на глаза. Но Хранителей не трогала, как и их зверей. А Брома даже побаивалась. Ряба всегда, как оказывалась рядом с Ольгой, становилась тихим цыплёнком, а когда хозяйка трепала и слегка гладила пёрышки на спине и горле, ворковала. Но в основном курица вела себя отстранённо и сдержано по отношению к остальным домашним питомцам Хранителей.

Как только Лесник вернулся, сразу начались генеральные тренировки, так как неожиданно злые духи тронулись с места. Это определили жители высокотехнологического Тильбо-Тотто: они следили издалека за передвижением планеты злых духов.

Эта планета – это скопление всех духов. У них, как известно, не такая природа, как у нас. Злые духи способны собираться в скопления, которые называют «планетами», хотя по своим размерам эти скопления куда меньше планет. Именно таким способом злые духи передвигаются между мирами, рассекая космический вакуум. Энергию для своего продвижения они черпают из звёзд, и им не страшны высокие и низкие температуры, а также встреча с кометами и прочими небесными телами. Но нападают они не на все миры, а лишь на те, где много живых душ. То есть там, где нет ничего живого, злым духам неинтересно. Для обнаружения жилых миров злые духи отправляют в разные стороны лазутчиков и разведчиков. Они перемещаются между мирами, и когда находят достаточно цивилизованную планету, то посылают Предводителю сообщение, где указанно, в какой точке вселенной расположен мир, насколько он развит и сколько злых духов понадобиться, чтобы его уничтожить. Предводитель всё это анализирует, а затем делает выводы. А потом, в зависимости от решения, отделяет нужное для уничтожения мира злых духов и отправляет к разведчику.

Но, нам нельзя забывать, что каким-то чудным образом сам Предводитель злых духов оказался запечатан в горностае по имени Павлорен, или Пашка. Его так Петро стал называть, а за ним и все остальные, за исключением Виктора, который вновь огрубел к пленнику. Сам Пашка отрицал того, что в нём кто-либо заточён. Но в том, что он был необычным горностаем, согласны были все. Во-первых, он оказался слишком способным зверьком: мог летать, управлять гравитацией, предметами силой мысли, создавал разнообразные иллюзии и взглядом испарять предметы, но на живых объектах не пробовал. Во-вторых, он умел перемещаться между мирами, но контролировать этот процесс не всегда мог. И делал он это достаточно интересным способом – создавал вокруг себя огромное гравитационное поле, из-за чего появляется раскол между мирами, этакая червоточина, куда под воздействием гравитации его засасывает в другой мир. И главное, что неизвестно, в какой мир в этот раз попадёт Пашка. Но все миры, куда бы не телепортировался горностай, были с воздухом и живыми существами. Он пытался пару раз переместиться с Косотка-Вэ в другой мир, но Аделаида с Виктором создали совместное заклинание, и теперь вокруг штаба находился барьер, и через него могут проходить все, кроме злых духов, или тех, кто как-то связан с ними, и поэтому Павлорен не смог создать червоточину. Ну, и в-третьих, Пашка был сосудом для Предводителя, одного из самых сильных злых духов, да и вообще любых живых существ. Все задавались вопросом: почему именно в этом крохотном теле расположился такой могущественный разум? Лесник даже спрашивал об этом Компас (да и Антон тоже), но та лишь отвечала: «Всему своё время. Ждите, и дождётесь. Всё будет ясно.» Она, на самом деле, сама не знала, почему Предводитель выкинул такое. «Походу, у него там что-то переклинило, и теперь он сошёл с ума, – говорила Основательница Антону. – Ведь мы можем его просто убить – Пашку с Предводителем вместе взятыми. Но Пашка так себя ведёт, как будто в нём и нет никакого Предводителя.»

И это была чистая правда. Пашка, хоть и был пленным, всё равно подружился практически со всеми, только с Кощеем не ладил, а Брома вообще за семь вёрст обходил. Особенно он испытывал нежные чувства к выдре, всюду следовал за ней и грустил, если она не выходила с ним играть. Калли тоже не была равнодушна к пленному, но не проводила с ним слишком много времени: хорошего в меру.

Аделаида стала всё чаще зависать с Ольгой – впервые появилась подружка, хоть и младше почти на шесть лет. Ольга же вела себя по отношению к Аделаиде как, скорее, младшая сестра. И им было о чём поболтать в домике на дереве.

По мимо того, что Антон улучшал своё качество боя, он также пытался избавиться от болевых точек. Помните, как в первую свою тренировку он потерял сознание от боли, а потом целую неделю ходил… даже нет, не ходил? Это было обусловлено тем, что Виктор тогда попал чётко в болевые точки, из-за чего тело просто перестало вбирать в себя нужное количество энергии, и поэтому не смог себя должным образом исцелить. Но теперь Леший почти избавился от уязвимых точек: он усиленно тренировался, но таким образом, чтобы не терять сознание при сильных болях. Был, правда, ещё один нюанс – это то, что при высоком выбросе адреналина болевые точки ослабевали в воздействии на организм. Но Антон хотел контролировать свои уязвимые точки, поэтому вариант с адреналином ему не подходил.

Однажды Лесник созвал всех Хранителей, чтобы кое-что рассказать. Никого из зверей он не звал, но Пашку пригласил настойчиво. Все пришли в гостиную и расселись, чтобы послушать старика. Он сидел посередине дивана и прикрыл глаза, а когда наступила тишина, начал:

– Дорогие Хранители. Время пришло поведать вам о тайне, которая была скрыта Проводниками многие тысячи лет. Эта тайна – пророчество Основательницы нашей Компас… Да, кое-кому из вас вообще неизвестно, кто такая Основательница Компас, для некоторых из вас это табу, но отныне я не могу скрывать от вас ничего, поскольку время пришло. А в связи с событиями, произошедшими недавно, то есть с появлением в наших краях сосуда Предводителя, я бы точно не утаил ничего.

Он помолчал, оглядел всех загадочно, а затем продолжил, глубоко перед этим вздохнув:

– Основательница Компас была, как это называется, самым первым Хранителем. Жила она очень давно, ещё до того, как появились злые духи. Она могла перемещаться по мирам с помощью кристалла, кой сейчас весит на её могиле, умела разговаривать с животными и многое другое, что могут сейчас Хранители. Но была у неё способность, которая не досталась никому – это видеть будущие. Она видела будущие, и не злоупотребляла этим: Компас начала собирать Хранителей, когда злые духи ещё не объявились всем мирам. Также она видела магию, и не просто видела, но ещё и необычно с ней взаимодействовала. Для Основательницы магия была как сырая глина, или пластилин, которую можно месить туда-сюда и что-то создавать. Именно она придумала большинство способностей всем нам, и наделила нас тоже придумывать свои способности… И вот, наступил день, когда злые духи напали на несколько миров, и Хранители отправились их уничтожать. Но армада был настолько огромна и многочисленна, что без жертв не обошлось: погибли Водяной, Домовой и Ведьма. А Компас смертельно ранили. Но то не означает, что Хранители не одержали победу. Треть, а то и половина злых духов были разгромлены, а Компас сражалась с самим Предводителем, и сильно ослабила его. Когда прилетели хоронить погибших (их тела решили не оставлять там, на поле боя), Компас увидела в будущем, что умрёт. И поэтому она сделала напоследок две вещи: первое – это сделать своё последнее Великое Предсказание, которое должно быть сокрыто, но открыто, когда придёт время, а второе – это сделать магию Хранителей самонаводящийся, чтобы по смерти Хранителей их сила сама искала себе нового хозяина. А оставшимся Хранителям заповедала найти всем новым Хранителям Проводников. А сама умерла. Её похоронили в том самом домике, где она жила до этого. И за много веков этот домик обветшал, но никто не осмелился его восстановить. И до сих пор там, не увядая, растут большие самоцветы: Компас очень любила эти маленькие цветочки…

Лесник задумчиво умолк, как-то погрустнел и потух.

– Ну, а что за пророчество? – спросил Виктор, как всегда, скрестив руки на груди. Он, кажется, уже слышал эту историю раньше, кроме пророчества.

– А? – вздрогнул Лесник, а потом хлопнул себя по лбу и щёлкнул языком. – Опять задумался… Бывает у меня такое… А пророчество по поводу, эм, Пашки.

Все воззрились на горностая. Тот, в свою очередь, удивлённо посмотрел на Лесника, словно тот чушь сморозил несусветную.

– Не надо на меня так пялиться, – сказал старик. – Я говорю правду… А пророчество гласило: «Через много-много лет появиться в Косотка-Вэ зверёк, в котором будет сидеть сам Предводитель злых духов. Это означает конец тому, когда злые духи будут пакостить мирам. Его нельзя убивать, зверька, но оставьте, ибо он ещё пригодиться. Вызволить и уничтожить Предводителя сможет лишь тот, кто будет наделён моей душою. Этот кто-то будет из вас, Хранители. Тому, кто будет наделён душою моею, надобно поклониться, ибо он – тот, кто уничтожит Предводителя. В его крови течёт моя душа, моя сила. Он будет вам главою, на которого вы должны будете опираться, и следовать за ним до гроба, поскольку он ваш глава. Ребёнок ли, взрослый ли, дева или муж, – всё равно. Обладатель меня – ваш глава. И пока жив будет, и как умрёт, ибо больше не будет злых духов, кои коварные планы и дела нехорошие замышляют. С вами я, и он, или она, и вы – Хранители, все вместе, и каждый друг за друга. Я сказала.»

Слушая эти слова, Антон всё больше понимал значение тех слов Компас: «…Тебе ещё рано нести такую ношу…» Или, как она там сказала?

– То есть, у кого-то из нас в теле присутствует дух самой Основательницы? – спросила Ольга, ёрзая на стуле, как на иголках: у неё там, кажется, готовка стыла.

– Да, и мы сейчас это определим, – ответил Лесник и вытащил из-за пазухи кристалл Компас.

«Компас! – мысленно крикнул Антон. – Это что за дела?!» «Ну, я же говорила, что рано или поздно ты узнаешь всё…» «Да не в этом дело! Как я всем в глаза смотреть буду? Завидовать начнут ещё, и…» «Во-первых, моё слово – закон! – строго перебила того Основательница. – А во-вторых, я выбрала тебя не случайно.» «Да? И в чём причина?» «Давай попозже…» «Нет уж, договаривай, раз начала!» «После того, как все узнают, что я в тебе!..» «Компас?.. Компас!»

– Итак, – в это время Лесник поднял кристалл и громко воззвал: – О, Великая наша Основательница Компас! Ты знаешь, зачем взываем к тебе. Открой нам правду: кто наделён твой душой, и кто из Хранителей привилегирован убить самого Предводителя злых духов? Покажи нам, просим мы тебя великой просьбой! Просим!

Розово-белый кристалл засветился ярче всех, и от него отделился луч. Он принялся блуждать по комнате. Все напряглись, стали переглядываться, «делать ставки.» А Антон сидел, ни жив ни мёртв, всё думал: «Когда уже этот чёртов луч попадёт на меня, и все узнают правду? Это длительное движения луча заставляет нервничать!» Наконец, спустя почти две минуты, луч дёрнулся к кристаллу Антона, и на нём и застыл. Антон огляделся по сторонам, и понял, что теперь на нём всеобщее внимание.

– Ты?.. – удилась Аделаида, но Виктор не дал ей договорить. Он встал и сказал:

– Во истину Основательница Велика! Поклонимся тому, кто стал нашим главою до гроба нашего и при жизни.

И Виктор реально опустился на одно колено, а за ним Аделаида, Ольга, Петро и Лесник. А сам Леший встал и как-то странно себя почувствовал, словно стоишь на собственном дне рождения, вокруг кучу народа, все поют «С днём рождения тебя», и ты совсем не знаешь, как себя вести.

– Погоди! – неожиданно разрушил торжественную обстановку Павлорен. – То есть, это ты вызволишь из меня злого духа!? Да!?

– Ну, походу…

– Ура!!! – радостно заверещал Пашка, и, врезавшись в его лицо, принялся облизывать его щёки, нос и губы. – Я спасён! И я избавлюсь от этого зловредного Предводителя! Спасибо-спасибо-спасибо!!!

– Да, прекрати ты, – убрал от своего лица Пашку Антон. – Я ж ещё не знаю, каким образом я это сделаю. И…

– Не суть! – прервал того горностай. – Главное, что я спасён!

– Поздравляю! – Аделаида подошла к Лешему и пожала ему руку. – Я и не знала, что в тебе сидит сама Компас.

– А я думал, что это нормально, – оправдывался Антон, но тут Лесник поднял руку, и все сели и замолчали.

– Благодарю, – кивнул Лесник. – Теперь у нас есть глава, так сказать, в котором душа Компас. Я, кстати, догадывался об этом, Антон.

– Тогда почему раньше не сказали? – удивился Леший.

– Потому что нельзя было, – развёл руками старик. – И вообще, раз нашёлся глава Хранителей, то пора продолжать тренировку, ведь планета злых духов двинулась, и теперь продвигается где-то в пространстве Космоса к выбранному ими миру… Так, Антон, твоя задача – это, как в пророчестве, придумать, как изгнать из Паши Предводителя и уничтожить. Думаю, Компас была права, что конец времени злых духов близок. А всем остальным надо ещё знать классификации духов… Ольга, вроде ты знаешь о них больше всех.

– Ну, не могу сказать, что прямо-таки профессионально, но, всё же… – Ольга чуть смущённо отвернулась. – Могу попозже объяснить…

– Хорошо, – Лесник хлопнул в ладоши, и все вздрогнули от неожиданности. – Тогда все за работу! И помните: живите так, словно завтра последний день подготовки! Неизвестно, какой они мир хотят разрушить. Так что, всё, все свободны…

 

…Шли упорные тренировки. Все и впрямь стали готовиться с усердием. Даже Туул-Хоокр стал почаще летать, да на такие высоты, что и представить страшно. Антон, который иногда следил за Горынычем, узнал, что правая голова изрыгает пламя, левая плюётся кислотой, а средняя может создавать острые пики. Эти пики, как огромные торпеды, летят с огромной скоростью и при попадании в цель взрываются, как водородные бомбы. Туул-Хоокр один раз плюнул в небо такой пикой, так вспышка, от которой не спасли даже плотные тучи, освещала всё вокруг несколько минут, а грохот был настолько громким, что у всех на час уши заложило. Больше Дракон такого не делал.

Чуть позже собрания Ольга созвала всех и рассказала, какие виды есть у злых духов. Самые многочисленные и слабые – это рядовые или разведчики. Повыше – это солдаты. У них уже не простые щупальца, а стреляющиеся лазером. Взрывающимся. Третьи – это командиры. У них этих щупалец куда больше, да и к ним прибавились бомбы. Это такие шары, которые создаются на окончании отростков. И эти бомбы разрушительной силы. Четвёртые и предпоследние перед самим Предводителем – это Органы. Их не зря так назвали: злые духи общаются через потоки импульсов, и эти импульсы можно конвертировать в музыку. Органы существуют, чтобы резонировать между своими меньшими собратьями, указывать им путь. Органы имеют множества глаз по всей площади своего круглого тела, и таким образом видят всё вокруг. А также эти особи злых духов являются ядром (или ядрами) планет. Ну, а сам Предводитель есть огромный шар, хотя многие говорят, что Предводитель может быть в виде астрального тела и присутствовать сразу во всех своих созданиях. Но, это всего лишь миф, и в него мало кто верит.

Аделаида сделала Ольге и Петруше мётла, естественно, по их просьбе. Ведьма спросила и Виктора, но тот ответил ей: «Я могу телепортироваться между мирами без помощи кристалла. Как ты думаешь, мне нужна метла?»

А пока дети учились летать, Антон корпел над Павлореном. Он пытался извлечь из пятнышка на брюшке горностая Предводителя, и каждый раз у него не хватало мощности это провернуть. По ту сторону Антон чувствовал урчащий желудок и петляющий кишечник зверька, но никакого Предводителя не наблюдалось. «Как я его вытащу? – думал Антон. – Это будет сложнее, чем казалось ранее. Намного сложнее.» Но Антон не унывал. Компас помогала ему, как могла, предлагала даже делать это на собственной могиле: её тело всё ещё содержало энергию, которой достаточно извлечь из Пашки злого духа. Но, увы, и тогда не получилось. Да, Компас поделилась своей силой с Лешим, и он стал сильным, почти как сам Кощей. Но какая разница, если толку ноль?

За то время, что Антон пытался вытащить Предводителя из Пашки, он узнал, только по частям, всю его историю. Павлорен жил в мире Тсого-Кхано, в Пятой Вести, в системе Огуцхару. Он, мама да всего его семнадцать братьев и сестёр. Павлорен был самым старшим среди своих, кроме мамы, и помогал им добывать пищу и еду, защищал от хищников и вообще стоял горой за свою семью. Он и подумать не мог, что однажды уйдёт от них. Время шло, его братья и сёстры росли и уходили, пока с мамой остались лишь он да самая младшая сестра – Лиада. Тогда как раз-таки Павлорен впервые покинул свой мир, и стал путешествовать. Он что-то искал, но что, не знал. Так сказать, просто шёл, не задумываясь, в неизвестность. Пока вскоре не наткнулся в Косотка-Вэ на Брома. Эта история тронула сердце Антону: Пашка был похож на Лешего. Тоже покинул своё измерение, и тоже направился в глубь мироздания на поиски чего-то неизвестного и нового. А Геркулес лишь каркнул: «Подумаешь! Не так уж это и грустно! А мне и вовсе интересно не было!» Антон тогда поругал пернатого, но не так, чтобы до рукоприкладства дошло.

Лесник каждый день ходил к башне, Виктор пропадал в своём Замке, Ольга и Петро под руководством Ады, недалеко от Туул-Хоокра, учились профессионально летать – все занимались своими делами, готовясь к внезапной атаке злых духов. И это время не заставило себя долго ждать.

Это произошло спустя три месяца после появления на Косотка-Вэ Паши. Утром, когда все только встали и завтракали, неожиданно раздался вой сирены, на улице засветилось светопреставление, а лампы во всех домах стали мигать красно-жёлтым светом.

– Что происходит!? – перекрикивая сирену спросил Антон Аделаиду.

– Не знаю! – крикнула в ответ она. – Сама впервые такое слышу!.. Хотя, погоди! Кажется, это звуки тревоги!..

– Какой тревоги!? – возопила испуганно Ольга, вцепившись руками в жестяную поварёшку.

– Что за ко-ко-катавасия!? – панически кудахтала Ряба, сидя на кухонном шкафу под потолком и махая крыльями (и кажется, она снесла яйцо от страха).

– Вторжение инопланетян! – а вот Петро даже рад был, что реально кто-то вторгается.

В кухне материализовался Виктор. Как раз в это время вой прекратился. Он осмотрелся по сторонам и спросил:

– Что за шум?

– Сигнализация! – затрещал Геркулес, крутящийся вокруг люстры.

– Не знаю, – ответил стоящий рядом Антон. – Но у меня плохие предчувствия…

В кухню ворвался Лесник. Такого обеспокоенного и серьёзного Лесника ещё не видел никто.

– Злые духи близко! – сказал, торопливо вздыхая, он. – И не просто близко, а в соседней системе! Пора давать им отпор! Немедленно берите свои принадлежности – и в путь! Давайте-давайте! Не стойте, как истуканы! Пошли!

Виктор вновь исчез, а среди оставшихся Хранителей началась такая паника, такая суета и спешка, что они не сразу из дома выбежали.

– Антон! – к озабоченному Лешему подлетел Пашка. – Что случилось?

– Злые духи близко! – вторя Леснику, ответил Антон. – И не просто близко, а в соседней системе! Пора да… в общем, теперь ты сослужишь нам хорошую службу. Нельзя медлить! За мной!

– Куда?

– На войну! – рявкнул Антон. Он направлялся к лесу, чтобы взять несколько хороших хвоинок, чтобы из них потом сделать оружие.

На холм у штаба с грохотом опустился Туул-Хоокр. К нему поспешил Лесник.

Антон подбежал к лесу, и, оторвав три хвоинки, развернулся обратно. «Компас, это точно не ложная тревога? – спросил он у Основательницы. – Нет?» «Не ложная, – вздохнула та. – Злые духи в этот раз решили напасть на мир Хранителей. Даже я почувствовала приближение армады… Но ты не переживай: всё будет хорошо. Уж я-то тебе обещаю.» «Но я так и не уничтожил Предводителя, как ты заповедовала!» «Ещё нет, но обязательно сделаешь. Раз я так увидела и раз так я сказала, значит так и будет. Лучше поторопись – все уже у собрались!» «Сейчас, метлу возьму…»

Все стояли у Туул-Хоокра. Аделаида взяла сумочку с зельями, ступу, в которой решила лететь, и метлу, чтобы ей погонять. Ольга решила взять веник в качестве орудия, а также свою метлу. Петро – большой бутыль с водой, перекинутый через плечо, и метлу. Вода ему нужна по той причине, что он – Водяной, и может ею управлять. Виктор ничего с собой не взял, но его плащ теперь был не чёрным, а красным, с белым пятнистым мехом на плечах и небольшой круглой золотой короны на чёрных волосах. «Воевать надо красиво,» – сказал Кощей, когда все обступили его с вопросами.

Все животные пришли, чтобы попрощаться со своими хозяевами.

– Победите, – тихо проговорил Бром.

– Не по-ко-ко-калечтесь! – попросила Ряба.

– Я буду за вас лапки держать! – тявкнул Пончик.

– Не задерживайтесь на долго, – застенчиво сказала Калли, переступая с одной лапы на другую. – Я буду скучать.

– Не помрите только! – плаксиво протрещал Геркулес.

А Лесник наставил:

– Запомните, злые духи в соседней системе. Она называется О-Лора. Там они уже разрушили один мир, Ло-Манру. По моим подсчётам, вы столкнётесь там. Я не знаю, какую вы выберете тактику, лишь хочу сказать: это ваша первая и последняя битва. Постарайтесь на славу… Ну, а я на боковую.

– В смысле? – не понял Виктор. – Вы… уходите?

– Но, как мы без наставника?.. – спросил Антон, но Лесник поднял руку.

– Ты, Антон, теперь наставник, – покачал он головой. – А я свою миссию выполнил. Теперь мне осталось только одно – это отправиться в свой мир, на родину. Меня вы больше не увидите…

– Нет! – возразил Антон. – Мы с вами ещё обязательно встретимся! Обязательно!

Антон был расстроен и разозлён. Вот так, просто, даже толком не попрощавшись, Лесник уйдёт, и навсегда? А Антон даже имени его не узнал…

– Ну, хоть скажите, как вас зовут? – спросил Антон, вздохнув. Он и не надеялся услышать ответ.

– Юрий, – улыбнулся Лесник. – Меня зовут Юрий… Всё, отправляйтесь! Антон, ты будешь решать, как поступать. Да прибудет с вами Компас! Пусть она укажет путь!

– До встречи! – крикнул Антон, когда Туул-Хоокр стал подниматься ввысь, а за ним на мётлах, или просто паря в воздухе, Хранители. – Мы не прощаемся!

И они скрылись в облаках. Горностай обмотал собой шею Антона и грел её – он, хоть и умел летать, но высоты побаивался. Горыныч создал вокруг себя воздушное поле, в котором все могли дышать. Именно так Туулы передвигались между мирами. Хранители молча следовали за Драконом.

Преодолев облачный слой планеты, они вышли за пределы атмосферы. Сразу повсюду почернело, Хранителей обдало космическим холодом.

– Сейчас быть холод, – проревел Туул-Хоокр, и его рёв потонул в безвоздушном ледяном пространстве, поэтому этот рык показался тихим. – Когда Туул-Хоокр открыть трубу, стать тепло.

– О чём он? – громко спросил Антон у Виктора, который висел в воздухе в трёх метрах от Лешего.

– Сейчас Туул-Хоокр откроет меж-пространственный коридор, чтобы не лететь в О-Лору несколько тысяч лет, а несколько часов, – ответил Кощей. – И советую тебе не разговаривать, а думать, и мысли посылать тому, кому хочешь сказать.

Последние слова были уже мыслями и передавались напрямую Антону. Антон кивнул, но ничего не сказал.

Средняя голова Туул-Хоокра резко плюнула каким-то светящимся веществом вперёд, и перед Хранителями открылся огромный круглый проход в тоннель. «Ещё одна способность Дракона, – подумал Антон. – Интересно.»

– Не отставать! – в головах Хранителей раздался глас Туул-Хоокра, и их, как бы, засосало в дыру.

Тут же они ускорились. Антон удивился, как преобразился космос. Они перемещались по голубоватому прозрачному тоннелю, и вокруг уже не было звёзд. Кое где висели планеты разнообразных цветов, но они двигались по своей траектории, и были, как бы, мимолётными видениями. А также в этом пространстве плавали разных размеров пузырьки…

 

…О-Лора была планетой земного типа, но бездушной и пустой. На ней давным-давно не стало жизни, поскольку злые духи уничтожили его. И сейчас там, кроме пустынь, засохших лесов и остовов величественных технологически продвинутых городов ничего не осталось. А из-за масштаба разрухи там, к тому же, не было атмосферы и кислорода. И жители этого мира пытались покинуть его, но не успели.

На орбите осталось парочку разбитых звездолётов. Именно на одном из таких Хранители обосновали свою временную базу. Туул-Хоокр создал вокруг обломков звездолёта воздушный шар, и они могли дышать в его пределах. А чтобы находиться за пределами барьера, Виктор дал каждому (кроме себя и Горыныча) особые магические маски, которые выделяли воздух. Эти маски были на всё лицо, из прозрачного прочного материала, с зеркальной поверхностью на лицевой стороне. И просто прикладывались к голове, так как держались на магической энергии Хранителей.

Ждать злых духов долго не надо было: в дали показалась точка. На фоне космоса она пестрела серым, хотя на самом деле это просто было отражение Нол-Хамры – солнца О-Лоры.

«Как долго мы ещё будем прятаться и поджидать скопление злых духов?» – мысленно спросил Петро.

«Ты вообще не должен об этом задумываться,» – строго заметил Виктор.

«Но я хочу их разгромить сейчас!»

«Тебе и Ольге лучше держаться вместе, и рядом с Туул-Хоокром, – подумал Антон. – Вы ещё слишком молодые, и вы ещё должны выжить.»

«Ты рассуждаешь прямо, как Лесник… точнее, Юрий,» – Антон даже сквозь непрозрачную маску увидел ухмылку Аделаиды.

«Если бы, – ответил Антон, фыркнув. – Зато имя его узнал. Малая радость…»

«Народ! – им в мысли встрял Пашка. – А я-то что тут делаю? Все звери остались там, на Косотка-Вэ, а я, почему-то, здесь оказался!»

«Не зря, – сказал Леший. – Ты, во-первых, их сейчас сюда притянешь, иначе бы они тупо мимо пролетели. А во-вторых, мне Компас сказала, что я сто процентов вызволю Предводителя из тебя и уничтожу.»

«Тебе легко говорить, в тебе сама Основательница, – мечтательно проговорил Петро, который вытворял всякие выкрутасы на метле в полной антигравитации. – А вот нам будет нелегко.»

«Какая разница? – раздражённо влез Виктор. – Между прочим, злые духи уже на подходе!»

«Туул-Хоокр подтвердить слова Виктор, – подумал Дракон. Он и думал на ломаном всеобщем. – Злой дух много близко, они лететь к мы.»

«Ой, а они и вправду близко!» – испуганно подумала Ольга.

Антон посмотрел на шарообразный объект, быстро приближающийся к звездолёту.

«Вот это да…» – изумился Петруша.

«Ага! – в голосе Кощея послышались нотки радости от долгожданного. – Вот и они!»

В его руке неожиданно появилась блестящего золотого цвета, со всякими узорами и украшениями, коса. На её верху всё было усыпано красивыми мерцающими драгоценными камнями. Виктор покрутил её в руке и направил лезвием на армаду злых духов.

– Вострепещите! – крикнул он им, и при том вслух. – Ибо сегодня вам пришёл конец! Вы шесть тысяч лет носились по Вселенной и рушили миры своими мерзкими щупальцами! А теперь, под руководством самой Великой Основательницы Компас! – пока он это глаголил, злые духи приблизились очень близко, настолько, что стали на пол космоса. От них отделились некоторые малые особи. – А в её воинах – Кощей, Дракон, Леший, Ведьма, Водяной и Домовой! Иначе, все шесть Хранителей! – он напрягся и рванул вперёд. – В атаку!!!

«Что ты творишь!?» – пронзительно подумала Аделаида.

«Ада, следи за ним, – начал давать команды Антон. – Туул-Хоокр, нападай. Ольга и Петро – с ним, на дальнее расстояние не отлетать. Пашка, спрячься где-нибудь в обломках. Ну, а я буду также уничтожать злых духов, как и остальные.»

«Есть!» – донеслись мысли со всех сторон, где находились Хранители.

«Антон! – это Пашка. – Можно, я всё же помогу вам?»

«Ну, и каким образом?» – нетерпеливо спросил Леший.

«Я же могу испепелять глазами, – Пашка приблизился к Антону почти вплотную. – И воздух мне не нужен. Ты говорил, что я службу вам полезную сослужу! Ну, вот…»

«Хорошо-хорошо, только давай поскорее!»

Антон вытащил еловую иголочку и одной мыслью превратил её в мощную и острую саблю из древесины, но прочную и твёрдую. Он схватил метлу в руку и рванул к пространству боя, где во всю уже орудовали Хранители. «Компас, ты со мной?» – Антон отключился от общей связи и теперь спросил в глубь своей души. «Да, Антон, – ответила Основательница. – Я с тобой. Можешь не переживать: всё будет хорошо.» Пашка со смелым гиканьем последовал за ним.

Антон не задумывался. Он, выставив вперёд саблю, со всего разгона влетел в гущу кишащих злых духов и разом разрубил несколько…

 

… «Неделю, – подумал Антон, сидя в развалинах звездолёта и попивая питательный энергетический напиток, сделанный Аделаидой, чтобы не помереть с голода. – Неделю мы воюем с этими трижды проклятыми злыми духами, и всё тщетно. Они размножаются, как кролики!.. Эх, мне никто не говорил, что наша битва затянется на столько!»

Да, уже неделю Хранители без особых результатов громили армаду злых духов. Виктор три дня на пролёт рубил косой духов в самой их гуще, и появлялся только в середине четвёртого дня, чтобы сообщить Антону: «Мы не продвигаемся. Их там видимо-невидимо!» Туул-Хоокр уничтожал злых духов, как мог. Он питался этими тварями, и даже смог проглотить целый Орган, но и это не помогало. Они словно появлялись из ниоткуда. Петро сражался ревностно, слушался повеления Антона и не отлетал от того ни на шаг. Аделаида действовала не так активно, зато принимала на себя роль медика. Ольге не повезло ещё в первый день: ей каким-то образом оторвало левую руку, и её пришлось пришивать к телу. Из-за этого Ольга выбыла из игры на четыре дня – процесс заживления был слишком долгим. Антон не мог в это время прийти на помощь – он яростно резал направо и налево злых духов, которые пачкали его своей противной субстанцией. Пашка, как и говорил, был весьма эффективен, и три дня подряд они одерживали победу, пока его не поранили, и тот не отключился насовсем. То есть, вот уже четыре дня он лежал в безопасных развалинах космического корабля без сознания. Сначала за ним приглядывала Аделаида, но, когда все три хвоинки-сабли истёрлись, Антон занял место Ведьмы. Он подкармливал зверька витаминизированной субстанцией и убирал за ним. Ещё в начале сражения Пашка приказал этому куску железа, что был временной базой Хранителей, иметь гравитацию, чтобы легче на нём находиться.

Леший не мог помочь своим союзникам, поэтому он старался придумать, как вытащить наконец этого подлого Предводителя из горностая. Компас тоже пыталась ему хоть как-то помочь, подбадривала всячески, но Антон всё чаще и чаще понимал – это безнадёжно. «В первый раз битва шла полгода, и распространилась на пятнадцать систем,» – успокаивала Антона Основательница. Но не в этом дело было, а в том, как они разгромят, превратят в ничто эту армаду, не нуждающуюся ни в сне, ни в пище, ни в питье, ни в чём. Злые духи были без каких-либо уязвимых мест, так ещё и «эволюционировали», как высказалась Ольга: раньше они происходили от самого Предводителя, а теперь каждый мог дать многочисленное и такое же непобедимое потомство. На место одного убитого вставало десять, на каждые десять – сто. Их было неисчислимое множество, этих паразитов, и с каждым днём становилось всё труднее, всё сложнее вести битву. Петро даже хотел стать дезертиром, но просто на просто не смог сбежать, по той причине, что злые духи были всюду, куда не глянь. И Антон ничего не мог поделать, так как оружия у него не было: сломались безвозвратно. Он мог всего лишь раны залечивать, да и то не у всех. Виктор – бессмертный, ему ни лекарь, ни еда, ничего не нужно, а Туул-Хоокр настолько большой и толстокожий, что на нём ран толком не было. Только правое среднее крыло подбито, да на левой голове левого глаза нет.

Эта неделя была для Антона кошмаром, который длился, казалось, вечность. У Ольги оторвали руку, Петро хотел сбежать, Аделаида каждый раз приходит вся порезанная и побитая, и уставшая, как собака. Когда Виктор пришёл среди недели, Антон его вообще не узнал: вся одежда разорвана, и в пятнах либо красного, либо чёрного цвета. Всё лицо залито… сами знаете, чем, и взгляд потускневших и скучающих глаз отрешённый, словно умер тот. Да, все устали, и физически, и морально, и во всех смыслах этого слова. И это только неделя! Антон вообще представить себе не мог, как они будут сражаться полгода, если уже семь дней для них – ад. «Рано или поздно этому придёт конец, не зря же вы – последние Хранители всех эпох!» – подбадривала того Компас, и Леший так же себя утешал: скоро всё кончиться. Но когда это «скоро»? И скоро ли оно наступит?

– Антон… – донёсся снизу, где-то у ног, слабый просящий голосок.

– Пашка!? – вслух изумился Антон, но затем спохватился и переспросил по новой: «Пашка!?»

«Я, – подтвердил эти слова Горностай. – Я очнулся.»

Леший бережно взял в руки Павлорена. Тот и впрямь открыл глаза, и смотрел на Антона с привязанностью.

«Как ты, Пашка? – заботливо спросил Антон. – Ты в норме?»

«Теперь, да. Только…»

«Что, только? – не понял Антон. – У тебя, всё же, что-то болит?»

«Нет. Просто… Кажется, я увидел то, что видел Предводитель.»

«Чего!?»

Антон аж подскочил, но затем сел и положил горностая на место. Пашка попытался сесть. Это у него не получилось, поэтому он лёг и продолжил объяснять:

«Я видел долгий сон. Очень долгий. В нём я видел свою жизнь, даже время до моего рождения, и видел я её со стороны, от третьего лица. Я был каким-то мощным разумом. Этот разум пытался понять биологическую природу, то есть нас, живых существ. Он просто не понимал, что да как. И он хотел познать о живых существах больше, и больше. Но эти существа дали ему отпор, и он понял, что белковая жизнь агрессивна. И из-за этого он стал истреблять слишком могущественные цивилизации. А те, что не были слишком развиты, оставлял напоследок. Разум забавлялся поначалу, но потом ему это наскучило, поэтому он отделился от своей расплодившейся сущности и нашёл маленькое и укромное местечко на какой-то планете, обнаружил самку с большим количеством детёнышей в утробе и вселился в самого первого из выводка, то есть в меня. А планета, куда он пришёл, была моей родной Тсого-Кхано. Разум перестал действовать и решил просто понаблюдать за мной, понять мои действия и поступки. И ему не всегда удавалось их понять. Инстинкты – да, стандартные действия – может быть, но иногда логика проигрывала тому, что он видел. Разум не знал о существовании эмоций, характера и чувств. Ему важна была точная цепочка действий, логичность, а необдуманные движения – ни в коем случае. Но по той мере, как я возрастал, разум всё больше и больше понимал нас. Ему также стало интересно путешествовать, чувствовать что-то новое. И он стал радоваться. Он понял наконец природу белковой жизни… – горностай помолчал, а затем, словно оправдываясь, продолжил. – Это разум – это и есть моё я. Так-то я был бы пустой оболочкой. У меня не было бы никакой высшей цели, и я бы просто нарожал бы потомство и умер где-нибудь под деревом… – Пашка пронзительно посмотрел в глаза Антону, и тот заметил в глазах зверька точечки слезинок. – Я не хочу больше быть Предводителем! Я хочу остаться горностаем Пашкой! Избавь меня, Антон, от этого бремени! Я хочу жить по нормальному!»

Антон вновь был поражён. «Вот, значит, как!» – влезла со своим Компас. Леший мысленно отмахнулся, а Пашку спросил: «Как, по-твоему, я смогу это сделать? Разве ты не можешь сам это сделать, раз ты – Предводитель?»

«Нет, – сокрушённо ответил Павлорен. – Если я выйду из тела и верну себе первоначальный облик, то горностай умрёт. А я так привык к этому телу! Им так легко двигаться, а не этой громоздкой сфере, когда вокруг тебя, к тому же, летают мелкие «детишки», нет. Да, и Калли расстроится, по чём зря… Поэтому такой вариант мне не подходит. Тем более, что, если бы такое можно было сделать, я бы это давно уже провернул.»

«Понятно, – задумчиво подумал Антон. – Значит, этот вариант отпадает.» Он поднялся и посмотрел на мелькающих в вакууме злых духов и, среди них, Хранителей. Антон пытался уцепиться за какую-нибудь мысль. Разгадка к этому непростому ребусу была близка, но, как говориться, чтобы что-то хорошо спрятать, положи это на самое видное место. Да вот только такого места Леший не наблюдал: куда не глянь, одни шарики с крыльями. «Антон! – вдруг ворвалась в раздумья Компас. – Я не знаю, где я раньше была!» «Ну, что ещё? – нетерпеливо спросил Антон. – В очередной раз тебя стукает идея, которая ни коим образом потом не поможет?» «Да не злись ты! – Компас явно была обеспокоена, но в хорошем смысле этого слова. – Я вот тут что подумала: раз Предводитель и Пашка – это одно и тоже, так почему же нельзя их разделить? Так сказать, отделить плохое от доброго. Все остатки небелковой жизни изгнать, а разум, с чувствами там, с эмоциями, оставить. Ну, как тебе идея?» «Мы, по-моему, уже похожее делали, кстати, на твоей могиле, и у нас… – Антон даже сначала не понял, что ему сказала Основательница, а потом как ударило. – Компас! Да ты – гений! Как мы раньше до такого не додумались!? Эх, будь бы ты при жизни, я б тебя расцеловал! Прямо сейчас и попробуем! Чует моё сердце, что получиться!» «Ну уж, расцелуешь, – Компас было приятно. – А сердце чует, потому что я вспомнила об этом. Ведь с момента, как я сказала пророчество, прошло шесть тысяч лет, как бы, так что…»

Антон наклонился к почему-то плачущему Пашке и потеребил его ушки.

«Не плачь! – приободрил того Антон. – Всё просто лучше некуда!»

«Д-да?..»

«Конечно! – Антон в этот раз был уверен в своих словах. – Я нашёл способ, как вытащить остатки Предводителя из тебя.»

«И как же?» – уже с надеждой подумал зверёк.

«Да я просто отделю тебя от Предводителя, точнее, его от тебя.»

Антон взял в руки уже обрадованного горностая, приложил к его животику, там, где пятно, ладонь и зажмурился. «А ну, – приказал он грозно, и Пашка слегка съёжился. – Слушай меня сюда, Предводитель! Значит так, это тело – теперь не для тебя! Ты уйди вон, и от тебя бывшего ничего не останется! Ты – не Пашка! И тебе не место в его жизни, да и вообще где-либо в нашей Вселенной! Убирайся туда, откуда пришёл! Убирайся!!!»

В ту же секунду Антон почувствовал, как изнутри горностая высвобождается огромная энергия. Такой энергии Антон ни разу не держал в руке. Из точки вылез колыхающийся туда-сюда шарик, маленький, с пластиковый, от пин-понга, и излучающий вокруг себя чёрную ауру, хотя в магическом зрении она была белого цвета. Когда шарик полностью отделился от тельца, пятно исчезло, и Антон отпустил Пашку, чтобы тут же схватить и зажать между ладоней остатки Предводителя. И Антон сжимал ладони всё плотнее и плотнее, и энергия сплющивалась в его руках, как пластилин. Ладони Антона были как тиски, как электрический пресс. Леший вложил в это действия все свои силы, как тогда, когда впервые столкнулся со злым духом. А шарик всё угасал и угасал, пока не осталась одна оболочка.

«Проваливай в своё небытие, погань!» – и Антон резким и мощным броском запульнул Предводителя в самый центр скопления злых духов.

И секунды не прошло, как все эти омерзительные небелковые создания разом дезориентировано заметались в разные стороны, а затем вспыхнули мириадами огней, чтобы превратиться в ничто и кануть своим прахом в глубины космоса…

 

14

(И последнее…)

 

…Погода стояла солнечная. Июльское солнце жгло немилосердно.

По пыльному пустому тротуару Бутиково шёл взрослый парень в джинсах, кроссовках, уже давно поношенных и старых и ни к селу, ни к городу, надетому в такое жаркое и душное время жёлтого цвета свитере. И свитер покрылся кое-где грязью, а кое-где мхом. У него были не стриженные светлые, почти, как у блондина, волосы. Ему было где-то двадцать-двадцать пять лет. На плече его сидела деловитая сойка, которая что-то ярко и горячо трещала.

На этом самом тротуаре, чуть ниже по улице, играли в какую-то игру, нарисованную на дороге разноцветным мелом, дети. Они прыгали по нарисованным неровным квадратикам и считали от одного до десяти. Их было трое – два мальчика, первоклашки, наверное, и девочка, в детский ещё ходит.

Парень подошёл к ним.

–… Я так не думаю, – говорил он сойке. – Разве горностай может пожениться на выдре? – поясняющий треск птицы. – А-а. Тогда другое дело. Сирот принимать – это геройство! – несогласное карканье. – Не суди! Разве ты решился бы на такое? – утвердительный возглас сойки. – То-то же… Эх, Лесника бы найти, – вопросительный треск. – А ты сам подумай? Лишь имя своё сказал. А мир, куда ушёл – нет. Так что нам надо его обязательно отыскать!

В это время он поравнялся с детишками.

– Привет, молодёжь! – поприветствовал их парень.

– Здравствуйте, – не стройно поздоровались те в ответ, а девочка спросила:

– А эта чайка ручная?

«Чайка» на плече возмущённо заверещала.

– Заткнись, успокойся… – приказал двадцатилетний парень своему питомцу. – Нет, он не просто прирученный, он – друг мне… Ой, что это я? Спросить хотел: а какой сейчас год на дворе?

Дети удивлённо посмотрели на него, как на сумасшедшего, но ответили:

– 2022-ой…

– Вот это да! – изумился парень, а сойка присвистнула. – Долго же меня здесь не было… – он вспомнил про детей. – Спасибо!.. И это, будьте аккуратней, а то ливень скоро пойдёт, хотя на улице ни облачка. Пока!

– До свидания, – рассеяно попрощались дети, смотря, как в даль уходит странный незнакомец с сойкой на плече…

И кстати, про дождь он не соврал – через полчаса на землю упал ливень, и продолжался до самого вечера…

Конец.